Ольга Резниченко - Терновый венок надежды [СИ]

- Все наши земли оставить за нами.

- Это невозможно, - вдруг резко перебил, сменившись в лице, натянув маску серьезности и скрытой злости. Закинул ногу на ногу.

Проигнорировал я, не выдав своих чувств.

- Земли, и свободу.

Раздраженно сглотнул тот, но больше не перечил:

- Виттория?

- Жизнь и свобода.

- Где она?

Лживо улыбнулся я. Короткая пауза. Оторвался от стены и прошелся в центр залы.

- Там, где ей следует быть.

Вздернул бровью гость от удивления, но промолчал.

- А так же защита и помощь... в нужный момент, - продолжил я.

- Вы не так-то просты, Асканио Колони.

- Как и вы, Вителеццо Вителли. Я многое о вас слышал. Особенно о вашей благоразумности и способности вовремя принимать правильное решение. Верно определять союзников.

Лживо улыбнулся (тот).

- Ваши земли будут принадлежать вашим, - тут же осекся, - вашего рода, потомкам, это - вершина того, что я могу сделать в данной ситуации.

- Искью. Я хочу Арагонский замок. Де-факто. Что же там будет документально - мне наплевать.

- Идет.

- И помощь... она нужна мне уже сейчас.

Выровнялся. Невольно скривился от раздражения.

- Слушаю.

- Авалос.

Вдруг... его лицо просияло. Искренность сожрала притворство.

- И? - словно предчувствовал продолжение.

- Его нужно убрать.

Вдруг захохотал Вителеццо, захлопал в ладони, невольно откинувшись на спинку.

Взгляд в глаза.

- Красота! Я так и знал!

Чертовы дети! Я так и знал!

(затем успокоился и уже более сдержано добавил)

Что же... будет по-вашему.

***

(А с к а н и о)

- Фернандо.

- Вителли? - вздрогнул от удивления и неожиданности.

Но коршун уже кружил над своей жертвой, предвкушая чудный, сытный пир.

(прошелся Вителеццо размеренными шагами вокруг застывшего среди залы в замешательстве Авалоса)

- Почему?

Улыбнулся палач.

- Судьба, маркиз де Пескаро. Судьба.

Уверенное движение - и вышел я из тьмы на свет.

Резко обернулся ко мне Фернандо.

- Ты?

- Я.

"За что?"... "Почему?"... "Прости"...

Пустые звуки, которые так и не вырвались из наших грудей, не покинули подсознания.

Лишь пустые, лживые, гнусные улыбки, дразня смерть.

- А я знал, - вдруг изрек Авалос.

Невольно кивнул я, соглашаясь - догадывался.

- Но не думал, что так скоро.

И вновь киваю, вместо слов. Шаг ближе.

- Береги ее.

- Непременно, - отвечаю я.

...

... все произошло слишком быстро. Без рассуждений и сомнений.

Фернандо не сопротивлялся, но и не молил о пощаде - ушел достойно...

Не было смысла сражаться.

Потому что даже я, дитя без малого в этом деле, кожей чувствовал... как замок в короткие мгновения заполнился этими существами, тварями, подобно крысам на палубе тонущего корабля... Холод ходил по моей спинеё предупреждая об опасности. Но в этот раз - не я добыча.

В мгновение ока разорвали на куски и бросили наземь, словно гадкие, старые лохмотья.

- Его стоит сжечь, - учтиво оповестил меня Вителли.

- Обязательно. Дом все равно предавать огню, так пусть вместо меня и... жарится.

Рассмеялся Вителеццо.

- Что ж, смотри сам.

Есть еще какие пожелания?

Сдержанно, отрицательно качнул головой.

- Нет.

- Отлично. А Матиас?

- Он мне будет нужен.

Ухмыльнулся тот.

- Смотри, следи за своей стаей, иначе мне придется вернуться.

- Без сомнений, - ядовито заулыбался я и кивнул.

Шаг к двери.

- Вителли.

Словно ждал тот, тут же обернулся.

Молчит, выжидая.

- А Борджиа? Есть кто из них среди нас?

Радушно заулыбался "союзник".

- А я уже разуверился, что решишься на этот вопрос. Нет, Чезаре этот бой проиграл, как и остальные.

Разворот - и скрылся из виду.

Что ж. Увидим, кто еще из нас... что проиграл.

***

(А с к а н и о)

Свидетели... Свидетели моей гибели были. Были, и видели, как я умирал на смертном одре, как прощался с приближенными, как давал свое завещание об распределении имущества... и повелевающее слово сжечь здесь все дотла. Были, и некоторые даже пали жертвами всего этого фарса.

Яркие, алчные языки пламени жадно тянулись к небу, ехидно мне улыбаясь на прощание, провожая мой прежний мир в небытие, истово благодаря за пышный пир, который я устроил им напоследок.

И был там тот, кто должен был затем сойти за мое грешное тело. Был.

... да только имя его совсем не Фернандо.

Авалоса я так и не предал огню. Не смог.

Я назвал это для себя очередным эдаким планом возможного отступления, который ведом был лишь мне и только мне, а посему не несет в себе угрозы и беспокойства.

Четвертованное тело по началу закопал недалеко от своего, теперь уже бывшего, замка. А затем, спустя несколько лет, перенес на заброшенное кладбище близь Этфе.

P . S .: Виттории я так никогда и не с о зна л ся, что в какой -то мере муж ее одной ногой все еще оставался в этом чертовом мире . И да, ее сверх способности так и не смогли пробить во мне сущие стены вокруг этой страшной тайны , и выудить громогласное наружу .

В далеком будущем , когда сестра основательно взялась за реконструкцию и оживление давно павшего и, казалось бы, всеми забытого "Вечного п раздника", возрождение "Аетфе" , перенес я маркиза де Пескаро в Рим, на некатолическое кладбище, il Cimitero acattolico di Romа, и время от времени стал его навеща ть, уже без всякой опаски . Фернандо де Авалос невольно превратился в заурядного Фернандо Пикколомини со знаменитой, хоть и без оснований приписанной, фамилией, да еще и ко всем у, периодически его годы жизни перерисовывались согласно царствующей эпохе.

Друг. Он стал моим единственным (пусть, отчасти вынужденным и слегка мертвым)... настоящим другом, о котором долго никто, кроме меня, не знал , и уж точно не догадывался об истинном его обличии .

Попытаться возродить его ... я никогда не намеревался, да и не хотел. Его путь завершен. Я это давно уж понял, и решил, но превратить тело в прах так и не осмеливался . В какой-то степени, я сам себя убедил (извратил свое сознание), будто его останки - это маятник моей душ и на этой проклятой земле, и пока он существует - пока и мое сердце отчаянно бьется. Тело, раздробленное... не без подачи моей руки, тело Авалоса было (казалось) моей собственной плотью, что пала в тот далекий летний вечер , но до сих пор мается, ж елая обрести покой .

Часть Вторая. Перерождение

Глава 11. Сто лет одиночества

Памяти Габриэля Гарсиа Маркеса.