Анна Стриковская - Купчиха

Размышляя таким образом, он заметил, что за единственный свободный столик уселся новый посетитель. Так как он не пришёл с улицы, можно было заключить, что это ещё один постоялец. Если бы не многолетний опыт в деле охраны, Тео не обратил бы на этого человека ни малейшего внимания. Но уж слишком он был… нарочито незаметный. Одет как купец средней руки, в добротную, но безликую одежду, возраст средний, рост средний, даже лицо какое-то усреднённое. Помести портрет такого в хрестоматию с подписью "типичный гремонец" — и попадёшь в яблочко.

Вот только Тео прекрасно знал, что нет на свете людей, которые добровольно поставили бы на себе клеймо "средний", особенно среди купцов. Все желают выделиться из общей массы хоть чем-нибудь. Если не лицом и не одеждой, так хоть манерами. Особенно вот такие невзрачные. Кто усы себе отрастит или забавно выстриженную бороду, кто наденет яркий сюртук или в крайнем случае навяжет кричащий галстук, а уж если ничего примечательного в свою внешность внести не сумеет, то будет привлекать внимание другими способами. Развязным, наглым поведением, удручающей требовательностью, шутками-прибаутками или ещё как-нибудь, но никогда не станет стараться быть незаметным. А этот тип именно что старался.

Так ведут себя те, кто не хочет, чтобы его заметили, а это либо воры и мошенники, скрывающиеся от закона, либо агенты тайной службы. Почему-то Тео готов был биться об заклад, что перед ним как не вор, а такой агент.

Был бы рядом Мельхиор, он бы, возможно, вспомнил этого человека и подтвердил подозрения Тео. Пока маг разведывал что и как, тот регулярно попадался в поле его зрения. Но Мельхиор, натурально, не обращал внимания на такой бесцветный персонаж и вряд ли мог что-то добавить к наблюдениям Теодора.

Бывший наёмник задумался: что здесь делает агент гремонской короны? За делами в графстве наблюдает? Эх, недолго Хельмуту осталось щеголять в мундире графской стражи. Ведь не может быть, чтобы этот смазанный тип плохо выполнял свои обязанности и не отослал своему начальству подробный отчёт о творимых в Эгоне бесчинствах. А если так, то скоро старая кошёлка предстанет перед судом короля, а вместе с нею и вся её свора.

Эх, знать бы, когда это произойдёт! Теодор даже не рассуждал, к добру это выйдет или к худу, он просто надеялся под шумок вывезти из Эгона дочь с внуком. А там пусть король Губерт разбирается с Ульрихом сам. Парень ни в чём не виноват, так что головы не лишится, а захочет король оставить его на графстве или подберёт более подходящую кандидатуру, одним богам ведомо. И то хорошо, и другое неплохо.

Поразмыслив, Тео склонился к мнению, что будет лучше, если графом Эгоном станет кто-то другой, а Ули вернётся в университет, отказавшись от титула. Граф может признать мальчика и отобрать его у Вилечки, а студент таких прав не имеет. А новому владетелю придётся заводить своих собственных наследников. Эди таким образом выпадет из списка наследников графства.

Но даже если Ули станет графом, отдавать ему Эдмона Тео не собирался. В этом случае надо будет сбежать из Гремона до церемонии официального признания. При той неразберихе, которая скоро воцарится в графстве, это будет вполне возможно. Дорогу они уже разведали, так что есть шанс добраться до родины в целости и сохранности. А там обряд в храме Доброй матери и Эди получит такого отца, какого заслуживает. Ведь Мельхиор не откажется его усыновить. А уж тогда они будут в полной безопасности. Своих граждан Элидиана не выдаёт даже в качестве наследников чужих графств.

Размышления на волнующую тему не помешали Тео исподтишка следить за агентом. Делал он это в силу многолетней привычки, не надеясь ни на какой результат, но внезапно заметил, что хозяин, проходя мимо столика подозрительного типа, положил на него нечто, очень напоминавшее записку. Он очень старался сделать это незаметно, но для намётанного глаза всё было очевидно. Но бумажка на столе не появилась, её будто корова языком слизала. При этом посетитель сидел так, как будто кроме супа в тарелке его ничего в этом мире не интересовало.

Занятно, — подумал Тео, — очень занятно. Известие он получил и, раз не стал читать, наверняка должен переправить его дальше. Эх, жаль, нельзя проследить за ним в номере и узнать, так это, или не так.

Он зря волновался. Нагревшийся в кармане амулет, выданный Мельхиором, показал: произошло нечто магическое. А что могло случиться в городе, где магов наперечёт? Только отправка магпочты, для чего быть магом совсем не обязательно. Видимо, агент понадеялся на то, что засечь его действия некому, и послал сообщение прямо из собственного кармана. Знать бы ещё кому…

Всё прояснилось рано утром. Теодор как раз успел встать, умыться и позвонить в колокольчик, чтобы несли завтрак, как раздался звук, от которого кровь холодела в жилах. Если бы Тео не сталкивался с подобным раньше, то подумал бы, что демоны вернулись в этот мир. На самом деле это был всего лишь сигнал, который подавал со стен дозорный при виде надвигающейся неприятельской армии. Но о каком неприятеле могла идти речь в мирном Гремоне?

Тел плюнул на завтрак, сунул ноги в растоптанные, зато удобные сапоги и бросился вон из трактира. Он оказался не одинок: со всех сторон к главным воротам города сбегались люди, он с трудом пробился сквозь толпу к городским воротам. Там уныло отирались трое городских стражников, явно не представляющие себе, как лучше поступить. У одного из них на поясе висел огромный железный ключ, а на шее подвеска с крупным опалом. Тео знал такие: такие ключи не надо поворачивать в замочной скважине, достаточно вставить его туда, а опал поместить в специальное гнездо на тех же воротах, как охранные плетения разомкнутся и ворота откроются сами.

Но несмотря на то, что солнце уже встало и по закону ворота пора было открывать, они стояли запертые. Около них колонной высился Хельмут, который вполголоса что-то говорил стражнику с ключом.

Запрещает отпирать, — догадался Тео, — а за стеной — королевская армия.

Кроме Хельмута, других замковых стражников видно не было. Народ шумел, не зная, что предпринять. Хельмута тут по привычке боялись, но уже слышны становились возгласы, предлагающие выдать его королю, чтобы заслужить милость. Графинин прихвостень договорил, затем повернулся и величественно прошествовал прочь. Толпа перед ним расступалась, а затем снова смыкалась. Никто не решился его задержать.

Стоило Хельмуту исчезнуть из вида, как стражник опомнился: бросился к воротам и сунул ключ в замочную скважину. Затем взялся за подвеску и, не снимая её с шеи, прижал камень к незаметной выемке на одной и створок. Что-то натужно загудело, а затем огромные ворота пришли в движение и начали потихоньку открываться.