Кристина Уоррен - Возлюбленный из камня (ЛП)

— Этот для дивана с открытыми ножками. Привяжи руки Фелисити к одному концу, а ноги — к другому.

Спар сжимал кулаки до тех пор, пока не забеспокоился, что сломает себе кости.

— Неужели это необходимо?

— Это ради ее безопасности, Страж. Для нас это будет не самым приятным опытом.

Молча страдая и кипя от негодования, Спар подчинился. Когда Фелисити была полностью привязана, Уинн протянула руку и коснулась его руки.

— Знаю, что ты хочешь… даже нуждаешься… быть рядом с ней, но не могу позволить тебе мешать мне, — сказала она, и выражение лица ее стало жестким. Когда он собрался возразить, ведьма улыбнулась, слегка приподняв один уголок рта. — Если ты обойдешь и встанешь позади дивана, то она будет в пределах досягаемости твоей руки, и ты больше не будешь мне мешать. Хорошо?

Спар почувствовал прилив благодарности, когда встал на указанное место. Посмотрев на свою пару, он увидел, с каким трудом ей дается каждый вдох и выдох. Ее кожа блестела от пота, а одежда была порвана и помята во время их борьбы.

На ее рубашке отсутствовало несколько пуговиц, что открывало голую кожу, которая имела нездоровый, болезненно серый оттенок. Спар перевел взгляд обратно на ее лицо и заметил, что странный цвет начал охватывать корни ее волос.

Уинн последовала за его взглядом и сжала челюсть.　

— Хорошо, давай начнем.

Это были самые долгие шесть часов нечеловеческой длинной жизни Спара. Он потерял счет сожженных Уинн благовоний и пропетых ею заклинаний. Кристаллы, камни, травы, руны — все прошло перед его пристальным взглядом.

Иногда она клала свою руку то на голову, то на тело его пары, а порой, казалось, забывала, что Фелисити там, будто впадала в транс. Хотя одно он запомнит навсегда — длинную полоску муслина, которую Уинн обмазала несколькими видами масел, перед тем как девять раз обернуть вокруг руки, на которой проступала метка демона.

Спар запомнит, потому что ему пришлось разжать пальцы Фелисити и держать их, пока Уинн перематывала их, а его пара кричала в агонии в течение всего процесса.

Порой в течение дня и вечера Спар задавался вопросом, почему никто не обратился в правоохранительные органы. Если бы он с улицы услышал крики и не понял, что происходит за пустой витриной магазина, то заподозрил бы, что там кого-то пытают или даже убивают. Конечно, он сомневался, что многим жертвам убийства потребовалось бы шесть часов, чтобы умереть.

Именно столько времени понадобилось Уинн для выполнения работы. Видя Фелисити в таком состоянии, его охватывала своего рода агония, которую он не испытывал никогда ранее.

Тот факт, что она продолжала пытаться вырваться из своих пут, корчилась и боролась в течение всего процесса, доказал, что силы, задействованные в игре, были нечеловеческими. Лишь подпитываемые чистой энергией магии могли продержаться столько часов.

Его доверие к Уинн пошатнулось в тот момент, когда в начале седьмого часа она подошла к столу и взяла обоюдоострый нож. Спар перегнулся через спинку дивана и схватил ее за запястье.

— Что ты делаешь?

— Расслабься, Страж. Я не дура, чтобы убивать в твоем присутствии человека. — Повернув нож в руке, она поцеловала лезвие, а затем протянула Спару рукоятью вперед. — Возьми его.

Спар узнал ритуальный нож. Атаме [11] магический ритуальный нож был небольшим, всего девять дюймов, но блестел ужасно ярко в огнях гостиной.

Рукоять была сделана из эбенового дерева, изогнутая так, чтобы удобно лежала в ладони. Она перетекала в лезвие без какого-либо навершия, которое бы отделяло дерево от металла. Хотя нож пролежал на столе нетронутым, он казался тёплым в руках Стража.

— Раз ты не позволяешь мне причинить ей боль, это придется сделать тебе.

Спар, резко подняв голову, почувствовал, как появляются его клыки, даже будучи в человеческом облике.　

— Что?

Уинн, неотрывно наблюдавшая за ним, внешне, казалось, не страшилась его проявления агрессии.

— Я ослабила связь, но, чтобы разорвать ее, нужно слить яд, заразивший ее. Нам нужно порезать ее руку и дать ткани пропитаться. — Увидев выражение его лица, она улыбнулась. — Всего лишь укол, Страж. Клянусь тебе, что ей не придется долго страдать.

Спару все еще не нравилась эта идея. Он был уверен, что ведьма прекрасно видела его лицо и неохотные движения. Повернувшись к Фелисити, Страж к своему удивлению обнаружил, что ее движения замедлились, за последние несколько минут рост агрессии уменьшился.

Она продолжала пыхтеть, все еще напоминая животное, а не человека, но Фил больше не дергалась и не пыталась освободиться от своих пут. Он почувствовал, как в нём снова появился оптимизм, ведь ведьма действительно может знать, что делает.

— Тебе нужно уколоть ее кончиком ножа через ткань прямо в центр метки. Не трогай повязку. Она должна остаться на месте, — руководила Уинн, стоя по другую сторону от Фелисити. — Ткань вокруг руки должна впитать кровь. После того, как уколешь ее, передай атаме мне обратно.

Он кивнул, подтверждая, что понял ее указания, хотя нисколько не хотел их выполнять. Идея намеренно навредить своей паре шла вразрез с его природой.

Но если это спасет ее, он сделает все необходимое. Взяв обмотанную руку Фелисити, он нежно разжал ее пальцы и уложил ладонь в свою руку.

Сделав глубокий вдох, Спар отстранился и уколол, прежде чем смог передумать. Если бы он позволил себе медлить, то поставил бы под сомнение свою способность идти до конца.

Ужасно острое лезвие резануло по ткани, словно это была папиросная бумага, и он почувствовал, как кончик врезался в нежную плоть Фелисити. От ее громкого, дикого крика он едва не выронил нож.

Центр повязки стал менять цвет, не на кроваво-красный, а на черный, как смоль. Уинн посмотрела на него и кивнула.　

— Хорошо.

Неохотно Спар передал лезвие обратно.　

— Что теперь?

— Подожди минуту.

Спар ждал, не отрывая глаз от белой ткани, где продолжала проступать черная субстанция. Уинн, встав рядом с головой Фелисити, закрыла глаза и начал петь.

Слова ускользали от него, но он узнал певучий, протяжный валлийский слог. Когда она произносила свое заклинание, пропитанный до самых краев бинт Фелисити стал превращаться из черного в ярко-красный.

Открыв глаза, Уинн подалась вперед и просунула лезвие атаме между кожей Фелисити и пропитанным бинтом. Легко разрезав ткань, она выбросила ее, брезгливо держа за края.

После того как она с помощью атаме сдвинула и проткнула бинт, Уинн засунула его в черную шелковую сумку, которую держала открытой, и перевязала ее тонким черным шнуром.

Спар сразу же перевел взгляд на свою половинку и почувствовал, как его сердце пропустило удар, когда увидел ясный, чистый цвет ее кожи и спокойное и мирное выражение на лице.