Сара Маас - Двор Крыльев и Гибели (ЛП)

Но Мор уже была рядом с ней, щупая тяжелую синюю ткань, осматривая каждый стежок.

— Я хочу такое, — надулась она.

Без сомнений это попытка намекнуть мне на шоппинг, чтобы расширить мой гардероб. Как Высшая Леди, я нуждаюсь в одежде — причем хорошей. Особенно для встречи. И моим сестрам тоже нужды наряды.

Карие глаза Мор встретились с моими, и я боролась с сокрушительной благодарностью, которая могла сжечь меня изнутри, когда я приблизилась к ним.

— Полагаю, что мой мейт нашел его где-то, — сказала я, бросив взгляд через плечо на Риса, который сидел на краю обеденного стола в окружении Азриэля и Кассиана, все трое иллирийца притворялись, что не слушают каждое наше слово, пока наливают друг другу вино.

Любопытные Варвары . Я отослала эту мысль по связи, и в ответ послышалось эхо смеха Риса.

— Он покупает всю одежду, — сказала Мор, изучая ткань юбки платья Нэсты, пока моя сестра следила за этим как ястреб за своей добычей, — и он никогда не рассказывает, где он ее находит. Он все еще отказывается признаваться мне, где нашел платье Фейры, которое она надела на Звездопад, — она бросила взгляд через плечо. — Мерзавец.

Рис усмехнулся. Кассиан, однако, совсем не улыбался, и казалось, что каждая его частичка сосредоточена на Нэсте и Мор.

Или на том, что сделает моя сестра.

Мор осматривала серебряные гребни в волосах Нэсты.

— Хорошо, что у нас разные размеры — а то у меня бы появился соблазн украсть это платье.

— Прямо с нее, полагаю, — пробормотал Кассиан.

Ответная улыбка Мор этого не опровергала.

Но лицо Нэсты оставалось пустым. Холодным. Она несколько раз прошлась взглядом по платью Мор — отмечая разрезы, открывающие большую часть ее живота, спины и груди, а затем струящиеся юбки с прозрачными полосами, в которых просматривались очертания ее ног. По человеческим меркам это возмутительный наряд.

— К счастью для тебя, — решительно сказала Нэста, — я не испытываю таких же чувств.

Азриэль подавился вином.

Но Нэста лишь подошла к столу и заняла свое место.

Мор мигнула, но доверительно улыбнулась мне:

— Думаю, нам понадобится гораздо больше вина.

Спина Нэсты застыла. Но она ничего не сказала.

— Я сбегаю в кладовую, — предложил Кассиан, слишком быстро исчезая за дверями, ведущими в коридор, чтобы это могло показаться случайным.

Нэста еще сильнее напряглась.

Дразня мою сестру, насмехаясь над ней... Я села рядом с Нэстой и прошептала:

— Они хотят как лучше.

Нэста провела пальцем по своему стулу из слоновой кости и обсидиана, осматривая столовое серебро с лозами ночного цветущего жасмина, выгравированными на рукоятках.

— Мне все равно.

Амрен скользнула на стул напротив меня, прямо когда Кассиан вернулся с бутылкой в каждой руке и съежился. Амрен сказала моей сестре:

— А ты та еще штучка.

Взгляд Нэсты метнулся вверх. Амрен лениво вертела в руках кубок крови, наблюдая за ней, как кошка за новой интересной игрушкой.

Нэста просто сказала:

— Почему твои глаза светятся?

Небольшое любопытство — просто потребность в разъяснении.

И никакого страха. Вообще.

Амрен склонила голову.

— Ты знаешь, ни один из этих проныр никогда не спрашивал меня об этом.

Эти самые проныры пытались не выглядеть слишком озабоченными. Как и я.

Нэста все еще ждала.

Амрен вздохнула, ее темные волосы покачнулись.

— Они светятся потому, что это единственная часть меня, с которой не смогло справиться сдерживающие заклинание. Единственный признак того, что скрывается внутри меня.

— И что же скрывается внутри?

Все замолчали. Даже перестали двигаться. Люсьен, все еще стоящий у окна, побелел, будто лист бумаги.

Амрен провела пальцем по краю кубка, красный лак на ее ногте сиял столь же ярко, как и кровь внутри.

— Об этом они тоже никогда не осмеливались спрашивать.

— Почему.

— Потому что это не вежливо — и они боялись.

Амрен посмотрела Нэсте в глаза, и моя сестра не отвела взгляд. Не вздрогнула.

— Мы одинаковые, ты и я, — сказала Амрен.

Я не уверена, что дышала. По связи я определила, что Рис, кажется, тоже.

— Не телом, не тем, что блуждает под нашими кожей и костями... — удивительные глаза Амрен сузились. — Но... я вижу суть, девочка, — Амрен кивнула, больше для себя, чем для нас. — Ты не подошла — форме, в которую тебя засунули. Пути, которым ты была рождена и по которому вынуждена идти. Ты пыталась, но все же нет, ты не можешь подходить, — небольшой кивок. — Я знаю — каков этот путь. Я помню это, очень давно я по нему прошла.

Нэста управлялась с неестественной неподвижностью Фэ лучше, чем я когда-то. И она сидела так несколько мгновений, просто смотря на странную, изысканную женщину, сидящую напротив, взвешивая слова, силу, которую излучала Амрен... И тогда Нэста сказала:

— Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Красные губы Амрен расплылись в широкой змеиной улыбке.

— Когда ты прорвешься, девочка, убедись, что это почувствуют во всех мирах.

Дрожь пробежала по моей коже.

Но Рис протянул:

— Кажется, Амрен берет уроки актерства в театре, который вниз по улице от ее дома.

Она стрельнула по нему взглядом.

— Я серьезно, Рисанд...

— Уверен, что так и есть, — сказал он, садясь справа от меня. — Но я бы предпочел съесть что-нибудь, прежде чем из-за тебя окончательно пропадет аппетит.

Его широкая ладонь согрела мое колено, когда он сжал его под столом, успокаивая меня.

Кассиан сел слева от Амрен, Азриэль рядом с ним, Мор выбрала место напротив него, оставив Люсьену...

Люсьен нахмурился, глядя на пустующее место по главе стола, а затем на пустое место напротив Нэсты.

— Я... разве ты не должен сидеть во главе стола?

Рис поднял брови.

— Мне все равно, где сидеть. Меня заботит лишь то, что я буду есть прямо, — он щелкнул пальцами, — сейчас.

Пища, приготовленная поварами, которых я особо не встречала внутри Дома, появилась на столе на тарелках, подносах и чашах. Жаркое, разнообразные соусы и подливы, рис и хлеб, свежие пареные овощи прямо из ферм на окраинах... Я чуть не задохнулась от запахов, закруживших вокруг меня.

Люсьен скользнул на свое место, смотря на все так, будто сидел на игольнице.

Я наклонилась через Нэсту и объяснила Люсьену:

— Ты привыкнешь к этому — к неформальности.

— Ты говоришь об этом, любимая Фейра, как о плохой вещи, — сказал Рис, накладывая себе жареную форель с блюда, прежде чем передать его мне.

Я закатила глаза, положив несколько хрустящих кусочков на свою тарелку.

— Тот первый ужин застал меня врасплох, ты же знаешь.

— О, я знаю, — ухмыльнулся Рис.

Кассиан хихикнул.

— Честно говоря, — сказала я Люсьену, который молча положил кучку зеленой фасоли на свою тарелку, но даже не притронулся к ней, возможно удивляясь такой простоте, расходящейся с изысканными блюдами Весеннего Двора, — Азриэль тут единственный ведет себя вежливо.