М Айдем - Нихил

Богиня, она была сладкой и захватывающей, и он желал больше. Больше, чем только лишь её губы.

— Ты такая сладкая, моя Маккензи, — пробормотал он напротив её губ.

— Я не хочу быть сладкой. Я хочу быть твоей. Поцелуй меня, Нихил. По-настоящему. Поцелуй меня, — его нежные поцелуи сводили её с ума.

Мужчина только что подарил ей её первый оргазм, но она по-прежнему горела, желая большего, больше его, а Нихил относился к ней так, будто она какая-то хрупкая, нежная женщина.

Нихил зарычал, потеряв контроль от её слов. Впившись в её губы, он ворвался языком в её рот.

Мак обняла его за шею, её пальцы, зарылись в его косы, как будто он был последней надежной опорой в её мире, и, возможно, так оно и было.

Нихил разорвал поцелуй, отстранившись достаточно далеко, чтобы взглянуть на неё.

— Я сказал тебе не трогать меня.

— Я не очень хорошо выполняю приказы, — прошептала она, — и мне хотелось бы увидеть, сможешь ли ты не прикасаться ко мне так же долго, как я к тебе.

— Маккензи… я сделал это ради твоей безопасности. Ты рушишь мой контроль.

— Я не боюсь твоей потери контроля, Нихил, потому что знаю здесь, — она прикоснулась к груди, где покоилось её сердце, — что ты не навредишь мне. Твой размер никогда не пугал меня, Нихил. Только мысли о твоей сдержанности, о том, что ты не доверяешь мне.

— Маккензи… Ты такая маленькая… И прошла через многое.

— Да… И да… Но обе эти вещи изменятся… Будем надеяться.

— Что ты имеешь в виду?

— Надеюсь, я вернусь к своему нормальному размеру… Я не уверена, что тебе понравится… Но…

— Я буду любить тебя независимо от того, какого ты размера! Думаешь, твой размер имеет значение для меня?

— Но ты же думаешь, что твой — имеет для меня? — парировала она. — Ты думаешь, что раз ты намного больше меня, то я тебя испугаюсь.

— Другие пугались, — сказал он ей тихо.

— Так же, как другие не любили меня из-за моих больших размеров.

— Это смешно! Никто никогда не будет считать тебя большой.

— Может быть не в твоём мире, но в моём — есть те, кто считает женщину красивой, только если она такого размера, — Мак указала на своё исхудавшее тело.

— Ради Богини, почему? На вашей планете так мало еды?

— Нет, для большинства достаточно, но они считают, что быть худыми — красиво.

— Ваша Земля очень странная, Маккензи.

— Наши люди не страннее, чем судившие тебя за то, что ты слишком крупный, Нихил. Ты прекрасен таким, какой есть. Каким Богиня предназначила тебе быть, — отстранившись, она приподнялась и послала ему томный взгляд. — Итак, ты собираешься снять с меня эту рубашку? Или я должна сделать это самостоятельно?

Парлан стоял на стене, его глаза гневно сканировали пустынный пейзаж с другой её стороны. Он не мог поверить, что был назначен сюда.

На стену!

Особенно на Понте!

На Понте нет жизни! Некому нападать. И нет никого и ничего, что необходимо защищать. По крайней мере, никого, заслуживающего этого. Те выжившие, конечно, не в счёт. Если они были настолько глупы и слабы, чтобы попасть в плен к залудианцам, значит, заслужили всё, что получили.

Видимо, генерал Трейвон Рейнер считал по-другому из-за женщины. Той, что оказалась истинной парой Нихила. Но это невозможно! Она даже не кализианка! Потянувшись к поясу, он сорвал с себя комм и связался с единственным человеком, кто, как он знал, понял бы его.

— Парлан… — ответил хриплый голос. — Где ты? Скажи мне, что ты на Крарне.

— Не проси. Нет, я застрял на Понте. Патрулирую стену!

— Патрулируешь стену?! — недоумение, что он расслышал, было приятно. — За что? Ты Элитный воин Парлан Спада!

— Точно! Я знал, что ты поймешь.

— Рейнер перевел тебя в оцепление?

— Да, — прошипел он.

— За что?

— Из-за женщины.

— Из-за женщины?! — завизжала женщина на другом конце провода.

— Уймись. Она не кализианка. Она одна из выживших, которых мы нашли на залудианских рудниках.

— Залудианка? Ты…

— Она определенно не залудианка. Ты ещё не слышала?

— Слышала что?

— В последней шахте мы обнаружили неизвестный ранее вид, который называет себя «человек». Среди них была женщина. Её нашел Нихил и заявил, что она его истинная пара.

— Что?!

— Не могу поверить, что ты не слышала этого.

— Я была… в путешествии. Как давно они были обнаружены?

— Позавчера.

— Но я думала…

— Что?

— Ничего. Значит, вы нашли их в шахте. Были ли выжившие залудианцы?

— Нет, они все умерли, как паразиты, кем они и являются.

— Зачем ты позвонил мне, Парлан? — требовательно спросила она.

— Я просто хотел кому-нибудь высказаться. Эта… человеческая самка… ударила меня, без причины, а когда я собирался отомстить, Рейнер отправил меня на стену.

— Рейнер никогда не был лоялен к своему народу, но я думаю, что это ожидаемо, учитывая, кем был его предок.

— Согласен.

— Ему нужно напомнить, что он в действительности не является одним из нас, что он не достоин быть одним из нас.

— Он вспомнит, — охотно согласился Парлан.

— И Нихил так же. Как он вообще мог подумать, что женщина не кализианка может быть его истинной парой?! — ярость наполнила другой голос. — Возмутительно!

— Она носит его бусину, — сообщил он ей.

— Что она делает? — голос притих, зазвучал вкрадчиво.

— Да, я сам видел это.

— Есть… идея, как заставить всех увидеть Рейнера и Нихила такими, какими их видим мы?

— Как будто это возможно. Рейнер имеет поддержку Лирона, всегда имел, а Нихил…

— Теперь уязвим.

— Нихил?! Уязвим?! Ты забыла его размеры? Он никогда не был уязвим.

— А теперь — да. Если кое-кто носит его бусину истинной пары.

— Что…

— Я должна всё тебе объяснять, Парлан?

Парлан молчал несколько минут, пока его разум блуждал.

— Но я думал, что это миф.

— Не думаешь, что стоило бы это выяснить?

— Что я должен сделать?

Нихил встал на колени, его глаза пылали, когда он схватил край штормовки Маккензи, стягивая её через голову девушки и отбрасывая в сторону. Всё, чего он хотел, это утвердить свою Маккензи, но он не смог удержаться от вздоха, когда понял, что обнаружил своими действиями.

Как он мог забыть серьёзность того, что она недавно пережила, и думать лишь о своих желаниях? Хотя синяки на её лице и теле исчезли, лечение, которое она получила, ещё не полностью восстановило её здоровье. У неё было только три приема пищи, и последний она не закончила потому, что её организм ещё не привык к нормальному количеству еды.

Ему нравилось, как её маленькие, дерзкие груди ощущались в его руках и во рту, но он понял, что раньше они были больше, намного больше, из-за того, как её кожа немного провисла. Нихил уже видел это раньше, в охваченных войной районах, куда вторглись ратакцы, и там, где продуктовые пайки были урезаны. Не в области женской груди, конечно, но в других областях.