Анна Рыжая - Валькирия. Охота со зверем

– Госпожа, ваша мать просит вас придти в Большой зал.

– Да, да, я помню, – недовольно ответила девушка. – Не голой же я пойду!

Прошло еще полчаса, девушка неспешно вышла из комнаты, оделась и проследовала за ожидавшей ее в коридоре служанкой в Большой зал. Сегодня она надела любимые темно-зеленые с медным орнаментом шаровары и блестящую, расшитую золотистыми пайетками, тунику. На запястьях, в ушах и на шее у девушки блестело золото. Она любила его, как истинная арабская женщина. Ярко накрашенные глаза с четкими узкими стрелками в уголках походили на кошачьи, а сама девушка на арабскую принцессу.

Войдя в просторный зал, она огляделась, но матери не увидела. Зато поймала себя на мысли, что интерьер зала пора бы обновить. Кому нужны сейчас эти огромные шторы, за которыми все равно нет окон, и свечи на стенах? Мало того, что пол и стены из мрамора, так мать зачем-то еще и стол мраморный поставила.

– Ясира, – по залу прокатился властный женский голос.

Девушка обернулась. В дверях стояла ухоженная женщина средних лет в длинном, облегающем талию, синем платье. Ее черные кудри были забраны в элегантную высокую прическу, а лоб венчала тонкая золотая диадема. Женщина медленно обошла девушку и присела на один из роскошных стульев у черного мраморного стола.

– Мам, не тяни. Зачем ты звала меня? Я вчера охотилась и хочу спать, – нахмурилась девушка.

– Об этом я и хотела с тобой поговорить, – строго взглянула на ее мать.

Ясира обреченно всплеснула руками.

– Что опять не так?

– Не дерзи! – голос матери эхом прокатился по залу. – Вчера ты убила сына важного человека!

– Мам, в этом городе все люди важные, – устало вздохнула девушка. – Сюда не пускают бедных, потому что тут нет ботов. Так что мне теперь, не охотиться?

– Но почему из тысяч богачей ты выбрала именно сына посла?!

Ясира виновато закусила губу. Досада.

– Теперь начнется расследование, – проворчала мать. – Если найдут труп со следами укусов…

– Подумают, что собака покусала, – с досадой сказала девушка. Этот разговор утомлял ее.

– Собака? – женщина поднялась со стула, а девушка поежилась. – Собаки не высасывают из людей кровь! Где труп?!

– Откуда я знаю? Еще я трупы не таскала… – девушка сбавила тон, но ей все равно надоела болтовня матери.

– Сурайя! – громко позвала женщина.

Через мгновенье в зал вошла служанка, невысокая вампирша преклонных лет. Она учтиво поклонилась.

– Да, госпожа Иман.

– Прикажи охотникам, сопровождавшим прошлой ночью мою дочь на охоте, уничтожить труп ее жертвы. Чтобы не осталось ничего. Ясно?

– Да, госпожа Иман, – покорно кивнула та.

Женщина изящно взмахнула увешанной тяжелыми золотыми браслетами кистью.

– Иди. А ты, – обратилась она к дочери, – будешь наказана.

– За что?! – с искренним непониманием воскликнула девушка.

– Ты знаешь за что. Повторять не буду. Иди в свою комнату. И не смей больше охотиться самостоятельно.

Девушка резко развернулась и, едва сдерживаясь, чтобы не наговорить матери лишнего, быстро зашагала к выходу.

– Ясира! – донеслось ей в след.

Ясира тихо зарычала и повернулась к матери, лицемерно улыбнувшись.

– Почему Саид-Мустафа больше не приходит к нам? Твоих рук дело?

– А я тебе говорила, что не пойду замуж за этого старика! – огрызнулась она.

– Не сметь! – женщина взорвалась подобно атомной бомбе. – Я – твоя мать! Я буду решать, кто для тебя старик, а кто нет!

– Мама… – жалко попыталась возразить девушка.

Женщина прошлась туда-сюда по залу, стараясь успокоиться.

– Пойми, – наконец произнесла она. – Я всего лишь хочу, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Ну к чему эта блажь с охотой? У нас есть охотники, пусть они приносят нам пищу.

Девушка подошла к матери и приобняла ее за плечи.

