Мэгги Стивотер - Грешник (ЛП)

Я подождал, пока она обошла вокруг меня еще раз.

— Счастлива? — спросил я.

— Я просто не могу поверить что ты настоящий. Ты был мертв.

Я усмехнулся ей в ответ. Не моей настоящей улыбкой. Улыбкой Наркотики. Одна хитрая сторона моего рта приоткрылась шире, чем другая.

Это возвращалось ко мне.

— Эта улыбка , — сказала Бейби.

Она повторила:

— Это лучшая из идей, которые у меня когда-либо были. Ты уже был в доме?

Конечно же, я не был там. Я охотился на Изабел в Санта-Монике.

— Ну, ты увидишь его совсем скоро, — сказала она. — Завтра приедет остальная часть группы. Хочешь чего-то выпить?

Я хотел спросить о группе, которую она собрала для меня, но подумал, что это будет звучать так, как будто я нервничаю. Вместо этого я спросил:

— У тебя есть кола?

Кухня была большой и просторной. Ничто не выглядело особенно жилым или даже человеческим. Шкафчики были из тонких планок бледной древесины, к стене прилегали трубы ПВХ [8], идущие вверх. Холодильник меня удивил: это была емкость для коммерческих напитков. Мне не нужно было говорить, что Бейби жила одна.

Она вручила мне кока-колу. Одна из тех стеклянных бутылок, приятно холодящих руку, прежде чем ты откроешь крышку. Бейби наблюдала за тем, как я слегка наклонил голову назад, чтобы попить, прежде чем поднесла свою к губам. Она все еще оценивала меня. Рассматривала мое горло и руки.

Она думала, что знала меня.

— О, у меня есть… — Она использовала свой мизинец, чтобы потянуть ручку ящика, и достала из него блокнот. Один из тех крошечных, размером с ладонь, который убеждает тебя быть кратким. — Это то, что ты хотел?

Мне было приятно, что она вспомнила, но в ответ я просто прохладно кивнул. Я засунул его в свой задний карман.

— Послушай, дитя, — сказала она, — это будет трудно.

Мои брови дернулись на слове «дитя».

— Я хочу, чтобы ты знал, что я всегда здесь, когда бы не понадобилась тебе. Если давление станет слишком большим, я буду всего лишь на расстоянии телефонного звонка. Или, если ты захочешь приехать, это тоже прекрасно. Дом всего в миле отсюда.

Ее беспокойство выглядело искренним, что удивило меня. Исходя из ее работ я ожидал увидеть пожирающего младенцев монстра.

— Хорошо, — сказал я. — Я тебя услышал. Посмотри, я уже внес твой номер в справочник.

Я повернул свой телефон так, чтобы она видела свой номер и имя над ним — Нервный срыв/Смерть .

Бейби восторженно рассмеялась.

— Но я серьезно. Ты бы удивился, узнав, как камеры могут достать тебя, — добавила она. — Я имею в виду, они не будут следить за тобой всегда, конечно. Главным образом, только для материала. Немного в доме, ты и группа. По большей части ты подсказываешь, где и когда они нужны. Но, тебе ли не знать, зрители могут быть довольно жестоки. И с твоим прошлым…

Я просто снова блеснул своей улыбкой «Наркотики». Я видел ее, эту улыбку. В журналах и в блогах, и в надписях на обложке диска, и при любом взгляде в зеркало. Я слышал, что требуется больше мышц, чтобы нахмуриться, чем для улыбки, и я уверен, что это правда, когда дело доходит до этого особого выражения. Это — просто подергивание губ, серьезно, просто сужение глаз. Без слов это говорит другому человеку не только, что я услышал его, но и, как я понял, что это значит для мира.

В большинстве случаев я использовал ее, когда не мог придумать какой-то умный ответ.

— Это оказалось слишком тяжело для других, — Бейби произнесла это, будто мы оба не знали судьбы ее предыдущих телевизионных объектов. — Особенно, если у них есть история о… что же, реальных проблемах.

Я продолжал улыбаться. Я выпил оставшуюся колу и вручил ей бутылку.

— Давай посмотрим дом, — сказал я ей.

Она выбросила колу в корзину цвета неба.

— Что за спешка? Вы, жители Восточного Побережья, всегда куда-то торопитесь.

Я собирался сказать ей, что у меня есть планы на вечер, а затем понял, что не хочу говорить ей, с кем у меня эти планы.

— Я взволнован будущим, что ты приготовила для меня.

Глава 5

ИЗАБЕЛ•

— Я сделала сэндвичи, — сказала моя кузина София, как только я переступила порог Дома Тревоги и Крушения в тот вечер. Она сказала это настолько быстро, что я поняла, она ждала, когда я подойду к двери, чтобы сказать это. Кроме того, я знала, что даже если она сказала просто «сэндвичи», то имела в виду «пожалуйста, посмотри на результат кулинарного процесса, включающего в себя более четырех часов готовки».

— На кухне? — спросила я.

София моргнула на меня своими огромными карими глазами. Ее отец — один из множества мужчин, которые были выброшены за борт нашей совместной жизни — назвал ее в честь потрясающе красивой актрисы Софи Лорен.

— И немного в столовой.

Отлично. Сэндвич, который занял две комнаты.

Не было никакого способа не съесть ни одного сэндвича, даже не смотря на ужин с Коулом. София была моей кузиной по маминой линии. Она была на год младше меня и жила в постоянном страхе потерпеть неудачу, потратить время впустую и лишиться любви матери. Она также обожала меня без каких-либо на то причин. Существовало много других людей, более достойных ее лести.

— Не все поместились на кухне? — я сняла свои мешковатые сапоги возле входной двери, где они приземлились на пару мешковатых сапог моей матери. Пустая вешалка закачалась, отразив солнечный свет прежде, чем остановиться. Черт, это место угнетало. Хотя я была здесь уже двадцать один вторник, я все еще не привыкла к нему. МакМэншн был достаточно стерилен, чтобы фактически уничтожать мою личность по кусочкам каждый раз, когда я приходила сюда, коварно заменяя их белым настенным ковром и светлым деревянным полом.

— Я не хотела мешать, если кто-то захочет приготовить что-то другое, — ответила София. — Ты сегодня классно выглядишь.

Я небрежно махнула рукой и пошла в столовую. И вот, оказавшись там, я поняла, что София весь день готовила огромное количество распределенных по цвету начинок для сэндвичей. Она нарезала помидоры в форме цветка, жареную индейку, говяжьи отбивные. Поколдовала над созданием четырех различных приправленных соусов винегрет [9]и айоли [10]. Испекла два вида хлеба в двух различных формах.

Это все было на спирали с овощами в самом центре. Ее телефон и огромная камера лежали в конце стола, то есть, она уже выложила это в один из своих четырех блогов.

— Тебе нравится? — с тревогой спросила София. Она смяла салфетку своими белыми руками.

Обычно на этом этапе окружающие предполагали, что София — жертва родительских сверхожиданий. Но я точно знаю, что тетя Лорен ожидала от Софии одного — нервничать так же, как и она сама, и София блестяще оправдывала эти ожидания. Она была словно тонко настроенный инструмент, звучащий в резонанс эмоциональному состоянию любого, кто находился рядом.