Тина Кавайная - Лилит. Ангельский дар

— Прекрати! — вскрикнула я. Нет! Это не правда. Невозможно, чтобы кто-то был способен на такие зверства.

— А когда я прикончила практически всех, меня убили. Ведь пробил мой час, я слишком много отняла. А почему ты протестуешь против таких историй? — спросила она у меня. — Разве твой друг не рассказывал тебе о своем прошлом? Разве ты не знаешь, что он — …

— Заткнись! — заорал юноша. — Не смей ничего говорить! Ты только освободи меня — я язык тебе с корнем вырву! Убью, уничтожу, и не посмотрю на то, что ты и так мертва.

— Ой-ей-ей, какие мы грозные, — развеселилась девушка. — Мне это нравится. А давай уже играть? — с этими словами она просто воткнула свою руку в тело светловолосого.

— Малум! — в панике закричала я. — Не трогай его!

— Цыц! Дай мне насладиться живой плотью, — облизывая окровавленные пальцы произнесла «принцесса». — Не бойся, твоя очередь тоже скоро придет. Но, вначале, ты узнаешь своего дружка получше.

Голова закружилась. Все вокруг размылось и «поплыло». Через несколько минут картинка перед глазами вновь приобрела четкие очертания, но я уже находилась не в темнице, а в небольшой комнате. Впереди на кровати лежала мать Инфернуса, но с белоснежными крыльями, держа младенца на руках. По-видимому, она меня не замечала.

— Мы в моем прошлом. Ты никак не можешь на него повлиять, тебя никто не видит и не слышит, — раздался над ухом голос парня.

— С тобой все в порядке? — взволнованно спросила я

— Относительно. Сейчас, пока мы находимся здесь, мое тело восстанавливается.

— Понятно. А можно вопрос?

— Валяй. Все равно сейчас всю мою жизнь, причем не самую светлую, увидишь, так что мне от тебя скрывать нечего, — с какой-то грустью в глазах пробормотал блондин.

— А почему у твоей матери сейчас крылья белые, но, когда мы ее встретили, они были черные, как смоль?

— После моего рождения она осталась в Тартаре и отреклась от света, тем самым становясь ангелом смерти. Даже имя у нее поменялось.

Вдруг, картинка изменилась. Мы стояли в небольшой зале. Здесь был стол и несколько стульев. Друг напротив друга сидели мама Малума и мужчина лет тридцати. У него были светлые волосы, негустая щетина, широкие плечи, черные глаза.

— Это мой отец в одной из его форм, — шепнул мне на ухо Инфернус. — А я сейчас стою за дверью и подслушиваю.

— Дьяб, ему скоро девятнадцать.

— И что?

— Я о нем вспоминаю лишь тогда, когда он сам напоминает мне о своем существовании, и ты тоже, плюс еще тогда, когда тебе от него что-либо нужно…

— Ну? — раздраженно буркнул мужчина.

— Я говорю о том, что же с ним будет, а?

— Ваал, по приказу Люцефера, уже давно начал эксперименты по созданию инферджели. Он сказал, что если нет человека или другого живого разумного существа, которое дорожит инферджели, то в день девятнадцатилетия он перерождается, но при этом помнит все, что происходило с ним до этого. Такое будет и с Малумом. Так даже лучше, я смогу много раз его использовать, ведь он единственный, кто может беспрепятственно покинуть Преисподнюю.

Комната медленно начала темнеть, а все звуки разом стихли. Почувствовав на себе чей-то взгляд, я обернулась. Оказывается, не вся комната «погрузилась» во тьму. За огромной дубовой дверью, украшенной резьбой, стоял Инфернус, но немного непохожий на себя. Светлые волосы были даже длиннее, чем у меня; глаза на мокром месте; потрепанная одежда клочьями висела на худощавом теле.

— Да уж, ну я и нытиком тогда был, — протянул настоящий Малум. — Тогда я еще не знал, что такое перерождение.

— Ты и правда перерождался? — ошеломленно спросила я.

— Да. Причем это происходило такое количество раз, что я и не помню всех своих жизней. Единственное, что было неизменным, так это то, что я рождался всегда в Тартаре. Кстати, я впервые родился веков пятнадцать назад.

— Ничего себе! — удивилась я. — Подожди-ка, но твой отец же говорил, что в день твоего девятнадцатилетия ты переродишься. Но мы ведь праздновали твой девятнадцатый день рождения и после этого уже немало времени прошло. Как так-то?

— Это все благодаря тебе. Инферджели перерождается лишь тогда, когда нет того, кто бы помнил его и дорожил им. Я все еще стою здесь из-за тебя, Лилит. Мне очень не нравилась идея директора, чтобы я был твоим стражем, ведь я мог к тебе привязаться, поэтому и вел себя так странно. Я помню все и всех, кого встречал в прошлой жизни, но меня никто из смертных не помнит. Это очень больно, поэтому я всегда рву все связи с остальными людьми…

— Почему? Почему я никому не нужен? — прошептал «прошлый» Инфернус.

Вдруг, картинка опять сменилась и теперь мы стояли возле какой-то свалки металлолома. Из темноты показались несколько парней внушительного размера и одна хрупкая девушка. Она была похожа на фарфоровую куколку: бледная нежная кожа, длинные черные локоны, большие голубые глаза, милое платьице до колен нежно-розового цвета. Неожиданно, прямо перед их носом появился тот, в чьих воспоминаниях мы находимся.

— Я явился сюда, как Вы уже поняли, для того, чтобы убить Вас, мадемуазель А*** — монотонно проговорил он на французском. — Вы слишком мешаете некоторым власть имущим людям со своим наркокартелем.

— Halt kein Gericht ber fremder Vergangenheit — ihr kennt eure Zukunft nicht, — бесстрастно ответила девушка, сморщив носик.

— Не притворяйтесь, я знаю, что вы в совершенстве владеете французским, ведь родились и прожили десять лет в Менюль-ле-Сен-Клоде.

— Вам не справиться с моими телохранителями, — рассерженно проговорила А***, но уже на чистом французском.

— Вы меня недооцениваете, — ответил парень и прямо из воздуха вытащил ятаган.

Настоящий Малум тут же встал предо мной, загораживая обзор. Он прижал меня к себе и я уткнулась носом в его попахшую сырой землей куртку. Впереди слышались отчаянные, предсмертные крики, звон железа и свист рассекаемого воздуха. Мне и не надо была видеть это, лишь по звукам уже можно было понять, что произошло. По моим щекам полились слезы.

— Ты убил их, да? — всхлипывая, спросила я.

— Да, — поглаживая мою голову, прошептал юноша. — Прости, что тебе пришлось узнать эту сторону моего прошлого, хотя, наверное, другой стороны и нет. Многие люди желают зла друг другу, иногда они обращаются к демонам за помощью. После первого моего перерождения мой отец начал использовать меня, как оружие: он показывал человека, которого надо убить, говорил мне имя, что с ним надо сделать, и приказывал, чтобы я лишил этого человека жизни. Для меня тогда слово отца было законом, чем-то не нуждающимся в доказательствах, аксиомой. После выполнения своего «задания» я должен был возвращаться обратно в ад. Харон возил меня туда и обратно, пока отец не закрыл для меня проход после того, как я не вернулся в Тартар. Но до этого множество людей погибло от моей руки. Их смерть часто принимали за несчастный случай, неудачную попытку ограбления или…