Ольга Герр - Отравленная кровь

К этому времени со стороны дворца подоспели жандармы. Рейн, едва стоя на ногах, обрадовался им как родным. Еще один раунд он бы не выдержал.

Пока жандармы скручивали нападающих, а служанки охали и ахали над госпожой, Рейн осмотрел себя. Он не просто коснулся Богини, он практически лежал на ней. В результате вся одежда спереди испачкалась в золотом порошке. Он также был на руках. Рейн попытался очистить ладони о брюки, но лишь втер пудру в кожу. Что это за дрянь?! Так легко от нее не избавиться.

Госпожа была раздражена – движения рваные, злые. Глаза метали молнии. Неужели потому, что дотронулся? Так он ей жизнь спасал, не до нежностей было. Что-то там Арда говорила насчет наказания за прикосновение. Рейн запоздало испугался, прикидывая, что его ждет. Подробностей он не помнил, но вроде ничего хорошего. А главное доказательства все на нем. И на ней тоже. Отпечаток одной его руки красовался у девушки на плече, второй – на талии. Не отвертишься.

И точно, едва разобравшись с нападающими, жандармы бросились к Рейну. Он опомниться не успел, как его повалили на колени и прижали головой к земле, давя сверху на шею ногой. Больно и неудобно, но главное унизительно. А если жандарм немного усилит нажим, свернет ему шею. Не такой благодарности он ожидал за спасение.

Земля норовила забиться в ноздри и рот. Вместо воздуха Рейн вдыхал песок, но попыток вырваться не предпринимал. За годы рабства научился понимать, когда лучше не сопротивляться. Сейчас был как раз такой момент. Стражи настроены решительно. Одно резкое движение и голова с плеч.

Эль прокляли. Теперь она знала это наверняка. Иного объяснения произошедшему не было. И невольник часть ее проклятия. Зачем он полез в драку? С какой стати заступился за нее? Она предположить не могла, что он захочет ее спасти. Знала бы, выбрала другое время и место для нападения.

Все было идеально спланировано. Несмотря на ненависть к своему положению, Эль не решались на самоубийство. Вера не позволяла. Но она нашла выход – наемники. Чего ей стоило отыскать убийц, рассчитать все так, чтобы ни одна живая душа не догадалась – она сама себя заказала. Без помощи Арды она бы не справилась. Та нянчила ее с детства, была единственной, кто ее любил. Эль знала все страхи служанки и умело играла на них. Например, на ее боязни ритуала освобождения. Глубоко в душе Арда считала, что уж лучше умереть от милосердной руки убийцы. Быстро и легко. Она даже предлагала себя в этом качестве, но Эль отказалась. Расплата за убийство Богини слишком велика. К тому же это большой грех.

Один меткий бросок кинжала, и она бы отправилась в нежизнь, где ни к чему притворяться вещью, когда ты человек. Эль встала так, чтобы убийца точно не промахнулся. Но из-за невольника все пошло наперекосяк. Сперва он спас ее от ножа. После тянул время до появления жандармов. В результате один нападающий убит при попытке к бегству, второй валяется без сознания, сам невольник лежит лицом в землю, и жандармы решают его судьбу.

Но самое ужасное – он до нее дотронулся! Не передать, что Эль почувствовала, ощутив вес мужчины на себе. Его прикосновения ощущались как ожоги. Кожа до сих пор пылала, а сердце билось с перебоями, то пускаясь в галоп буйным мустангом, то замирая испуганным зайцем.

– За осквернение Богини – немедленная смерть, – старший жандарм потянулся за ятаганом.

Он не уточнял действительно ли было прикосновение. Порошок выдавал невольника с головой. И хотя служанки прикрыли поруганное тело Эль накидкой, на невольнике было достаточно следов для исполнения приговора.

На миг она поддалась соблазну покончить с неугодным. Его смерть будет кульминацией дня. Она снимет с себя наблюдение Квиста, лишится ненужной охраны, а заодно отомстит за свой позор. Но внезапно ее пронзил страх – что она за монстр? Неужели взыграла кровь отца? Вот уж кто без колебаний избавлялся от нежелательных. Что угодно, только не быть на него похожей. Этого Эль боялась сильнее, чем прожить остаток жизни марионеткой.

– Стойте! – она вмешалась еще до того, как осознала, что делает.

Жандарм замер с занесенным для удара ятаганом. Еще секунда и обезглавит невольника. Эль лихорадочно искала причину его помиловать. Законы Иллари запрещают касаться Богини, но бывают исключения. Важнее чистоты Богини только ее жизнь. Тело неприкасаемо, но жизнь священна.

– Прикосновение было продиктовано необходимостью, – сказала она.

Жандарм молча ждал продолжения. Пока он не был готов пощадить невольника.

– Своим касанием он спас Богине жизнь.

Служанки закивали, поддерживая Эль. Они привыкли во всем полагаться на нее и всегда с ней соглашаться.

– Я свидетель, – вперед вышла Арда. – Не случись прикосновения, Богиня была бы мертва. Кинжал, торчащий в дереве, пронзил бы ей сердце.

Жандарм колебался. Уже что-то.

– Убери ятаган, – потребовала Эль. – Или для тебя жизнь Богини ничего не значит?

Публично признаться в подобном, навлечь на себя крупные неприятности. Нет, жандарма не казнят, но с работы уволят и уже не возьмут ни в одно приличное место. Он потеряет дом, так как не сможет его содержать. Жена уйдет к другому, заберет детей. Эль читала страхи мужчины у него на лице.

– Я счастлив видеть Богиню живой и невредимой, – жандарм, наконец, принял решение. Убрав ятаган, он поклонился, подчиненные повторили за ним.

Невольнику позволили встать. Он, отплевываясь, вытер землю с щеки. Нелегко ему пришлось. Вместо спасибо, лицом в дерн. Ничего, пусть в следующий раз не лезет ни в свое дело.

– Богиня хочет вернуться к себе, – Арда как всегда угадала желание Эль.

В покоях Эль первым делом направилась к бассейну, смыть следы рук невольника. Поразительно, как порошок не стирался при контакте с тканью и вещами. Она даже спала с ним, но ни крупинки не попадало на белье. Зато стоило соприкоснуться с человеческой кожей, как моментально появлялись следы. Порошок словно чувствовал, когда до нее дотрагивается бездушная вещь, а когда кто-то живой. Вон одежду невольника испачкал, хотя, казалось бы, это ткань. Эль относилась к порошку с суеверным страхом. Он клетка без прутьев, что незримой стеной огораживает ее от живых.

Арда выпроводила невольника, чтобы привел себя в порядок. Нечего расхаживать со следами порошка на одежде и руках. Жандармы и так на взводе. Еще передумают и закончат начатое.

Едва он вышел, Эль расслабилась. Раздеваться в его присутствие стало некомфортно. Она поспешила окунуться в воду, смыть чужой запах. Летящий в нее кинжал не напугал, а вот прикосновение очень даже. И этот его взгляд. Мужчины частенько так на нее смотрят. Но никогда, никогда не трогают. Эль знобило, словно температура воды в бассейне резко упала, хотя она была теплой. В этом план Квиста – обесчестить Богиню? Вековой запрет так давно не нарушался, что она не помнила, какое за него наказание. Наверняка что-то ужасное.