Вероника Ягушинская - Попадалово, или Любовь по-драконьи

— Не беспокойтесь, магистр, — поспешила я утешить старичка, — все было хорошо, просто мы с Аленой прибыли как раз к началу праздника Солнца, и Мессир был столь любезен, что пригласил нас остаться на торжества.

В добровольно-принудительном порядке, но об этом Валериусу я, естественно, не сказала.

— Тогда зачем же он пятого дня присылал мне письменный запрос на объяснение целей, задач и графика вашей практики?

Как зачем?! Чтобы иметь законные основания обвинить меня в принародном вранье и оставить в Истарионе, на этот раз навсегда. Но тут поток моих гневных мыслей резко оборвался.

— Ка-какой практики? — ошарашенно спросила я старичка, невежливо плюхаясь на кровать.

— Как это какой? — удивился магистр Валериус. — Той самой, о которой я с самого начала еще в прошлый первый день рассказал Мессиру Свэндалу. Уж простите меня, милая, но когда этот странный дракон спросил меня, почему вы оказались на его территории, я сразу же понял, что с вами беда приключилась, и, чтобы помочь вам, придумал эту самую практику, — бесхитростно развел руками старичок. — А что еще мне оставалось, когда Патрон целого континента жаждал подробностей. Пришлось выкручиваться, придумывая все на ходу.

— И что же вы придумали? — против воли в душе вновь завозился липкий страх, и меня прошиб холодный пот, хоть я и знала, что на территории Два-третьего государства я для Свэна неприкосновенна.

— А что в голову пришло, — весело усмехнулся Валериус, присел рядом, положив свою морщинистую ладонь на мои судорожно сцепленные руки, и начал рассказывать: — Учитывая вашу специализацию, первое, что мне пришло в голову, это то, что вы пишете диплом по теме «Влияние переселенцев на психические отклонения драконов», — у меня вырвался нервный смешок. О, да! Некоторые переселенцы своей неуемной деятельностью за одну декаду способны вызвать психические отклонения не только у драконов! А магистр меж тем продолжил: — Я и сказал, что вы были направлены именно к драконам на практику, вот только по ошибке попали на другой континент, поэтому я попросил Мессира Свэндала, раз уж так получилось, предоставить вам в качестве межконтинентального обмена опытом необходимые условия для работы.

— А он что? — недоверчиво спросила я, все еще не до конца понимая, как такое могло быть.

— Он любезно согласился, — расплылся в широкой улыбке магистр. — Единственное, что меня тревожило, это отсутствие вестей непосредственно от вас и последовавший затем письменный запрос, но в итоге, слава Богине-Матери, все в порядке, и вы вернулись целые и невредимые.

Я невесело хохотнула. Чудо уже одно то, что вернулись, несмотря на то, что моя легенда ни по одному пункту не сошлась с официальной письменной версией. Получается, Свэн с самого начала знал, что я вру, но продолжал делать вид, будто верит мне и просто ждет подтверждения, а потом, получив официальный ответ на запрос, он имел на руках неоспоримое доказательство моей вины и, несмотря на все то, что произошло между нами за эту декаду, он меня… отпустил? Подобное просто не укладывалось у меня в голове. Как мог дракон отпустить желанную женщину? Разве что он действительно… любил.

— Как там Алена? — вырвал меня из раздумий вопрос магистра. — Ой, а откуда у вас такой милый песик? — старичок только сейчас заметил вольготно развалившегося на Аленкиной кровати аркрайя. — А вам комендант разрешил? Если хотите, я могу поговорить.

«Какой же он все-таки добрый, этот подслеповатый старичок», — подумала я, с умилением глядя на то, как магистр гладит довольного вниманием аркрайя.

— А как его зовут? — вопросил Валериус, и дальше разговор свернул уже в нормальное русло, переключившись на более приземленные темы.

Когда магистр ушел, не успела я подойти к двери, как раздался требовательный стук.

