Кэти С Бартон - Хан (ЛП)

Поняв, что испачкал и стул, Тони поднялся на ноги. Он знал, что горничная огорчится, потому снял туфли и отнёс их в ванную.

У него была здесь одежда, он был уверен в этом. Какая мать выбросила бы её, потому что её сын пошёл дальше? Кроме того, Тони сказал ей не делать этого, и большую часть времени эта женщина слушала его. И он был рад, что она поступила так и на этот раз.

Выйдя из душа, мужчина вытерся, надев чистую одежду. Оставив грязную в корзине, он задался вопросом, можно ли её будет когда-то отчистить. Спустившись по коридору в комнату его матери, Тони искал что-то ценное. Он забрал все её драгоценности, что нашёл в сумочке. Но Бэрр-младший оставил карточку, потому, что, когда в последний раз он взял и её — женщина попросту заблокировала их. Это было неловко, и только зря отняло его время.

У отца сталкера тоже была здесь комната, но он не нашёл в ней ничего, что стоило бы его усилий. В его кошельке было в районе триста баксов, и Тони захватил и ключи от машины. Он никогда не водил её, потому решил, что погоняет на ней, прежде, чем уедет.

Вернувшись, он сел в машину, и аккуратно объехал вокруг дома. Он не хотел испортить её — этот автомобиль действительно был хорош. Когда Тони оказался рядом с бассейном, то вышел наружу и раскрыл его, отбросив плёнку на лужайку. Оставив дверцу открытой, Тони завёл двигатель, направив машину в бассейн. А после, закрыв дом, и вовсе уехал на собственном авто.

Тони был в часе езды от дома, когда вспомнил, что они так и не поговорили о Монике. Он хотел сказать матери, что хочет, чтобы у его невесты была самая большая и красивая свадьба. В следующий раз. Он решил, что поговорит об этом с ними в следующий раз, когда приедет в гости.

***

Когда они приземлились в Вашингтоне, Моника решила, что это всё же был самый умный ход, который она когда-либо делала. Реактивный самолёт был прекрасен, ей подали шампанское в бокалах из рифлёного стекла, пока они вкушали лакомства с «MildPepper» — кое-что из того, что девушка хотела попробовать, но никогда не могла себе позволить.

— Сколько я должна тебе? У меня не так много сбережений, но я всегда расплачиваюсь с людьми, — Престон вытащила блокнот, показав его Кэйтлинн. — Я не смогу много заплатить, но, как только я расплачусь с одним из них — я смогу увеличить суму.

— Как ты думаешь, как долго сможешь таскаться со всем этим? — После того, как Кэйтлинн показала ей огромный дом, они сели в гостиной около ревущего огня. — Я хочу сказать, хорошо и прекрасно, что ты оплачиваешь свои счета, но, если тот парень убьёт тебя — кто расплатится с ними за тебя?

— Не знаю, — Моника положила свои вещи обратно в сумку. — Я не приживала, и пытаюсь платить по-своему. И я никогда не просила кого-то сделать это за меня. Я пыталась заставить кого-то выслушать меня на этот счёт месяцами.

— Я выслушаю тебя. И веришь или нет, но я хочу помочь тебе. Расскажи мне, кто он? Расскажи мне кто он и где он живёт, и я сделаю так, чтобы он больше не ранил тебя вновь, — Кэйтлинн села на стул, посмотрев просто в глаза своей собеседницы. — Расскажи мне.

Моника подскочила. Она не прикасалась ни к одной красивой вещи, но ей этого хотелось. В стеклянной банке были сосновые шишки и красивые раковины, лежащие в ряд от самой большой до маленькой. Когда девушка увидела фотографию Кэйтлинн и Уокера вместе с оставшейся семьёй Боуэн, её сердце немного сжалось.

— Его отец один из больших шишек в этой области. В последнее время, когда я интересовалась этим, он был мэром. Думаю, с тех пор его уже повысили. Его мама, я никогда с ней не встречалась, но она устраивает вечеринки, на которых такие люди как я, могут только прислуживать.

Моника не повернулась, когда Кэйтлинн заговорила:

— Итак, ты отсюда. Я думала, что ты жила на Род-Айленде, — и тогда Моника взглянула на неё. — Я провела небольшое расследование на твой счёт. Не могу быть в положении, в котором я сейчас, и не принимать меры предосторожности.

Девушка лишь кивнула.

— Я отсюда. Род-Айленд — это место, где жил мой отец. Мои родители развелись, и мама… У меня нет доказательств, но я знаю, что Тони убил её и моего отца. Он был… Одержим тем, чтобы я была под его контролем.

— Тони — кто?

Моника понимала, что, в конце концов, ей придётся сказать, но пока она была ещё не готова к этому. Девушка провела пальцем по фото, на котором, как она думала, была запечатлена Кэйтлинн-ребёнок. Она выглядела такой грустной.

— Впервые я встретилась с ним, когда я прислуживала на приёме, что устроили его родители. Я не сделала ничего, чтобы привлечь его внимание, но Тони, казалось бы, был везде, куда бы я ни пошла. Когда я подошла к своей машине, чтобы уехать — он был там. Он сказал мне, что кто-то рассказал ему кто я, — Моника смотрела в окно, откуда открывался вид на прекрасный парк, и по какой-то причине понимала, что на самом деле это был вовсе не парк, а двор. — Когда он… После того, как Тони ранил меня той ночью, после того, как сказал, что я могу ехать домой, он преследовал меня неделями, пока я не сдалась и не пошла с ним на ужин. Это закончилось тем, что он приставил пистолет к моей голове, заставляя остаться с ним. Я даже пошла к его отцу, но тот сказал мне, что было бы лучше для всех, если бы я просто дала Тони то, что он хочет. Мистер Бэрр предложил мне хорошо заплатить, чтобы его сын мог делать всё, что ему захочется, пока он не устанет от меня.

— Христос, — Кэйтлинн больше не спрашивала, за что Моника была ей благодарна. — Когда ты выяснила, что он мог убить твоих родителей?

— Он рассказал мне. Сказал, что пока они были у меня, я не могла любить его должным образом. Тони даже рассказал мне, как сделал это, — Моника вздрогнула, наблюдая за птицей, скачущей по снегу. — Они не сделали ему ничего плохого. Как и я. Ему просто захотелось, чтобы они ушли с его дороги — и он убил их.

Зазвонил телефон Кэйтлинн, но, когда женщина не ответила, Моника спросила, хочет ли девушка, чтобы она вышла, но та лишь покачала головой, попросив её остаться. Беглянка выполнила это, ожидая, что Кэйтлинн скажет, что не поверила ни единому её слову, и уже готова сдать её в полицию. Но прежде, чем Миссис Боуэн могла бы это сделать, девушка хотела, чтобы Кэйтлинн узнала, кто он.

— Его зовут Энтони Бэрр. Его родители — Энтони Сениор и Клаудия Бэрр. Я знаю, где проживает его мать, но не отец, — когда Кэйтлинн даже не пошевелилась, Моника поднялась на ноги. — Я понимаю, что ты мне не веришь. И не виню тебя. Я бы тоже не поверила, если бы услышала эту историю, но мне хотелось бы попросить тебя никому не говорить, где я.

— Сядь. Пожалуйста, — на этот раз, Кэйтлинн наконец-то ответила. — Мне нужно, чтобы ты приехал сюда сейчас же. Да, я знаю который час. Как раз вовремя, чтобы ты притащил сюда свою задницу. И принёс свои игрушки. Нам нужно кое-что изучить.