– Мама, это же драйв, адреналин! Как ты не поймешь? Одно дело пить кровь из бокала, а совсем другое чувствовать их страх, слышать, как бешено колотится их сердце, а затем вырвать его и смотреть, смотреть, как оно затихает в твоих руках. Разве можно сравнить это с какой-то чашкой? Когда я охочусь – я живу.

Женщина глубоко вздохнула и покачала головой.

– Я хочу понять, какой мужчина тебе нужен. Ты отказала Саиду-Мустафе, поссорила нас с кланом Родриго Алонсо, Ли Юнань тебя тоже не устроил!

– А я тебе говорила, что или Лекс или никто! – отвернувшись, прошипела она.

– Лекс… – с досадой повторила женщина. – Ты видела его катакомбы? Он же нищий! Город, в котором он живет, разрушен. Люди ушли. Ты хочешь умереть там с ним с голоду?!

– Я уговорю его переехать сюда, – пропела она.

– Лекс не бросит свой клан. Он обещал отцу. К тому же, он наверняка уже женился.

– Не женился. Я бы знала, – хитро улыбнулась Ясира.

– А если у него есть невеста?

– Я убью ее, – не задумываясь ответила она и тут же получила увесистую оплеуху.

Растерянная Ясира потерла пылающую щеку и исподлобья взглянула на мать.

– Не сметь, – прошептала та. – Иди в свою комнату. Я запрещаю тебе выходить без моего разрешения.

Ясира ничего не ответила и вышла из зала. Она торопливо шла по коридору и самодовольно улыбалась. Не сметь… О, она еще как посмеет! Сегодня же она отправляется в Россию.

Прошло пять дней с нападения неизвестного мутанта. Лекс уже начал ходить, правда, периодически спотыкался, и мне приходилось его подхватывать, дабы последние мозги не вышиб. Острозубый полудурок мне в вертолете даром не нужен. Плохо, что сам он себя совершенно не бережет. Вчера за каким-то переложил рюкзаки с одного места на другое. Практической пользы от сей неумной манипуляции с грузами не было ни на йоту. Сделала, так сказать, внушение. От имени швов пригрозила разойтись. Ответил, что все понял. Куда там?! Сегодня с утра пытался отжиматься. Ну и кто он после этого?

Идиот – человек, страдающий идиотией (от греческого idiotes – невежда, неуч) – индивид с резко нарушенным мышлением, неспособный обучаться речи и быть независимым в социальном плане. Такое определение давали нам в универе на парах. С грустью отмечаю – не подходит. Что еще мы помним, напоминающее Лекса? Эм, дебил? Дебильность – болезнь, характеризующаяся слабой степенью умственной отсталости, замедлением психоневрологического развития, задержкой реакций. Тоже не фонтан, но хотя бы частично описывает то, как ведет себя Лекс по отношению к собственному здоровью.

Лекс сказал, что крови, обманом собранной у беженцев, ему хватит на месяц. Зубастый, похоже, забыл, что вне тела хозяина порядочной крови положено сворачиваться. Хотя такими темпами, какими он ее уничтожает, скоро от крови и так ничего не останется.

Приятно, что за эти пять дней мы ни разу не ссорились. Ну, может, немножко, и то, мои претензии были обусловлены исключительно заботой о его здоровье. Накой оно мне только надо вообще? Все равно не ценит. Улыбается и соглашается, дескать, ну да, дурак, буду исправляться. Хорошую тактику защиты выбрал. Вроде как это называется амортизация. На того, кто на ругань отвечает улыбкой, ругаться уже как-то и не получается. Но оно к лучшему. Надоело жить как на пороховой бочке. Хочется спокойно работать с надежным партнером. Не скажу, что всецело доверяю Лексу, но иногда мне кажется, что я в «Дельте», а Лекс – одна из моих сестер. Хотя с этим я, пожалуй, загнула. Вот если бы у него отвалились зубы и… Стал бы он девушкой, в общем. А то смотрит на меня как-то не по-товарищески. Хорошо хоть, целоваться больше не лезет. И так довольно глупостей. Я работаю с вампиром, сплю рядом с ним, ем рядом с ним, раны ему перевязывала, дошла до того, что кровь ему раздобыла… Валькирия, ты спятила.