Борис Тюрин - Пленник (СИ)

В последнее время ему стала отказывать память. Ещё недавно, лет сто назад, он помнил своё детство, а сейчас воспоминания упорно не желали возвращаться в прошлое, более отдалённое, чем появление здесь. Как ни старался, он не мог вспомнить ничего, до того момента, как за спиной бесшумно сомкнулись каменные створки ворот, и голос ниоткуда произнёс: «Теперь ты навеки наш кошчи, пленник. Это твоё обиталище до самой смерти. Ты здесь, чтобы охранять наше сокровище. Жители ближайшего селения приневолены кормить тебя, а ты не должен пускать сюда никого. Всякого, пытающегося постичь тайну подземелья, убей»

На противоположной стене вспыхнул неяркий факел. А голос затих, и немало воды утекло, прежде чем пленник услышал его снова. Сколько именно — непостижимо, в подземелье время не имело какого-либо мерила. Факел у входа всегда горел так, будто только минуту назад на него упала искра от огнива. Ничем от него не отличались факелы в высоком сводчатом коридоре, который вёл от входа в большой каменный зал, где на каменном полу, в беспорядке свален целый арсенал разнообразного оружия. Нехитрую еду, появляющуюся в неглубокой нише рядом с воротами, пленник относил в этот зал, где у него было устроено подобие человеческого жилья.

Сколько лет его жизнь состояла только из еды и сна, он не знал. Но день за днем он переставал быть человеком. Жизнь подчинилась распорядку: пробуждение, несколько шагов до ниши, обратный путь с узелком, однообразная еда, вкуса которой он уже не ощущал и снова сон.

Потом ушел сон. Пленник сидел на месте, не желая вставать, не желая ни есть, ни пить. Он звал смерть и не находил её. Рвал на голове отросшие волосы, бился головой о камни, оставляя кровавые узоры на стенах. Потом сдавался и снова совершал опостылевшие шаги до ниши. И очередной крестьянин облегченно вздыхал, вытирая пот со лба, увидев, что узелок наконец исчез. Проклиная себя за слабость, он шел к груде ржавого оружия, что валялась посередине пещеры, но не мог найти в себе силы покончить одним взмахом с опостылевшей жизнью. Неясно поблескивающие мечи валились из его дрожащих рук, со звоном погребальных колоколов.

Потеряв память, попрощавшись со своим прошлым, он перестал быть тем, кем считал себя. И одновременно он обрел себя. Жизнь бессловесной скотины ушла в прошлое. После очередной ночи без сна, в течение которой безумство владело его телом, пленник словно очнулся от тяжелой болезни. И понял, что все, что было раньше — было страшным сном, было не с ним. И тот человек, что вначале пришел сюда, что деградировал в животное, что выл ночами, пугая полуночную нежить, умер. А тот, что выжил в нем, достоин лучшей жизни.

Сначала он придумал себе имя. «Кошчи», как назвали его неведомые существа, показалось ему правильным. Это тот, кто должен жить, кто должен здесь обитать в качестве стража этих пещер. А раз он здесь хозяин, так должен и вести себя, как таковой.

Он встал и пошел к нише. Но не так, как делал это вот уже столько лет. Нет, сегодня он делал свои первые шаги. Кошчи обошел весь двор, по-хозяйски рассматривая каждую веточку, занесенную сюда лихим ветром, каждый камень под ногами. Словно впервые увидев свой дом, он поразился его величию. И принял это величие в свое сердце: высокие стены высечены прямо в скале, уходящей в небо, без единого намека на неровность, на ошибку каменщика. Идеально гладкий камень покорял его чувства.

Кошчи вдруг понял, что в это мгновение стал единым целым со своим домом. И что будет его защищать не потому, что это велели те, кто привел его сюда. А потому, что это его собственность, кусочек его самого. А свой дом мало любить, его надо знать и ухаживать за ним. Осознав это, пленник решил исследовать все уголки, все коридоры и пещерки.

Сегодня он завтракал у стены и это противоречие его старой, скотской, жизни вселяло в него надежду. Каждый кусочек пищи, каждый глоток жидкости радовал его чувства забытыми доселе ощущениями. Он, словно ребенок, радовался этому, испытывая вновь обретенную остроту рецепторов, которые говорили: это соленое, а это сладкое… Насладившись пищей, Кошчи вошел в пещеру с твердым намерением увидеть новое.

Круглая пещера с гладкими стенами и небольшими выступами для факелов была неярко, но приятно для глаза, освещена. Неровный пол с высеченными длинными ступенями покрывал толстый слой пыли. Соломенная подстилка в дальнем углу источала омерзительный запах гнили и застарелой мочи. Это был символ его животной жизни. Кошчи презрительно поморщился. Он вышел обратно и собрал множество веток, стянув их своим поясом, сооружая свой первый веник. С остервенением и злобной радостью, он принялся за первую уборку в своей новой жизни. Вместе с пылью он убирал из своей души остатки безумства, выбросив гнилую одежду и подстилку, он обновил свой дух. Соорудив подобие одежды из чистых платков, в которые завертывали еду селяне, пленник положил свой путь к возрождению в нем человека.

Когда в пещере стало чисто, он с трепетом подошел к груде оружия. Теперь, вместо ржавых железок, он видел произведения искусства древних мастеров. Дрожащими, от восторга, руками он гладил совершенные изгибы. Подавшись импульсу, Кошчи метнулся из пещеры и упал на колени, шаря по земле в поисках нужного камня. Много одинаковых голышей летело в стороны, сопровождаемые криками разочарования, как попался нужный. Он внес его на вытянутых руках, словно священный дар богам, в пещеру и с благоговением опустился на пол перед великой коллекцией, оставленной ему неведомым благодетелем.

Камень оправдал надежды пленника, ржавчина легко сходила с лезвий под его действием, не причиняя им вреда. День за днем, ночь за ночью, он работал не покладая рук, словно мстя себе за бездействие и леность, стирая пальцы в кровь, зарабатывая мозоли и безудержно радуясь каждой новой. И очередной клинок ложился на каменный пол: сверкающий, чистый, готовый к бою. А если случалось, что время слишком потрудилось над предметом, Кошчи рыдал, как ребенок, хороня его в камнях на дворе…

Настал день, когда потянувшись сине-багровой рукой к куче, Кошчи обнаружил, что не осталось ничего. Он выпрямился, явственно слыша скрип и треск во всем своем теле, боль в каждой мышце и связке. Благословляя эту муку, которая подтверждала ему, что он жив, пленник обвел гордым взглядом свой дом: по всему полу было разложено в четком порядке блестящее, словно новое, оружие. Свет померк в его глазах. Но это не факелы утратили свой вечный свет, это пришел к нему сон: такой долгожданный в безумстве и такой сладкий после хорошо выполненной работы.

Следуя данному себе обещанию: каждый день видеть новое, Кошчи начал исследовать глубины своего дома. Первая же прогулка привела его в узкий и низкий коридор, не освещённый ничем. Но он не мог даже находиться около входа, так как испытывал необъяснимый ужас.