Brilajn Donaco - Подари мне сначала жизнь, а затем и любовь

Ребенок проснулся и заплакал.

— Ш-ш-ш, не нужно, не буди маму, пусть поспит целительным сном, — ласково прошептал Ратко и тихонько запел мелодичным и звонким, как колокольчик, голосом: — Рано солнышко из-за гор встаёт да малюточке спать не даёт. Ты мой маленький, глазки закрой и поспи, я рядом с тобой.

Олег Минаев шел по больничному коридору и в который раз молил бога о помощи. У него умирал сын. Умирал долго, уже три месяца, а врачи разводили руками и говорили, что это и так чудо, что он не умер сразу после родов. Было вдвойне больнее от того, что вслед за сыном медленно уходила его жена, не желая жить. Она десять лет лечилась и ждала, когда забеременеет, а тут такое. Сейчас Олег отдал бы всё на свете только бы спасти их обоих. Когда он зашел в палату, то увидел мужчину всего в белом, поющим у кроватки маленького Мишеньки.

Олег подумал , что это очередной врач, но, приглядевшись, увидел на нём не одежду медика. Мужчина обернулся на звук, и Минаев разглядел очень молодого, красивого парня с волнистыми золотистыми волосами, свисающими до плеч. А ещё на него смотрели совершенно необычные бирюзовые глаза.

— Кто вы, что вам тут нужно? — ощетинился Олег, подходя ближе.

— Мне нужно многое, а вам ещё больше, Олег Витальевич. Ваш сын умрет через пять дней, а ваша жена следом за ним, через месяц, — спокойно проговорил Ратко.

— Поиздеваться пришёл?! Да я сейчас охрану позову! — грозно предупредил Минаев.

— Лучше спросите свою охрану, как я сюда вошёл, на мне даже медицинского халата нет. Хотя у них не было выбора, в любом случае я бы сюда попал.

— Тогда говори, что тебе нужно и убирайся, — процедил Олег.

— Я уже говорил, в первую очередь вам нужно. Я могу их спасти, и столь горячо любимые вами люди проживут ещё долго и счастливо, — Ратко подошёл к столу и сел на стул.

— И за это я должен продать душу дьяволу? — нервно засмеялся мужчина.

— Я похож на дьявола? — усмехнулся парень.

— Я не верю в такие злые шутки, потому что даже врачи умыли руки.

— Я не врач. Но помочь действительно могу. Вам же все равно терять нечего, почему бы не рискнуть? — Ратко сделал приглашающий жест, присесть на соседний стул.

— Что я должен буду сделать? — тяжело опустился на стул Миронов.

— Подписать этот договор, — Ратко подтолкнул к нему лист бумаги, — Читайте.

— Я Миронов Олег Витальевич и Ратко, сын Далибора из рода Лучезарных целителей, заключили настоящий договор. В случае если Ратко полностью исцеляет моего сына и жену, я обязуюсь оказать ему помощь. А именно: сделать легальные документы на имя, которое укажет последний; купить на его имя квартиру и построить либо купить небольшую кузницу. В случае невыполнения Ратко своих обязательств, договор расторгается полностью и не обязывает меня ни к каким выплатам и компенсациям, — прочитал Олег.

— Все предельно ясно, не так ли?

— Да, но если я обману и не захочу потом платить, об этом ничего не написано, — мужчина всё ещё не верил в происходящее.

— А зачем? Просто знайте, что договор вернется на круги своя, а значит, и болезни ваших родных.

— И все же я не верю, это какая-то издевка. Бред полный, и эти имена странные. Вы что, из какой-то секты? Всё, я устал слушать этот бред, вызываю охрану, — сказал Олег, но тут проснулась его жена.

— Олег, ты здесь? Позови врача, у меня сильно болит грудь, и я вся мокрая, — тихим голосом сказала женщина.

— Не волнуйтесь, у вас просто молоко потекло. Нужно сцедить, тогда будет легче, — улыбнулся Ратко.

— Но как, оно у меня пропало на третий день после родов, — удивилась женщина и заглянув за ворот платья, воскликнула, — не может быть, Олег, молоко!

— Ещё как может, вам нужно много кормить сейчас сына. Молоко матери это — сила её рода. Ну что, мне уйти или подпишете договор? — Ратко медленно поднялся.

— Нет, стой, я подпишу.

— Хорошо, тогда сразу же после, заберёте их под свою ответственность и отвезете к себе в коттедж. И ещё важно, чтобы документы о любом упоминании Мишенькиной болезни были уничтожены.

— Я понял, — Олег взял со стола ручку.

— Нет, не так, кровью, — Ратко достал из холщовой сумки, лежащей на столе маленький серебряный кинжал, — Кстати, чтобы никого не смущать, зовите меня просто - Роман. А моё настоящее имя забудьте. Договор сгорит сам собой, когда будет выполнен, и моё настоящее имя уйдет вместе с ним.

Прошло 26 лет.

У ворот дома остановилась бежевая иномарка, следом за ней притормозил чёрный джип, из которого выскочила охрана. Седовласый мужчина вышел из автомобиля и, не спеша пройдя за калитку, он увидел молодую белокурую девушку, спешащую к выходу.

— Дядя Олег, здравствуйте! — воскликнула девушка.

— Здравствуй, Ангелия. Отец дома? — осведомился мужчина.

— Где ж ему быть-то, слышите, в кузне работает. Побегу я, дядя, Олег, меня подруга ждёт, — девушка выпорхнула веселой птичкой за калитку.

Олег Минаев в который раз подивился на её красу, но относился он к девчушке, исключительно как отец. А вот его сын Миша, похоже, был в неё по уши влюблен.

Минаев зашёл в кузню, и его друг, несмотря на то, что сосредоточенно работал, тут-же обернулся.

— Привет, Олег, — кузнец вытер руки висевшим на верёвке полотенцем и поздоровался.

Минаев с удовольствием пожал протянутую руку.

— Здравствуй, Рома.

— Ты по делу или как? — улыбнулся Роман.

— И так и эдак, — ухмыльнулся гость.

Минаев оглядел кузню. Из двух окон, расположенных напротив друг друга, лился свет. У дальней стены стоял кузнечный горн, а перед ним наковальня. На большом длинном столе лежал различный инструмент. Олег подошёл к столу и взял в руки небольшой, но довольно увесистый молоточек.

— Готовишься к очередной выставке?

— Да, дел перед выставкой полно, но я надеюсь на её успех, — улыбнулся Роман, видя как друг морщится, взмахнув молотком.

— Эх, сколько же это силушки надо, чтобы такие шедевры создавать? — удивился мужчина.

— Много, Олежек. Пойдем на воздух, посидим, кваску попьем.

Через несколько минут они уже сидели на веранде дома Лучинского, того дома, который Минаев построил ему 26 лет назад. Олег исполнил свой договор, и построил целителю целый дом с кузней, на окраине города. Более того он не перестал ему помогать и устроил первую персональную выставку, с которой и началась известность мастера по металлу Лучинского Романа Дмитриевича. Со временем Роман женился, и они стали дружить уже семьями.

— Что за дурной тон, Ромка, вечно подавать к столу квас? Нет бы выпить чего покрепче предложил, — посетовал Олег.

— Я не настолько жестокий человек, чтобы травить собственного друга ядом. И потом, даже если мне дарят коньяк, я его выбрасываю, но после, чтобы не обидеть человека.