Александра Апрельская - Маршал грозового мира

— А я действительно хочу большего, — усмешка Толла ей совершенно не понравилась. — Только не от вас, а для вас. Вы меня интересуете не как человек, из которого можно выжать как можно больше, а как человек, в котором можно развить как можно больше.

— Да почему ж именно я? Мы видимся всего-то второй раз — откуда такое великое милосердие, а? Я вам не верю, — как загнанный в угол зверь, твердила она, осознавая, что только в этом человеке и может получить свое спасение. — Все слишком просто. Вы слишком добрый. Так не бывает. Вы — член могущественной организации, серьезная влиятельная персона, которая многое делает ради выгоды, зачем вам понадобилась я?

— Я — серьезный человек? — взмахнул ресницами Толл. — Вот только не придумывайте. Иногда мне надоедает строгий круг обязанностей, и меня тянет устроить что-либо вне его. Признаюсь сразу: у меня на вас далеко идущие планы. Вы бы немало помогли мне в моей дальнейшей работе. Плюс ко всему, я действительно не люблю ректора Военной Академии и не прочь устроить ему хоть какую-нибудь пакость.

— То есть вы предлагаете мне отправить подальше Академию с его ректором и все планы отца — и вместе с вами уйти, как вы выражаетесь, в тень? — прищурилась Хемена. — Да я только что ругала вашу деятельность — думаете, я смогу этим заниматься? Мне кажется, вы слишком самонадеянны, если думаете, что я соглашусь на это предложение.

— Мне кажется, что вы слишком несчастны, чтобы на него не согласиться, — только и сказал Толл.

***

Раль бродила по неусыпной Квемере до самого рассвета. Лишь часов в восемь она направилась на квартиру Эвальда, будучи не в состоянии докладывать о ночном разговоре Хору. Ведь задание, по сути, оказалось провалено.

Адилунд отперла дверь своим ключом и на цыпочках зашла внутрь, не желая беспокоить Эви и Виорди. Осторожно прошла мимо отвернувшейся к стене сестры и замерла, увидев высунувшуюся из-под одеяла руку в красном рукаве.

Виорди не любила ярких цветов.

Замолотилось сердце в груди, на дрожащих ногах Адилунд сделала несколько шагов к кровати и откинула одеяло, чтобы увидеть алое платье и восковую бледность лица уже неподвижной сестры.

В один момент закружилась голова, раздался тихий вскрик, словно бы ей не принадлежавший, во всем теле проснулась резкая слабость, и больше Раль ничего уже не помнила.

========== Часть третья. Золотой жезл ==========

Лента времени: виток вперед*

Стемнело. Зажигать лампу не следовало: Кудесница приучила всех своих воспитанников к бережному использованию денег и вещей. Но театр не бедствовал: хоть он и не имел популярности, притягивающей к его сцене тысячи людей, но благосклонно принимался публикой во всех уголках необъятной страны.

Хорганек не спалось. Она сидела на своей кровати, обхватив колени руками, и смотрела в окно на черное небо без единой звездочки. Кудесница говорила, дым заводов и свет уличных фонарей спрятали от жителей Квемеры узоры созвездий. Только краешек луны уныло поблескивал в самом углу окна.

В комнате было не так уж и холодно, и Хорганек с удовольствием заснула бы прямо в тонкой короткой ночной рубашке, укутавшись в старый плед, но Кудесница строго велела беречь здоровье, особенно защищать горло и грудь, и пришлось надеть свитер. Он колол руки и шею, иногда даже заставляя засунуть пальцы за воротник, чтобы почесаться. Возможно, из-за свитера Хорганек и расхотелось спать: он вносил некоторое беспокойство, не давая полностью расслабиться, сунуть ладонь под подушку и погрузиться в волшебные миры снов.

А ведь Кудесница сказала, что им нужно хорошенько выспаться: завтра предстояло петь перед искушенными зрителями столицы. Хорганек ждало очень важное и ответственное выступление, требующее немалых сил, а она не могла заставить себя лечь и отхонуть перед ним. Впрочем, такое было часто. Неразумные поступки, угода романтичному настроению, ущерб делу. Кудесница за это не ругала, говоря, что певица и должна жить не так, как все обычные люди, должна находить время, чтобы слушать голоса мира и голос своей души.

О житейских насущных вопросах наставница обещала заботиться сама, что немало помогало Хорганек, но та все же осознавала, что ей следует вести себя разумнее, не полагаясь слепо на Кудесницу. Осознавала, когда глядела на всех остальных детей из их группы, чувствуя себя самой старшей, взрослой, обязанной заботиться о них. Увы, чаще кто-то из младших заботился о замечтавшейся “солистке”, как они её прозвали, хваля красивый голос. Она его считала не очень красивым, самым обыкновенным, просто пела искренне, от души, и людям это нравилось. А Кудесница, прекрасно понимавшая своих воспитанников, подбирала подходящие песни: тихие, светлые, задумчивые, с нежным аккомпанементом фортепиано или тонким пением скрипки.

И завтра предстояло узнать, понравится ли такое жителям столицы. О да, Хорганек волновалаась, и это была главная причина бессонницы, затмевающая любой колючий свитер. Завтра… Завтра она наденет свое самое красивое платье. Праздничное. Единственное нарядное, ведь остальные два темно-коричневого цвета, самые простые, и их надо тайком от Кудесницы зашивать, чтобы она, очень занятая, не беспокоилась из-за проблем, которые того не стоили.

Синее платье. С оборками, с пышными рукавами, все такое воздушное, пришедшее из волшебной сказки и прекрасное, как сама ночь. Хорганек всего раз его надевала, когда примеряла, и удивилась, увидев себя в зеркале. Кудесница тоже тогда восхищенно улыбалась и обещала заплести ей “серебряную косу”, как они двое называли сложную прическу из двух кос, сходящихся в одну.

Мысли об этом постепенно успокоили Хорганек, заставив забыть и о колючем свитере, и о волнении. Она легла, натягивая до самого подбородка плед, и вдруг замерла, снова ощутив беспокойство. Происходило что-то странное, пугающее — и происходило совсем рядом. Сделав глубокий вдох, с легкой дрожью выдохнув, Хорганек спустила ноги с кровати и, осторожно шагая босыми ступнями по паркету, двинулась мимо спящих младших в коридор. Там её ждали тишина и легкое дуновение ветерка: в дальнем конце кто-то открыл окно. А ещё дверь в комнату Кудесницы была открыта, но оттуда ничего не светило — значит, она уже спала. Хорганек знала, как опасен для поющих людей сквозняк, поэтому решительно зашагала к двери, желая её закрыть, и застыла, видя в проеме темную фигуру, склонившуся над спящей Кудесницей.

Незнакомец обернулся, и вспышка серебристого света в ладонях позволила различить его лицо. Он улыбался.

Комментарий к Часть третья. Золотой жезл

*”Виток вперед” — применяется для описания во вступления к части событий из будущего, “виток назад” — для событий из прошлого.