Маргарита Довженко - Метаморфы (СИ)

Прямо в одежде я упала на кровать и сразу заснула.

Меня разбудил тихий шорох, от которого в обычной жизни я бы даже не пошевелилась, но почему-то в этот раз я подскочила на кровати, как ужаленная, и уставилась в полутьму комнаты. Напротив меня, на стуле, небрежно отодвинутом от стола, сидел Ирбис и смотрел на меня странным пустым взглядом. Что он тут делает? Как он вошёл?

Я села на кровати и растеряно начала озираться, дверь была закрыта. Я что её не заперла? Не помню… я так хотела спать, что совсем не помню, закрывала я её на ключ или нет.

— Ирбис?..

Я заметила в его руках зеркальце-артефакт. Мне стало страшно. Что-то случилось?

— В чем дело? Что ты тут делаешь? Разве ты не должен был сейчас быть на Совете Старейшин?

Мой голос звучал гулко в пустой комнате и странно, словно я разговаривала сама с собой. Может он мне привиделся? Или снится? Я покосилась на окно, сквозь шторы лился свет. Кто-то просто их очень хорошо задёрнул, что я делаю редко. Ирбис? Но зачем?

Он молчал и всё также смотрел на меня.

— Ты меня пугаешь…

Наконец, он отмер и опустил глаза, уже легче, он меня слышит, он живой и не сверлит меня странным пустым взглядом.

— Ты мне веришь?

Да.

— Почему ты спрашиваешь? Что случилось?

Опять молчание.

— Я могу освободить тебя и вывести из Логова прямо сейчас, но при условии, что ты будешь неукоснительно следовать моим приказам и не будешь задавать вопросов.

Он снова поднял на меня глаза. Он просто сообщал, не просил и не уговаривал. Что с ним? У никогда не было такого тяжёлого и решительного взгляда. Словно он принял решение всей своей жизни.

— Хорошо.

Я доверюсь ему. Почему? Потому что он не причинит мне вреда? Ага, конечно… Не предаст? С его «правильностью» вечно какие-то нелады. Подведёт к виселице? Не с таким лицом, нет. Что-то есть сейчас в его взгляде и голосе, что заставляет буквально соглашаться с ним. И не задавать лишних вопрос. Сейчас для них не время.

— Я кое-что принёс тебе. Одевайся теплее. Путь не близкий.

Он показал на угол кровати, где виднелась гора одежды. Я встала и перебрала кое-что из вещей, тёплые кафтаны, шубы, кофты и платья. Зимние, а также добротные сапоги на меху. Я покосилась, сгребла в кучу кое-что и понесла в ванную.

— Не включай свет.

Моя рука замерла над шаром, который только хотела включить. Как хорошо, что он сказал. Но почему нельзя? Я вздохнула. Никаких вопросов.

Одевалась я быстро, стараясь закутаться так, чтобы точно не замёрзнуть даже в лютый мороз. Вещи были немного велики мне, но это даже нравилось мне. Я вышла полностью одетая, там стоял Ирбис тоже уже полностью одетый и смотрел в окно. Увидев меня, он подошёл ближе и оглядел мою одежду.

— Протяни руки.

Я молча протянула их, он поднёс что-то к моим запястьям, и я почувствовала, как браслеты те самые, что все ещё были на мне с самой темницы, расстегнулись. Я вытащила их через рукава. До этого момента, наверное, я не верила, что все это происходит со мной наяву. Но сейчас, сняв эти железки, и почувствовав лёгкость рук, мне стало страшно. Что заставило его так изменится за пару часов?

— Держи.

Он дал мне в руку кольцо и ещё одно надел сам. И тут же исчез из моего поля виденья. Ого… кольца невидимости. Вот это роскошь. Они ж стоят как полгорода. Делала я однажды такое, так с одного кольца потом почти весь особняк обновила, и ещё год припеваючи жила, зла не знала. Едва Ирбис снял кольцо, то тут же проявился. Я изумлённо разглядывала его.

