М Айдем - Нихил

— То, что ты видишь можно подстроить.

— Да, можно, — в прошлом Мак были два парня. Дерек выглядел хорошим парнем, но оказался полным кретином.

— Ты в порядке? — спросил Нихил.

— Да. Так что, это нельзя подстроить, как ты говоришь, или удалить?

— Можно, но только на короткий период. Не более суток.

— Что ты имеешь в виду?

— Если я хочу тщательно очистить волосы, я расстегиваю мой суджа-клипс , и тогда могу снять бусины. После того, как закончу, я верну их.

— А как ты сможешь вспомнить, где все они были расположены?

— Я не запоминаю, это делают они. Пока я мою волосы, бусины объединяются. Я разделяю волосы на множество косичек, затем помещаю в конце каждой Изначальную бусину. Они присоединяются, затем я возвращаю клипс и другие бусины. В течение дня они будут делиться, а затем примут своё истинное положение.

— Это… это удивительно. Ты часто делаешь это?

— Нет. Простого очищения обычно достаточно, так как бусины можно слегка подвинуть. Я снимаю их полностью только после тяжелого боя или перед важным событием, на котором должен присутствовать.

Мак тихо лежала несколько минут, позволяя всему, что он сказал, уложиться в голове, её пальцы легко перебирали его бусины. Некоторые из них были тёплыми; некоторые бусины, казалось, сияли, а другие — искрились. Но было несколько, в основном тех, что были расположены на тонких косах, которые были холодными и заставляли её думать о насилии и смерти. Нихил поднял свою руку и осторожно убрал её пальцы.

— Ты не должна касаться их, — сказал он ей тихо.

— Почему они ощущаются не так, как другие?

— Как я и говорил, это — мои Бусины битвы, некоторые… отражают моменты боя.

— И ты должен нести это в себе?

— Каждый воин должен, носит ли он Бусины битвы или нет.

— Я полагаю, это должно быть правдой, но мне очень не хочется думать о тебе, несущем весь этот груз в одиночку.

Нихил прислонился лбом к её лбу, чувствуя, что его грудь защемило в ответ на её слова. Маккензи видела больше, чем просто славу в Бусинах битвы; она видела, что ему пришлось сделать, чтобы заслужить их, что это бремя он будет нести до конца своей жизни. Но Нихил не хотел, чтобы девушка волновалась.

— Я сильный, — успокоил он ее, подняв голову.

— Я вижу, — она нежно погладила его руку, — но иной груз слишком тяжёл, даже для самых сильных, чтобы нести его в одиночку.

— Поэтому, если Богиня находит воина достойным, ему предстоит найти свою Эша.

Его палец снова пробежал по её щеке.

— Эша, — Мак прикоснулась к бусине, до сих пор находящейся в его волосах.

— Да, а если Богиня действительно желает благословить мужчину, она дарует ему истинную пару.

Нихил протянул руку и коснулся его бусины истинной пары, поселившейся в её локонах.

— Ты всё ещё не рассказал мне, как она попала в мои волосы.

— Я не могу тебе сказать, потому что не знаю.

— Что ты имеешь в виду?

— Было время, давным-давно, когда многие обретали свою истинную пару. Но после Великой Инфекции, не было никого. До тебя.

Глаза Нихила засветились ярче, когда он взглянул ей в глаза, поглаживая бусинку в её волосах.

— Говорят, когда ты встречаешь свою истинную пару, твоя бусина перейдет к ней по собственному желанию. Я верю… Когда я нёс тебя к транспорту, моя бусина признала тебя, как мою, и перешла к тебе.

— Но… я не кализианка.

— Это никогда не имело значения. Богиня нас всех считает своими детьми, и, следовательно, наша истинная пара может происходить из любого вида.

— Я… — девушка покраснела, когда внезапное рычание её живота прервало её.

— Что это было?

— Просто мой желудок. Не обращай внимания. Расскажи мне ещё про истинные пары.

Глаза Нихила расширились, когда он понял, о чём говорила Мак. Конечно, она была голодна! Он не дал ей всего, что требовалось, по словам Луола.

«Еда».

«Очищение».

«Остальное».

Он сделал две вещи, но не самую важную. Какой же он идиот! Как могла Богиня доверить ему такой драгоценный подарок, если он даже не был достаточно умен, чтобы позаботиться о ней? Мужчина немедленно вскочил с кровати и понесся в соседнюю комнату.

— Нихил? — позвала девушка, садясь в постели. Но единственный ответ, который она получила, был похож на звук открывающихся и закрывающихся шкафчиков. Прежде чем она смогла встать, чтобы выяснить, что происходит, Нихил вернулся с полными руками чего-то вроде свертков фольги, которые он высыпал на кровать.

— Что это?

— Пищевые пакеты. Воинам выдают их для поддержания их ежедневных потребностей.

— Но… — она смотрела, как он взял пакет в руки, нажал на белую точку между большим и указательным пальцами, затем схватился за противоположный конец и надорвал его. Маккензи собиралась сказать что-то ещё, когда учуяла аромат горячего… чего-то, и её живот снова заурчал. Всё, что она могла сделать — смотреть на пар, поднимавшийся из упаковки, сглатывая слюну.

— Открывай, — приказал Нихил, и, посмотрев вверх, девушка увидела часть содержимого пакета в чём-то, похожем на ложку, возле своего рта.

Послушно открыв рот, Мак позволила мужчине кормить её. Девушка закрыла глаза, когда самое вкусное, что она когда-либо пробовала, попало ей на язык. Ну, самая вкусная вещь с тех пор, как её похитили, но Мак не собиралась жаловаться. Не после того, что они были вынуждены есть.

— Ещё, — велел он, поднимая ложку к её губам.

Кормление продолжилось до тех пор, пока пакет не опустел. Отшвырнув его в сторону, он потянулся за другим.

— Нет, — её рука остановила его от вскрытия другого пакета. — Этого достаточно.

— Не может быть. Тебе нужно больше. Ты…

— Нихил, я хотела бы съесть больше. Я бы с удовольствием проглотила всё, что находится передо мной, пока бы не лопнула. Я не хочу никогда снова испытать голод, но если я съем больше, то всё пойдет назад.

— Ты не знаешь…

— Знаю. Ганглианцы… Я не знаю, как долго они держали нас, но кормили редко, а когда кормили — это были объедки. За исключением трёх раз, когда они накормили нас, прежде чем продать залудианцам. В первый прием пищи мы все были настолько голодны, что съели всё слишком быстро и заболели. Следующие два раза мы ели медленнее.

— Они хотели, чтобы вы показались залудианцам сильными.

— Да, мы поняли. После этого было только то, что нам давали залудианцы.

— Как часто?

— Ребята работали посменно: половина в первую смену, половина — во вторую. Между сменами нам приносили еду.

— То есть раз в день.

— Если ты так говоришь.

Девушка обнаружила, что теперь, когда её желудок был полон, её веки снова потяжелели.

Нихил заметил это и немедленно убрал оставшиеся пакеты с кровати.

— Ложись, Макензи.

Мак хотела возразить — у неё оставалось ещё очень много вопросов, но её глаза послушно закрылись.