Дж Андрижески - Чёрное в белом

— Йен, — схватив ключи с пола, я выпрямилась и содрогнулась от боли. — Я как раз думала о тебе.

— Жаль, не настолько, чтобы мне позвонить.

Я нахмурилась, позволив взгляду опуститься к связке ключей, и похромала к алькову у моей двери, где он стоял, прислоняясь к стене.

— У меня нет при себе телефона, — сказала я, решив не вдаваться в подробности.

Я почувствовала, как он нахмурился, но не подняла взгляда, чтобы убедиться в этом.

— Я принёс кофе, — сказал он неестественно лёгким голосом, хотя я ясно слышала резкость. — Конечно, я пришёл сюда два часа назад, после того как отчаялся дождаться твоего визита ко мне… так что он холодный как грёбаный лёд.

Я поджала губы, но не ответила, вставляя ключ в дверной замок.

— Что случилось с твоей ногой? — спросил он более холодным голосом.

— Шрапнель от бомбы, — ровно ответила я.

Он ничего не говорил, пока я проворачивала серебряным ключом тугой замок. Подняв на него взгляд и распахивая дверь в свои викторианские апартаменты, я увидела, как он пристально смотрит на меня. Враждебность в его взгляде не исчезла и даже не ослабла.

— Шрапнель? — переспросил Йен. — Это шутка?

Я сердито выдохнула.

— Ты серьёзно собираешься притворяться, что не говорил с Ником? — спросила я. — Иисусе, Йен. Я думала, ты уже откажешься от притворства.

— Ник? — он уставился на меня. Затем его синие глаза прищурились. — С чего бы мне говорить с Ником? Вот где ты провела всю ночь? С Ником? Потому что я думал…

Он оборвал себя на полуслове, как будто проглотив слова.

— … Я полагал, что ты была с тем другим парнем, — сказал он, напряжённо скрещивая руки на груди. Его голос звучал более подавленно, но в то же время более холодно и почти грубо. — С «клиентом», с которым я познакомился прошлым вечером. Как там его имя. Блэк.

Выдохнув скорее устало, чем сердито, я вошла в свою квартиру, оставив дверь широко распахнутой, чтобы он последовал за мной.

Запустив пальцы в спутанные волосы, я бросила сумочку вместе с почтой на низкий столик у гардеробного шкафа и похромала на кухню.

— Кофе? — спросила я.

— Чай.

Я покосилась, как он выкидывает два стакана кофе в картонном держателе в мою мусорную корзину, убирая ногу с педали, чтобы крышка с хлопком опустилась.

Отведя взгляд, я наполнила чайник доверху и поставила кипятиться. Затем подошла к холодильнику и открыла дверь морозилки, вытаскивая мешочек с зёрнами эспрессо. Бросив горстку в свою потёртую кофемолку, я снова перетянула мешочек резинкой и забросила его в морозилку перед тем, как закрыть крышку кофемолки.

К тому времени, как чайник начал свистеть, я уже поставила фильтр на чашку, зерна перемололись в отличную влажную пудру. В другой чашке для Йена лежал пакетик первосортного Эрл Грея, который я держала в коробке в шкафу.

Старомодно, но меня, живущую одну, устраивало.

Через несколько минут я приковыляла к кухонному столу с обеими чашками, поставив чай перед тем стулом, на котором сидел Йен. Он уже занял своё обычное место, лицом к гостиной позади меня, вместо стула, повёрнутого к окнам, который всегда предпочитала я.

Я помнила, как в прошлом мы вдвоём шутили, что мы идеально подходим друг к другу, поскольку наши инстинкты всегда вели нас в противоположном направлении.

Теперь эта шутка казалась мне провальной.

Я сделала глоток крепкого кофе, который уже приправила молоком.

— Итак? — сказал Йен, и теперь его голос выражал нетерпение. — Кто будет первым?

Я подняла взгляд, только тогда осознав, что в нервном тике крутила на пальце помолвочное кольцо. Один из старейших знаков в мире, если верить моим книгам по психологии. Я увидела, что глаза Йена не отрывались от моих пальцев, и тут же прекратила.

Осознав, что все остальное — лишь пустые отговорки, я перешла к сути.

— Я не думаю, что нам стоит жениться, — сказала я ему.

Тишина. Глядя в окно, я почувствовала, как напрягся мой подбородок, затем перевела взгляд на его лицо. Его выражение сделалось абсолютно холодным, как деревянная маска.

Когда в следующие несколько секунд я больше ничего не сказала, он встретился со мной взглядом.

— И все? — спросил он ещё более жёстким голосом. — Мне не разрешается знать, почему?

Я почувствовала, как напряглись пальцы, и уставилась в чашку с кофе.

— Я почти переспала с Блэком, — сказала я. Затем, вспомнив его губы на мне, свою руку в его волосах, когда я мощно кончала под ним, я почувствовала, как ещё сильнее стискиваю зубы. — То есть, я переспала с ним, — поправила я, ощущая спазм стыда. — Более или менее. Я представляю, что тебе это видится как «более».

Молчание между нами стало почти осязаемым.

— Мне жаль, — сказала я, уставившись на свои руки, обхватывающие чашку. Глядя на кольцо, которое все ещё носила, я ощутила, как это тошнотворное чувство стыда лишь усиливается во мне. — Я этого не планировала. Это не было… — я неопределённо махнула рукой над чашкой. — …Спланировано. Это не было спланировано, Йен.

Осознав, как неадекватно это прозвучало, я прикусила губу, лишь бы заставить себя замолчать.

До меня дошло, что возможно, я веду себя жёстче, чем намеревалась. Я не хотела причинять ему боль. Из-за этого я чувствовала себя ужасно, но в то же время не знала, как смягчить это и все равно быть честной.

Возможно, мне не стоило пытаться говорить обо всем это сейчас, по правде говоря. Мой мозг работал не на полную, и я это знала. Особенно когда я так устала. Особенно после всего, что случилось за последние три дня.

В ту же секунду я осознала, что и на Йена я тоже зла.

— Почему ты соврал мне? — сказала я, поднимая взгляд. — Можешь хотя бы это мне сказать?

Йен продолжал смотреть в окно, его взгляд уставился куда-то вправо.

Судя по направлению взгляда, он, видимо, сосредоточился на ряде жилых зданий напротив моего, но он, кажется, ничего не видел. По правде говоря, я сомневалась, что он осознает, на что смотрит.

По его лицу я также сомневалась, что он меня слышал.

— Ты сказал Нику, что прошлой ночью все ещё был в Бангкоке, — подтолкнула я, крепче стискивая кружку с кофе. — Ты притворялся со мной, будто не знаешь, кто такой Блэк… будто никогда прежде не слышал его имени…

— Что заставляет тебя считать иначе?

Его голос лишил меня дара речи.

Затем я покачала головой, ещё сильнее хмурясь.

— Йен, — сказала я. — Ник мне рассказал. Он рассказал мне, что ты говорил, будто находишься в Бангкоке прошлым вечером. Он сказал, ты утверждал, что работаешь…

— Работаю, — повторил Йен. — Да. Полагаю, я так сказал.

Он сложил руки, откидываясь на деревянном стуле. Он уставился на меня, и все же его взгляд был таким отрешённым, что я ничего не могла прочесть на его лице.