Марина Суржевская - Лекс Раут. Императорский ловец

Пробуждение мне не понравилось.

Конечно, трудно прийти в восторг, когда вас выдирают из сна воем магической сирены, от которой, казалось, содрогались не только ловцы, но и сами стены Бастиона.

К несчастью, сирена оказалась тренировочной. Я предпочитал настоящие, так был шанс покинуть на какое-то время опостылевшую башню, в которой я жил последние три месяца.

Содрал себя с койки, помянув недобрым словом всех Богов, оделся, застегнул мундир, в очередной раз подивившись самому факту своего нахождения здесь.

— Гнилье смрадное!

Одна из пуговиц отлетела, звонко подпрыгнула на досках пола.

— Попридержи свои заклинания, чернокнижник! — Флай Харт, как всегда собранный и аккуратный, наградил меня неприязненным взглядом.

— Я всего лишь ругаюсь, гребаный ты чистюля. — Подобрал пуговицу и с досадой повертел ее в пальцах. Ненавижу пуговицы.

— Лексикон отбросов. — Приятель Харта, Ник Галаххан по прозвищу Шило, изобразил презрение. — Не удивляйся, Флай. Отребье не умеет разговаривать по-человечески. Попробуем проявить снисходительность, мой друг!

Приятели усмехнулись, к ним присоединились Здоровяк и земляной стихийник, которого все звали Грязь. Остальные воздержались, по опыту зная, что связываться со мной не стоит. В первый месяц многие пытались поставить на место зарвавшегося темного, то есть меня. Некоторые из пытавшихся до сих пор в целительской. Я быстро объяснил всем желающим, что силы у меня немало, как магической, так и обыкновенной, а вот принципов — ни одного. И, в отличие от светлых, я далек от понятий долга и чести, которыми они здесь так гордятся. Я не гнушаюсь ударить из-за угла или в спину, а то и наслать какую-нибудь на редкость неприятную болезнь, от которой нет лекарства. И память на оскорбления у меня великолепная.

Так что ловцы, кроме этой на редкость тупой четверки, трогать меня перестали. Один Харт никак не мог успокоиться. Видимо, высокий статус не давал этого сделать. Поговаривали, что ловец отпрыск кого-то из членов Двора. Правда, верилось мне в это с трудом. С чего бы ему тогда жить в Бастионе и влачить жизнь обыкновенного стража закона?

Как бы там не было, но гонор у Харта был вполне императорский.

Я прилепил пуговицу магией и прошел мимо, не отвечая. Всему свое время.

…Удар, бросок, переворот! Подножка. Уклониться, упасть, швырнуть аркан — хрен там… Шило снова увернулся, увертливая сволочь. Зато его заклятие взорвалось перед лицом вспышкой, ослепляя меня. А-а-а, чтоб ты сдох! Бил говнюк наверняка, быстро раскусил, где у меня брешь в щите. Сволочь. Ну ладно…

Упасть, откатиться. На ощупь, на одних лишь ощущениях, инстинктах и вбитом умении чувствовать угрозу кожей, а не только видеть. Каменная крошка, брызнувшая в лицо совсем рядом. Аркан подчинения выкинул, не задумавшись.

— Раут, запрещенный прием. Чистишь конюшню. Галаххан — помогаешь. — Голос наставника прервал тренировку.

— Его-то за что? Шило не использовал запрещенные руны! — возмутился Харт, наблюдающий поединок.

— За то, что поймал заклятие. И к тому же, Раут сделал его своим рабом на несколько дней, куда я теперь дену этого идиота?

— Раута?

— Обоих! — отрезал командор. — Все, убирайтесь.

Я скрипнул зубами и на ощупь потянулся к своему мундиру. Перед глазами плавали мутные белые пятна и размытые тени. Но даже если ты сдох и начал разлагаться, все равно обязан быть в мундире и при всех атрибутах ловца! За плохо начищенный медальон вполне можно схлопотать несколько суток карцера, а то и что-нибудь похуже… Правда, я приспособился — навел заклятие очищение с постоянным обновлением, и теперь мой амулет натирался самостоятельно, вызывая искреннюю зависть остальных ловцов. Говорить о своих арканах, конечно, не стал, меня и так тут активно… не одобряли. Ну, еще бы, среди академических чистеньких светлых я со своей седой башкой и разрисованным телом был не то что ворона белая — а говорящее умертвие на свадьбе. Ну очень неуместно, да и пахнет плохо. Быть темным в Бастионе Ловцов — то еще развлечение. А активно практикующим темным — и вовсе цирк.

— Шило, ко мне, — приказал я, стараясь не показать, что ни хрена не вижу.

— Да, господин, — покорно отозвался Ник. Со всех сторон долетели сдавленные смешки. Я быстро прикинул их расположение. Два справа, три слева… ладно, двинулись.

— На колени. Повезешь меня. Я сегодня не в настроении ножками топать.

Смешки перешли в общий гогот. Я усмехнулся, сделал шаг в сторону опустившегося рядом темного пятна. Уселся на спину Нику.

— Но-о, лошадка! На конюшню, там как раз твое место!

Гогот стал оглушающим, я тоже изо всех сил удерживал на лице радостный оскал. Главное, покинуть тренировочную, а там…

Шило на четвереньках двинулся к выходу, провожаемый хохотом и подначками. Кажется, я только что приобрел кровного врага. Еще одного. Ну хоть в чем-то я оказался талантливее остальных.

— Но-о-о!

Дверь хлопнула, отсекая нас от гогота, и я слез с Галаххана.

— Я тебе… этого… не забуду… — с трудом процедил Шило.

Я пожал плечами. Брошенный на восстановление резерв слегка нейтрализовал аркан слепоты, и размытые пятна приобрели туманные очертания.

— Я… тебя…

Надо же! Даже сквозь мой аркан пробился. Не зря Шило считают самым способным ловцом.

— Тебя… урою!

— Да заткнись ты. Я же не виноват, что ты меня ослепил. — Потряс головой, надеясь вытряхнуть из башки чужую силу. Какой там! От круговерти пятен и напрасных усилий голова взорвалась болью, заставив меня зашипеть сквозь зубы.

Благо, у меня под боком один жутко злой, но послушный раб.

— Топай давай, — приказал я. — И осторожно, чтобы я не споткнулся. В обход идем, через арки. Будешь возмущаться, повезешь верхом, уяснил?

— Ссссс….ка! — что именно хотел, но не смог сказать ловец, уточнять не стал. Ведь явно ничего хорошего.

— Да иди уже.

Шило мелкими шагами двинулся вперед, я, опираясь на его плечо, — следом. Хвала Бездне, время тренировок, а значит, все на полигонах. В галерее арок — изрезанного отверстиями коридора — выл ветер, сбивая с ног, все же конец зимы на дворе. Я поежился и встал с другой стороны, используя Шило как живую преграду. Правда, толку от этого было мало. Вот всегда представлял Бастион Ловцов как-то по-другому. Комфортнее что ли. А здесь… Я сплюнул от досады.

За галереей начиналась лестница, и я вцепился в своего поводыря, не желая свалиться и свернуть себе шею. Далее через внутренний двор, изрытый рытвинами и выжженными кратерами от заклятий, до самых конюшен. Пока дошли, слепота почти прошла, так что в вытянутое строение я уже вошел сам. Лошади тихо храпнули, приветствуя нас. Я с комфортом устроился на тюках сена и махнул рукой Галаххану.