— Это кольца невидимости, когда мы держимся за руки, мы видим только друг друга, но никто нас. Кольцо пока положи в карман. Будем одевать только по необходимости. Оно работает за счёт энергии человека, так что, чем дольше носишь, тем больше устаёшь.

Фу… ну и древность, только старые артефакты делали такими, современные все уже перешли на солнце там или магию, но не это. Это же так непрактично. Я оглядела перстень. Он был грубым, мужским, из серебра, там красовался череп, в глазах которого сияли два рубина. Он был таким огромным, что я без труда одела его на руку в перчатке. И стоило мне его одеть, как я почувствовала тяжесть во всём теле и головокружение. Да уж… я сняла кольцо и положила в карман шубы. Все же ужасные артефакты, работающие за счёт энергии человека.

— Идём тихо. Не привлекаем внимание.

Я в последний раз оглядела комнату, которую оставляла, и вместе с Ирбисом перешагнула за дверь.

Мы крались по дому, я в панике сжимала кольцо в кармане, сердце билось как сумасшедшее.

— Если увидишь кого-то, сразу надевай кольцо. — Его горячее дыхание обожгло шею и ухо, прогнав толпу мурашек до самых пят, я кивнула и сжала его руку. Он не отпускал меня ни на секунду и, признаюсь, это придавало надежды и уверенности, потому от страха у меня тряслись ноги и подгибались колени. Мы проходили одна за другой галереи, оставался лишь ещё один коридор и там лестница, холл и свобода. Как вдруг послышались голоса.

— Кольцо. — Услышала я его шёпот и тут же, нащупав кольцо, одела его. Меня душным покрывалом укрыла невидимость. Мы замерли, пропуская двух горничных, обсуждавших что-то.

— Серьёзно?

— Ага, я сказала, что подумаю, потому что соглашаться сразу было бы некрасиво.

— Ты только и мечтаешь стать его женой.

— Ну и что? Он то об этом не знает.

Они рассмеялись, а Ирбис, дёрнув меня за руку, повёл дальше. Меня поражало то, как он двигался, выискивая и выглядывая посторонних, и то, что он меня вёл. Нежно, осторожно, помогая, если я оступалась или спотыкалась, иногда подталкивая и сжимая руку. Чувствительно, но не больно. Это было совсем на него не похоже, не то что тогда, когда он тащил меня сюда, в этот дом. Словно вещь.

Что с ним произошло?

Мы вышли за дверь, Ирбис осторожно прикрыл её за нами.

— Снимай.

Его шёпот отдался радостью во всем теле, уже чувствовавшем усталость. Я сняла кольцо в кармане, и там его и оставила. Дышать стало легче. На улице везде лежал снег, было полутёмно, так как солнце садилось, кое-где загорались шары, освещавшие улицу. Ирбис же потянул меня к темной стороне дороге, где мы с ним, прижавшись практически друг к другу, шли дальше. Изо рта вылетал пар, под ногами скрипел чистый белый снег, на волосы и шапку падали снежинки. Было красиво и тихо, только наши шаги раздавались в тишине этого дня. Я до боли, наверное, сжимала его руку. Мне было так страшно, что кружилась голова и тошнило. А ещё я была голодна. Я поняла это, едва мы переступили порог дома, живот заурчал, напоминая, что перед тем как собираться в дальнюю путь-дорогу, обычно закидывают что-то в живот. Я вздохнула.

Мы подходили к окраине города, кажется, дома редели, улицы становились темнее и уже, мы шли быстрым шагом, игнорируя горящие окошки домов. Ирбис все также осматривался по сторонам и изредка замирал на месте, а потом мы снова продолжали свой ход. Его глаза казались темными, но словно сияли в полутьме и отблесках шаров светильников. Это завораживало меня, и я то и дело заглядывалась на них и даже однажды немного споткнулась о камень, торчащий из земли. Но меня успели поймать и бережно опять поставить на землю. Мы подошли к лесу, я заметила словно бы мерцание между деревьями. Барьер? Похоже на то…