Ясмина Сапфир - Охотница и чудовище [СИ]

Среагировать не успела, да что там среагировать - понять, что происходит, как балетный оказался пришмякнут к стене, заболтал ногами в воздухе, словно беспомощный котенок.

- Еще раз обидишь ее, ещё раз позволишь себе… - красавчик не говорил - рычал диким зверем. Каждый мускул на его идеальном теле напрягся, как у свирепого хищника в драке. Макс дернулся снова, отчаянно попытался выскользнуть из мертвой хватки. Но, похоже, что бесполезно. Мейзамир прижал его еще сильнее - даже шея Макса побелела. Плечи, в которые упирались ладони рирра, почти неестественно выгнулись в сторону стены.

Я в растерянности пыталась отдышаться. Надо что-то предпринять, остановить Мейзамира. Но почему-то мне совсем не хотелось этого делать. Свирепым и необузданным охотником я принимала Макса и любила. Желчным и злобным человеком принять не получалось. Балетный скрипел зубами, дергался, пытаясь нанести Мейзамиру удар ногами в пах. Но рирр ловко выставил колено - и удары балетного приходились на него. Только сейчас я поняла - насколько силен Мейзамир. В его стальной хватке Макс чувствовал себя также беспомощно, как ребенок в руках взрослого. А может и того хуже - как кутенок в руках штангиста.

- Ты меня понял? - прошипел в лицо Максу Мейзамир. - Отвечай, или я тебя не отпущу! Ты понял меня? Хочешь сказать гадости мне - давай, в лицо. Я отвечу. Хочешь, даже выслушаю твои жалкие попытки меня оскорбить или задеть. Но никогда не обижай Еслену! Ни словом, ни действием, ни намеком. Даже не дыши грубо в ее сторону! Я понятно выразился? Отвечай!

Лицо Макса очень менялось во время речи Мейзамира. Вначале оно походило на свирепую маску - таким балетный шел на чудовищ. Яростным, безжалостным, озверевшим. Затем красивые, тонкие черты Макса смягчились, брови поднялись на лоб, уголки губ заметно опустились. Он понял, что не прав, здорово погорячился.

- Пусти! - выплюнул Макс в лицо Мейзамиру. - Я согласен с тобой. Успокойся!

Лицо его снова выглядело благородным - лицом артиста, охотника, защитника слабых. Взгляд Макса лучился искренним раскаянием. Мейзамир отпустил его почти сразу. Отступил, закрывая меня своим телом, как щитом. Но Макс упрямо обогнул рирра. Мейзамир рывком крутанулся на пятках и вперился в балетного осатанелым взглядом. Стиснутые до предела челюсти, острые углы скул, сжатые кулаки - все в Мейзамире говорило о том, что он не доверяет Максу ни на грош. Балетный приблизился ко мне шаг за шагом, осторожно коснулся руки ладонью и прошептал одними губами:

- Еслена, прости. Я потерял контроль.

И замолчал.

Мы стояли посреди лестничной площадки, на глазах у соседей, если те дома и прильнули к глазкам, и хранили тишину. Мейзамир слабо касался меня плечом, будто стремился придать уверенности, твердости. Макс едва задевал пальцами ладонь. Мужчины посматривали друг на друга ревниво, но без прежней ненависти и озлобленности.

- Ну и чего ты замолчал? - прорычал Мейзамир. - Она удивилась твоей реакции. Так объясни ее! Наберись уже мужества! Здесь только она, ты и я. Я знаю твой секрет, сверхчеловек.

Макс сглотнул и впервые на моей памяти внезапно смутился, спрятал глаза. Его уши залил густой румянец, ноздри начали хищно раздуваться, взгляд бездумно заскользил по гладкому полу.

Тырк… тырк… напомнила о себе подъездная форточка. Ветер расшатывал ее, а крепление сдерживало. Шурм… шурм… зашелестели ветки дерева за окном.