— Марина Владимировна, — в комнату, не дожидаясь разрешения, вошел посыльный, на ходу протягивая мне пухлый конверт. — Приказано вручить лично в руки, — с этими словами он буквально впихнул мне письмо, больше походившее на посылку, и, вежливо кивнув, вышел.

Покрутив конверт в руках, я не нашла на нем никаких печатей или подписей. Странно, кто и что мне отправил. Впрочем, предположения были, и они подтвердились, стоило только мне вскрыть пустой сургуч. На кровать из перевернутого конверта тут же выпала обменянная на деньги сапфировая диадема, следом друг о друга звякнули несколько колечек и сережек, которые Свэн дарил мне ранее, ну а апогеем стал тот самый гарнитур из лунного камня, который был на мне в день рождения. Вот только на этот раз гарнитур оказался полным: на застегнутом браслете висело золотое кольцо с лунным камнем. Я закрыла глаза и с шумом втянула в себя воздух, стараясь не заплакать. Вот зачем он так? Но это было еще не все. В конверте, сложенные пополам, лежали несколько листов бумаги. Развернув их, я ахнула: это были все документы на право собственности, которые Свэну вручил наш монарх вместе со мной. Сверху же лежало письмо магистра Валериуса, и лишь один лист, выделялся среди этой исписанной массы. Там было всего два слова, выведенных до боли знакомым ровным почерком: «Это твое».

Листок выпал из ослабевших пальцев и плавно опустился на пол, а я все-таки расплакалась, хоть и обещала себе этого не делать.

Прошло два месяца, и жизнь все-таки вернулась в привычное русло. Диплом я каким-то чудом успела написать, потому что тему в последний момент пришлось менять. Аленку все-таки признали частично невменяемой и отправили на принудительное лечение с последующей повторной адаптацией. Отчасти девчонку мне было жаль, но с другой стороны, сколько жизней я спасла этим жестоким по отношению к ней решением?

Тему для научной работы взяла свободную и, работая днем и ночью, написала целый труд о «Дефекте Фантази», как я его назвала. Там я описала все причуды Аленкиного поведения с указанием предпосылок из иномирной литературы. Возможно, какие-то штампы я забыла, о некоторых могла не знать, но, в общем и целом, диплом и так превысил рекомендуемый объем вдвое. В конце я высказала предположение, что если для подобных переселенцев построить отдельный адаптационный центр по принципу лабиринта-квеста, то их вполне возможно не придется принудительно лечить.

Если честно, я тогда совсем не думала, что моя работа найдет такой отклик, но после Аленки каждый первый переселенец был с этим самым дефектом, и правительство, обратившись в Университет с просьбой помочь в решении данной проблемы, согласилось в качестве эксперимента построить по моему принципу один такой центр. Спустя полгода выяснилось, что моя идея, не то что имеет успех, она гениальна!

Переселенцам, чтобы перейти на следующий уровень, требовалось полностью выполнить все задания предыдущего, а в конце каждого такого уровня вместо зачетов, как в обычных центрах, их ждала «финальная битва со «Злом». Девушкам, помешанным на «выйти замуж за принца» тоже подготовили отдельную программу, под видом принцев подсовывая в провожатые по квесту переодетых холостяков из брачных агентств. Но самым любимым у всех адаптологов стал грамматический уровень. Попаданцам, чтобы открыть дальнейший путь, требовалось решить три сотни упражнений, вбивая правильные ответы во встроенное в стену рядом с раздвижными дверями Окно. Неграмотным впоследствии не ушел никто. И на принудительное лечение, кстати, тоже никто не отправился. Переселенцы скидывали всю лишнюю энергию в самом начале, и впоследствии, по мере продвижения по лабиринту, занимавшему давно разрушенный землетрясением город на окраине государственного заповедника, понимали, что привычная жизнь простого обывателя — это не так уж и плохо.