Ольга Амбарцумова - Спецкор. Любовь и тигры [СИ]

Тем временем действие продолжалось уже в неспешном темпе, давая насладиться всеми деталями. Куча-мала, образовавшаяся на месте Марата, распалась и от нее отделились две фигуры. Один враг пинком заставил админа свернутся бубликом, отошел на несколько шагов, страхуя стволом оружия напарника, достающего из разгрузки средства фиксации. Не слишком шумная возня раздалась и с той стороны, где должен был быть оператор. А куда же делся Кроха?

Колени чуть снова не подкосились, и сильно заныло в груди, но я упорно повторяла про себя: «Нет! Он живой, с ним не могли разделаться совсем без шума!». Но сердце продолжало сжиматься в тисках боли. Может, и был шум, но мы, неслись под действием сока терника, как стадо лосей во время гона, ничего не слышали и не замечали вокруг. И вот результат.

— Ты смотри — бабу поймали! — Заявил еще один камуфлированный тип, стоящий на приличном удалении от места событий. Надо же, а эту парочку, что расположилась слева уступом, чтобы не перекрывать друг другу линию стрельбы, я даже не заметила, пока один не подал голос. А ведь один из стволов все это время смотрел прямо на меня.

— Даже две! — ответил «душитель», не отпуская свою руку от моего воротника, и дернул уголком рта.

— Где-е-е-э?! — от рева даже рука на моем горле дрогнула, а остальные участники событий матом выразили мысль о необходимости правильного регулирования громкости наружных динамиков. Но громадная бочкообразная фигура только отмахнулась от их претензий. Из-за полуразрушенной стены вылезла еще одна туша. Одного взгляда на десантника в тяжелом скафандре со станковым метателем в руках, было достаточно, чтобы понять — ничего нам не светило. Даже, если бы и успели заметить засаду и начали сопротивляться, то ничего сделать этому двуногому танку мы не в состоянии.

Второй «танк» более тихим голосом слегка мечтательно заявил:

— Интересно, а в этих домах крепкая кровать найдется?

— Ага, и здоровенный консервный нож, — заявил наблюдатель слева, — по-другому тебя пока из этой консервной банки выкалупаешь, девчонки не то что успеют в мочалки превратиться, но и в штаб, к господам офицером уехать.

Незадачливый десантник сделал попытку почесать собственный затылок, от чего над руинами раздался колокольный звон, и потоком мата выразил свое недовольство такой вопиющей несправедливостью.

Со всех сторон на него посыпались предложения, как можно поправить ситуацию, все белее и более фантастические и издевательские. Одна переуступка права обыскать начавшую приходить в себя Рысь чего стоила — дескать, с его-то клешнями это будет особенно забавно.

Они расслабились, сбрасывая напряжение после захвата, пусть и обученные, но все же не железные люди, пару минут назад рисковавшие жизнью, а теперь радующиеся, что все обошлось. Они отвлеклись на увлекательное действие — один из пятнистых как раз расстегнул на Рыси куртку и лез вовнутрь в поисках, разумеется, спрятанного оружия.

Точнее — отвлеклись на происходящее «бочонки», которым наверняка полагалось контролировать все происходящее снаружи. И один из «пятнистых», что стоял дальше всех, тоже, видимо, считал ворон. Впрочем, может, я наговариваю? Возможно, он просто не успел перевести прицел с пленников на новую цель. Всё же рефлексы человека заточены под противодействие тоже человеку, а не кадавру.

Но, так или иначе, а за спиной второго дальнего наблюдателя появился Кроха. Сердце пропустило удар, хотя я скорее почувствовала, чем увидела его появление. Все остальное смогла разглядеть только камера.

Две лапы кадавра бесшумно легли на затылок шлема и нижний край забрала, и голова бойца повернулась на непредусмотренный природой угол — легкая экзоброня в которую наряжены пятнистые усиливает только руки и ноги, она не связана со шлемом и имеет только «горб» для снятия нагрузки с шеи.

По сторонам от только начавшего падения тела мелькнули перепончатые лапы, отправляя в короткий полет острые подарки. Державший меня боец вздрогнул и, выпустив наконец ворот, потянулся к стыку между шлемом и наплечниками куда вошло лезвие. Но дотянуться до него не успел — умер прямо посреди движения. Это надолго запомнилось по враз и навсегда застывшему удивлению во взгляде. Пришлось теперь уже мне подхватывать его, не давая покачнувшейся фигуре упасть. Тем временем Кроха переждал ответный огонь, заслонившись спиной «наблюдателя», и разрядил в ответ барабан своего револьвера, да так быстро, что выстрелы слились в короткую очередь. Причем, проделал этот фокус в прыжке-падении, потому что к тому моменту, когда стрелялки «бочонков» повернулись к нему, они подняли только громадную тучу пыли, бесполезно дробя обломки кирпичей в мелкую щебенку — шустрый кадавр улизнул непонятно куда, неведомо как умудрившись утащить с собой заодно и тело.

Я же тем временем, вынужденно обняв своего душителя, пыталась не рухнуть под навалившейся тяжестью, а этот гад решил даже после смерти мне отомстить, пуская за распахнувшийся по причине оторванности пуговиц ворот камуфляжа кровавые слюни. И все ради того, чтобы вторая рука, нащупала, наконец, рукоять моего револьвера, который после обыска тот сунул себе сзади за пояс.

Едва пальцы охватили знакомую рукоять, как лишнее плавно отодвинулось на второй план, осталось только ощущение пальца выбирающего последние микроны спускового крючка и моя цель — последний из наблюдателей, увлеченно садивший очередью в пылевое облако на месте исчезновения Крохи. Револьвер успел три раза толкнуть руку, а я с удовлетворением отметила, что все три раза мишень вздрогнула. После последнего выстрела из-под забрала полетели даже какие-то ошметки, но отпущенный мне судьбой миг заканчивался — оружие в руках «бочонков» плавно поворачивалось уже в мою сторону.

Удивительно, но у меня не было времени, чтобы испугаться. Хотя совершенно ясно понимала, что жить мне осталось несколько мгновений, а после меня просто разрежет на куски и перемешает в кашу поток шариков из тяжелых гауссовых пулеметов. Вместе с мертвым телом передо мной и стеной сзади.

Но не судьба. Воинственно оскалившая немаленькие клыки голова кадавра вынырнула левее расползающегося пылевого облака, хлопнула расправляющаяся праща и посреди грудной кирасы «бочонка» расцвел цветок разрыва кумулятивной гранаты. Бочонок пошатнулся, проткнул струей шариков небеса и рухнул — аж земля вздрогнула.

Одновременно с этим благим делом, по спасению моей драгоценной шкурки, Кроха позаботился и о себе — всадив из зажатой в левой лапе базуки заряд в голову тщетно пытающегося развернуть в его сторону оружие второго «бочонка». А вот нечего было вдвоем в беззащитную женщину целиться! Не повернулись бы оба в одну сторону — был бы шанс.