Мужчины молчали. Мейзамир прижался плечом сильнее, словно на сей раз не я, а он искал у меня уверенности, сил. Макс заметил, нахмурился, но злобствовать, как прежде, изрыгать ругательства и оскорбления, не спешил. А может, поостерегся.

Поднял глаза и невесело отчеканил:

- Да, Еслена, у меня есть на тебя виды.

Я невольно приподняла брови. Вот уж в жизни бы не подумала! Макс, с его-то фотомоделями, женщинами на одну-две ночи. Неужели у него есть ко мне чувство? Да не-ет! Это же бред? Я вгляделась в лицо балетного. Оно застыло непроницаемой маской и только серо-голубые глаза, сейчас похожие на хмурое осеннее небо больше ничего не таили, не сдерживали. Я выдохнула. Вот так раз!

- Я думал, ты не готова, помнил твою боль и горечь, - добавил Макс. - Но это правда. Мы с Мейзамиром соперники. Так что придется тебе выбирать.

Я отступила от мужчин, оставляя себе простор для движений. Так-с… Выбирать? Они, что, это серьезно? Мы не окончили рискованное дело. Где-то там, в недрах нашего города убивают женщин, кромсают их как мясник освежеванную тушку. А эти туда же! Мужчины, черт бы их побрал! Что люди, что нелюди. Вечно думают одним лишь органом. Увы, тем, что в штанах, а не тем, что в шапке.

Мейзамир первым поймал мои мысли, Макс догадался вторым, но почти столь же быстро. Мужчины закивали, почти синхронно. Поразительно! Такие разные они теперь выглядели настолько похоже, что я не поверила своим глазам.

- Ладно, она не готова, - выдохнул рирр.

- Думай, - тихо добавил Макс.

- Ты что-то хотела у меня спросить? - припомнил Мейзамир, меняя тему.

Я нерешительно кивнула рирру.

- Идем, нам нужны твои знания и опыт, - я коротко кивнула на дверь квартиры. Мейзамир криво усмехнулся, тяжело вздохнул и послушно двинулся в указанном направлении. Макс зашагал следом за ним. Я вошла последней, заперла дверь и жестом пригласила мужчин на кухню.

Что ж! Карты раскрыты, ставки сделаны, пора приступать к новой партии.

Мейзамир

Как я его не убил - не знаю. Все звериное, беспощадное, неуправляемое рвалось изнутри, туманило разум. Перед глазами плыла кровавая пелена, зубы мерзко скрипели и едва не крошились. Рвать, кромсать, стирать с лица Земли - вот чего требовало нутро рирра. Макс трепыхался в моих руках, как беспомощная щука в руках рыболова. Охотник - сверхчеловек, индиго. Но не было у него при себе сейчас ни драгоценного оружия против рирров, ни преимущества в скорости на узкой лестничной площадке, ни эффекта внезапности нападения из-за угла или дома.

Только грубая сила, только животная мощь. И вот в этом я превосходил его стократ. Я мог раздавить его, как жука, ощущать, как ломаются хрупкие кости смертного, как внутренности превращаются в желе и радоваться - нет больше у меня соперника! Она моя! Только моя и больше ничья.

Но… я остановился. Почему, сам не знаю. Еслена изменила меня. Тихой сапой пробралась под кожу чудовища, вживила туда свои мысли, ощущения, гуманность, прах ее забери! Я знать не знал, что это такое. Но Еслена за моей спиной, ее тяжелые вздохи, едва слышные выдохи, лиловые всполохи ее тревоги и зеленые - сильных душевных метаний, превратили чудовище в глупого рыцаря. В мужчину, что вместо убийства соперника благородно отпускает его пообщаться с возлюбленной. Я становился то ли слюнтяем, то ли размазней, то ли чем-то еще. Но власть Еслены надо мной лишь крепла с каждой минутой и с каждой встречей.