Unknown - Две правды (СИ)

Северус отвлекся от тарелки своей и посмотрел на Гарри и Джинни. Резко встал и подошел к ним.

— Я очень рад за вас, — тихо прохрипел он и обнял Гарри. — Я по-другому и не рассчитывал услышать эту новость, вы истинные гриффиндорцы во всем, — похлопал он Джинни по плечу. — Я, конечно, пока не рассчитывал на роль дедушки, у меня свой еще сорванец где-то тут бегает, — ответил Северус и посмотрел по сторонам в поиске Алекса. — И даже не рассчитывайте, что я буду сидеть с вашим ребенком, — ухмыльнулся он.

Все засмеялись.

— Я действительно рад и поздравляю вас с этим событием, — слегка улыбнулся Северус.

Все бурно стали обсуждать эту великолепную новость, а я краем глазам заметила, что Северус уединился с Гарри, о чем они разговаривали, я не слышала.

Но после, лежа в своей постели на груди Северуса, я все-таки поинтересовалась:

— О чем вы беседовали с Гарри?

— Женщина, тебе обязательно нужно все знать! — возмутился он.

— Ну, если это касается моей семьи, Северус, — язвила я и поцеловала его грудь несколько раз.

— Я же не спрашиваю, о чем вы трещите с Гермионой по вечерам! — язвил он вслед.

— Ну, не о твоих мужских достоинствах! — фыркнула я, развернулась и легла на другую половину кровати.

Северус протяжно выдохнул и потянул меня обратно. Я ударила его по руке.

— Не трогай меня! — рычала я.

— Девочка моя, ты решила обидеться? — поинтересовался Северус.

— Я тебе не девочка, тем более не твоя! Вот родишь себе девочку, тогда и называй ее так! — все сильнее злилась я.

Он не унимался, все же схватил меня и притянул к себе, навис надо мной и прохрипел:

— Нет, ты моя и только моя! — он стал вырывать у меня одеяло и страстно и жадно целовать мою шею, грудь, схватил сосок зубами и потянул слегка, потом лизнул ложбинку меж грудей и припал, терзая мои губы своими губами.

Я стала отбиваться от него, но он был все же сильнее.

— Негодяй, отпусти меня! Немедленно! — брыкалась я под ним.

Северус только сильнее припечатал меня к кровати. Я стала бить его спину руками, пока он не впился страстно в мои губы. Его рука скользнула вниз по животу и проникла в меня. Пальцы стали раскрывать мои нижние губы и терзать мой бугорок. Я застонала ему в губы от этого наслаждения и уже не сопротивлялась больше. Сжала его голову рукам и стала отвечать на его поцелуи.

Он всегда знал, чем меня можно успокоить, да и на него можно повлиять было тем же самым.

Я стонала каждый раз под ним от страстных, бешеных наслаждений. Я не могла сопротивляться тому, что безумно хотела чувствовать его в себе, видеть каждый раз, как он взрывается от нахлынувших его чувств. Чувствовать, как заполняет меня своей частичкой, и наслаждаться, когда он шепчет мне те слова, которые я много раз уже слышала, но хотела их услышать вновь и вновь. Я любила его и чувствовала, как он любит меня, он это доказывал каждый день, каждую ночью.

*

Мой бедный Пегас все так же жил у Хагрида и был еще одной звездой школы.

Каждый раз, когда мне удавалось полетать на нем, Хагрид радовался как ребенок.

— Он очень скучает! — сообщил он.

Мы вечерами часто прогуливались с Северусом и Алексом. Алекс, как всегда, сидел на плечах Северуса.

Мы прошлись поляну и направились к домику Хагрида. Уже доходя до него, над нами полетел Буцефал.

— Мама, это твоя лошадка! — крикнул Алекс и показал на Пегаса, пролетающего над нами.

— Да, Алекс! Это мамин конь! — фыркнул Северус.

— О, вот только не начинай! Кто еще мамин конь, я бы поспорила, — ухмыльнулась я, стукнула Северуса по груди и подошла к Буцефалу, который уже к этому моменту приземлился около нас, и погладила его по гриве.

— Он класивый! Да, папа? — спросил Алекс Северуса и взъерошил ему волосы на голове.

— Если ты не прекратишь так делать, я поставлю тебя на землю, — возмутился Северус и поправил волосы.

— Ну как ты, мой хороший, — поинтересовалась я у Буцефала. — Я знаю, милый! Прости меня, — попросила я его.

Конечно, Буцефал жаловался, что я перестала летать на нем, но ему нравился Хагрид, и он с ним подружился даже, что не сказать о Северусе. Буцефал просто не переваривал его, все время поднимался на дыбы и бил копытом.

— Мы обязательно полетаем с тобой, — гладила я Буцефала и посмотрела на Северуса.

— Ну что ты на меня так смотришь? Не делай только из меня тирана! — рявкнул он.

— Один круг, Северус, — предупредила я его.

— Мамочка, можно я с тобой? — вырвался Алекс ко мне.

— Нет, милый. Это пока опасно для тебя, — ответила я ему.

Алекс хотел запротестовать, но Северус не дал ему это сделать.

— Мы посмотрим на маму с земли, — уточнил Северус.

Я с легкостью забралась на Буцефала, он расправил крылья и взлетел. Крылья Пегаса трепещали на ветру и следуют за каждым его движением — по кругу или прямо, — куда бы я ни направляла его. Небо стало бесцветным. Как будто голубое небо — это лист бумаги, в центре которого выжгли дыру, а за той дырой — сплошная чернота. И всё в звёздах. Мы пролетели сначала вокруг школы, потом пролетели лес и обошли берег озера. Сделали пару кульбитов, причем даже резких. Сделали пару переворотов, пролетели вниз головой и поднялись высь. Пролетели через озеро и сделали резкое падение к воде. Мы ушили в резкое пике, к самой глади озера, а оттуда, поймав струю воздуха, взмыли верх. Только вообрази себе, каково это - падать верх.

Пролетели очень низко вдоль озера, так что коснулись водной глади и вернулись к домику Хагрида.

Алекс бегал вокруг Северуса, когда мы приземлились. Северус был не в настроении, он был тих и озадачен чем-то.

Я слезла с Буцефала и, погладив его по спине, отправила в сторону леса.

— Ты решила сына без родителей оставить, Анри? — рявкнул он на меня.

Я аж остановилась от услышанного.

— Северус, ты чего? Я не понимаю, о чем ты! — недоумевала я.

— Ты совсем рассудок потеряла, что за экстрим? — рычал он.

— Северус, Буцефал никогда не сделает того, что будет угрожать моей жизни, — успокоила я его.

— Ты безответственная и невыносимая эгоистка! — фыркнул он и пошел прочь.

Я посмотрел на него уходящего и недоумевала, что его так рассердило.

— Алекс, что с папой? — спросила я Алекса, который бегал по поляне.

— Не знаю, мамочка, плосто когда ты взлетела высоко и потом упала, папа схватился за глуть и ему, мне кажется, стало плохо, — ответил Алекс.

Я нахмурилась и все же не понимала, что он так разозлился, я всегда так летала.

— Ладно, милый, пошли, уже поздно, — попросила я его.

Алекс подбежал ко мне, взял меня за руку, и мы пошли в школу.

Вечером я хотела поговорить с Северусом, но он не пришел ночевать в нашу спальню.

Я, конечно, уже и не помнила, когда спала одна на нашей кровати.