Сара Маас - Двор Крыльев и Гибели (ЛП)

И посмотрел на нас безжизненными глазами, горящими ненавистью.

— Сделай это, — сказал он, его акцент был очень похож на акцент Воронов.

Он поднял свой меч, по желобу которого стекала кровь.

По другую сторону двери кто-то зарыдал от ужаса.

Воин бросился на нас, сверкнул меч Мор.

Но я ударила раньше, в его лицо брызнула струя чистой воды — ошеломляя его. Потом скользнула в его открытый рот, его горло, нос. Лишая его воздуха.

Он упал на пол, хватаясь за шею, пытаясь избавиться от воды, которая топила его.

Мы пошли дальше, даже не взглянув на него, и скоро его хрюканье от удушения стихло.

Мор покосилась на меня.

— Напомни мне не переходить тебе дорогу.

Я оценила ее попытку пошутить, но... смех был чуждым. Я лишь тяжело дышала, в моих венах циркулировала мания, и я осматривала все вокруг ясным взглядом.

Мы обнаружили еще восьмерых убитых и раненых, спальные помещения превратились в место, где воины Хайберна получали нездоровое удовольствие. Я не хотела зацикливаться на том, что они делали, и только отмечала про себя это, так что знала, как убить быстро и легко.

Те, кто только убивал, умирали быстро.

Другие... Мы с Мор медлили. Не сильно, но их смерти были более медленными.

Двух из них мы оставили в живых — раненых и обезоруженных, но живых — чтобы их убили выжившие фейри.

Я дала им два иллирийских ножа, чтобы они сделали это.

Воины Хайберна начали кричать еще до того, как мы очистили этот этаж.

Внизу пол коридора был залит кровью. Стоял оглушающий грохот. Десяток воинов в серебряно-синей броне двора Тарквина сражались с большим количеством воинов Хайберна. Их оттесняли в коридор.

Их почти придвинули к лестнице, по которой мы только что шли, воины Хайберна шли на них плотными рядами, перешагивая — наступая на — тела павших воинов Летнего Двора.

Воины Тарквина ослабевали, даже если продолжали вращаться, продолжали сражаться. Ближайший, увидев нас, открыл рот, чтобы приказать нам бежать. Но потом он увидел броню, кровь на нас и наших мечах.

— Не бойся, — сказала Мор, когда я протянула руку и сгустилась тьма.

Воины обеих сторон закричали, отскакивая назад, зазвенела броня.

Но я изменила свои глаза, чтобы видеть в темноте. Как я делала это в иллирийском лесу, когда впервые пустила кровь Хайберна.

Мор, думаю, была рождена со способностью видеть во тьме.

Мы рассеивались по коридору, укрытому тьмой, короткими промежутками.

Я видела их ужас, когда убивала их. Но они не могли видеть меня.

Каждый раз, когда мы появлялись перед воинами Хайберна, неистовыми в непроглядной тьме, их головы падали. Одна за другой. Рассеяться; резануть. Рассеяться; глухой звук.

Пока не осталось ни одного, лишь куча их тел, лужа их крови.

Я изгнала тьму из коридора, обнаруживая воинов Летнего Двора изумленных и задыхающихся. Из-за нас. Из-за того, что мы сделали за одну минуту.

Я не смотрела слишком долго на резню, которую мы устроили. Как и Мор.

— Куда еще? — спросила я.

Мы очистили весь дворец, включая нижние уровни. Затем мы направились на улицы города, на крутой холм, ведущий к воде, переполненной воинами Хайберна.

Утреннее солнце поднялось выше, было невыносимо жарко, от пота наша кожа под иллирийской броней стала скользкой и припухшей. Я уже не отличала пот на моих ладонях от крови, покрывающей их.

Я много что перестала чувствовать, когда мы убивали и убивали, иногда сражаясь в прямом бою, иногда с помощью магии, иногда получая ушибы и небольшие раны.

Но солнце продолжало свой путь по небу, и в бухте продолжалась битва, линии иллирийских воинов наступали на флот Хайберна сверху, а армада Тарквина продвигалась сзади.

Медленно, мы очищали улицы от воинов Хайберна. Все, что я знала, это солнце, от которого на моей коже запекалась кровь, и ее медный запах достигал моих ноздрей.

Мы только что очистили узкую улицу, Мор, пройдя рядом с павшими воинами Хайберна, заботилась, что все, кто остался в живых... умерли. Я прислонилась к испачканной кровью каменной стене, прямо перед разрушенным передним окном портного, наблюдая, как ослепляющий меч Мор поднимается и опускается, словно яркая вспышка.

Вокруг нас, повсюду, крики умирающих были похожи на нескончаемые удары городских предупреждающих колоколов.

Вода — мне нужна вода. Хотя бы чтоб вымыть кровь их своего рта.

Не только свою кровь, но и кровь воинов, с которыми мы сражались. Кровь брызгала на мой рот, в нос, в глаза, когда мы убивали их.

Мор добралась до последнего мертвеца, и испуганные Высшие Фэ и фейри наконец высунули свои головы из дверных проемов и окон, примыкающих к улице, отделанной булыжниками. Ни следа Элис, ее племянников, или двоюродной сестры — или кого-то похожего на них, вреди живых или мертвых. Небольшое благословение.

Нам нужно продолжать движение. Их еще много — очень много.

Когда Мор зашагала ко мне, ступая сапогами по лужам крови, я вытянула мысленную руку в связь. К Рису — к чему-то, что было надежным и знакомым.

Мне ответили ветер и тьма.

Я лишь наполовину видела узкую улицу, кровь и солнце, когда посмотрела на другую сторону моста между нами. Рис.

Ничего.

Я потянулась на другую сторону, сталкиваясь с яростной бурей ночи и мрака. Если связь иногда ощущалась как живая полоса света, то теперь она была мостом обледеневшего обсидиана.

И на другой его стороне возвышался... его разум. Стены — его щиты... Они превратились в крепость.

Я приложила руку к черному адаманту, мое сердце грохотало. С чем он столкнулся — что он видит , что его щиты стали настолько непроницаемыми?

Я не чувствовала его на другой стороне.

Там были лишь камень, тьма и ветер.

Рис.

Мор почти добралась до меня, когда он ответил.

Трещина в щите — такая быстрая, что мне не хватило времени ни на что, кроме как устремиться в нее, прежде чем она закрылась за мной.

Запечатывая меня внутри него.

Улицы, солнце, город исчезли.

Здесь был только он. И битва.

Смотря глазами Риса, как я когда-то делала это в тот день в Подгорье... Я чувствовала жар солнца, пот и кровь, стекающие по его лицу, соскальзывающие по шее под его черную иллирийскую броню — ощущала запахи моря и крови, находящиеся вокруг меня. Чувствовала истощение, охватывающее его, в его мускулах и его магии.

Чувствовала, как военный корабль Хайберна содрогнулся, когда он приземлился на его палубу, в каждой руке держа по иллирийскому мечу.

Шесть воинов погибли сразу же, их броня и тела превратились в красно-серебряный туман.

Остальные замерли, осознавая, кто приземлился возле них, в сердце их флота.

Медленно, Рис осмотрел головы в шлемах перед ним, подсчитывая оружие. Не то, чтобы это имело значение. Все они скоро станут пунцовым туманом или едой для зверей, кружащих в воде возле сражающейся армады. И тогда этот корабль станет обломками на волнах.