Мария Новак - Добро пожаловать в сказку!

— Дари?

Она обернулась, с интересом разглядывая меня.

— Что ты тут делаешь? — я прошел внутрь беседки, принимая человеческий облик, вставая напротив абсолютно спокойной и невозмутимой ведьмы.

— Красиво здесь, не правда ли? — она безмятежно улыбнулась, вновь поворачиваясь в сторону водной глади.

Такой спокойной я ее еще не видел. Сев позади Дари, я притянул ее к груди, лицом зарываясь в ее мягкие волосы и вдыхая аромат жасмина. Она доверчиво облокотилась, поудобнее устраиваясь на скамье.

— Да, красиво… — говорить ни о чем не хотелось, да и думать то же.

Я нежно приобнял ее за талию, подтягивая к себе на колени и усаживая в пол- оборота. Мысленно усмехнулся. Улетал, чтоб развеяться и быть от нее подальше, а в итоге обнимаю такое желанное сейчас тело. Дари повернула голову, и посмотрев мне в лицо улыбнулась. Ласково, почти невесомо, коснулась своими нежными пальчиками моей щеки, проводя рукой вдоль шеи и останавливаясь на груди. Я чувствовал, как искры заполняют каждую клеточку моего тела, откликаясь на ее близость. Не знаю, как долго мы сидели и молчали, глядя друг другу в глаза. Все было так естественно, что даже слов не требовалось.

Прижав одной рукой Дари к себе, вторую я запустил в ее шелковистые волосы, чуть сжимая их на затылке. Я хотел ее сейчас? Да, безумно! До дрожи в теле. Склонившись над девушкой, губами прикоснулся к ее лбу, нежно целуя. Она не оттолкнула, а, закрыв глаза, выгнула шею, подставляя под поцелуи. Мне так хотелось почувствовать вкус таких манящих коралловых губ, что слегка приоткрылись. Я слышал ее участившееся дыхание, и это рождало во мне ответную волну жара.

Одной рукой я все еще удерживал ее за талию, второй приподняв за подбородок, притянул к себе. Нежный невесомый поцелуй, слегка пробующий на мягкость ее губы.

— Дари… — тихий полушепот в висок девушки, вперемешку с поцелуями по ее бархатистой коже, — Моя… — руками продолжая исследовать такое податливое тело.

Я хотел изучить каждую черточку ее лица, лаская и наслаждаясь. Целовать прикрытые глаза в ореоле пушистых, чуть подрагивающих ресниц. Ее теплое дыхание на моей коже, и робкие прикосновения в ответ.

Не выдержав столь приятной пытки, я утробно зарычал и впился в ее губы страстным поцелуем. На миг замерев, Дари ответила, выгибаясь мне навстречу. Ее ноготки слегка царапали мне кожу на плечах и спине.

Мы безумно растворялись в наслаждении, охваченные порывом страсти. Сливаясь в единое целое в этой бездне чувств.

Одежда, сброшенная в ненасытном желании обладать друг другом, валялась по углам беседки. Я, кажется, порвал на ней платье, обнажая нежную, и ритмично вздымающуюся грудь. Мои руки по ее алебастровой коже. Чуть слышный стон и прогиб стройного, женского тела. Томительные ласки, жар плоти и волнение как в первый раз. Ее сладкие, припухшие от поцелуев губы дарили удовольствие.

В моей груди все сжалось, и краски померкли в сравнении с ее чувственностью. Такой Дари я еще не видел никогда и боялся, что это может не повториться. Ни одна женщина еще не отдавалась мне с такой нежностью и страстью, как будто это последний миг единения, за которым больше ничего…

Я еще не до конца верил, что могу прикасаться к ней так самозабвенно, не беспокоясь, что она растает, как мираж. Мне хотелось спрятать ее от всех бед, дышать с ней одним воздухом, не выпуская из своих рук. Мы стали не просто одним целым, мы разделили этот миг души на двоих, раскрываясь полностью.

Свет двух лун, отражаясь от озера, скользил по ее коже, создавая иллюзию свечения. Она была великолепна. Распластанные волосы по тонким плечам, чуть запрокинутая голова и прикрытые трепещущие ресницы. Я срывал стоны с ее нежных губ, наслаждаясь единением, и так боялся спугнуть это наваждение. Моя нимфа, дриада, доверчиво льнущая ко мне.

Я старался быть нежным, насколько мог, прижимая к себе, исследуя каждый уголок ее тела. Горьковато-сладкий запах ее, и мысль, что кто-то другой мог притрагиваться к ней, сводили меня с ума. От этого рыча, я с удвоенной страстью накидывался на нее, пытаясь стереть воспоминания о других. Наши тела переплетались, теряя очертания, становясь одним целым и было не разобрать, где заканчиваюсь я и начинается она.

Я знал, что после этой ночи все изменится. Да, я боялся! Боялся, что она больше ни посмотрит в мою сторону и не будет столь доверчива и откровенна в своих эмоциях и чувствах. Я боялся, что эта безудержная пытка закончится, и я потеряю ее.

Я почувствовал, как в ушах нарастает звон — мы падали в бездну, и скорость падения все нарастала. Тела покрылись бисеринками пота. Взгляд затуманился. Дари содрогалась в моих руках, напряженных до предела, а стон переходил в крик. Вдруг она вся напряглась и застыла, рывками хватая воздух. От созерцания ее наслаждения, я тоже дошел до предела, а после она обмякла, падая в мои объятья.

Сорвав последний стон с губ Дари, я прижал ее, зарываясь лицом в ворох шелковых волос, не в силах отпустить. Боясь взглянуть в ее глаза и увидеть холод. Просто не мог, не был готов…

Приняв демонический образ, я заклинанием уничтожил разорванные и разбросанные вещи, скрывая следы нашей страсти. Черт с этой одеждой, купим новую! Прижав Дари к груди, я взмыл в предрассветное небо, так и не глядя в ее глаза.

Когда я подлетал к окну, она уже спала, тихо посапывая, поэтому я аккуратно положил ее на кровать, укрывая одеялом. Немного постояв над ней, и пройдясь напоследок по стройной фигуре взглядом, как будто прощаясь, ушел к себе.

Проснулась я неожиданно. Солнце уже вовсю светило, припекая торчащую из-под одеяла ногу, словно сквозь линзу. Выгнувшись, как кошка, зашипела от боли в мышцах. Ощущение, будто всю ночь вагоны разгружала. Воспоминания пронеслись волной, рождая сладкую истому внизу живота.

— У-у-у… — вырвалось у меня уже в полный голос. — Дура! — даже подушкой накрыла голову в попытке спрятаться. Не помогло! От себя не убежишь.

Проворочавшись еще немного на постели в приступе дикого гнева на саму себя, не выдержала. Резко сев, закрыла глаза и, взъерошивая пальцами волосы, занялась самобичеванием.

«Что же ты делаешь? Идиотка! Ну не нужны мне сейчас отношения, мне домой надо!»

Разговор со своей совестью, что молчала, как партизанка на допросе, не дал никакого эффекта, а лишь заставил меня еще больше злиться. Захотелось башкой об стену стукнуться, может, полегчает.

Никогда, после ночи с мужчиной, не чувствовала себя такой сволочью. Как говорится, развлеклись и разбежались, но сейчас, от одной мысли, что придется его оттолкнуть, на душе становилось больно.