Ирина Котова - Королевская кровь 6

Горечь после боя никуда не ушла,только стала острее. И Зов уходящего Владыки Четери выслушал, стоя обнаженным на остывающем песке – в последних лучах заходящего солнца все еще оседала желтоватая пыль, уносимая едва заметным поднявшимся ветерком.

Выслушал, опустил голову, чувствуя, как по разгоряченному плечу скользит холодный Ключ. Все правильно. Последний Владыка старых Песков уходил, закрывая свои и чужие долги. Защищая и свой народ, и своих друзей, и свою женщину, котoрую он выбрал – ну и что с того, что она не выбрала его?

Все правильно. Но все равно больно.

Боль не утихла и во время охоты, когда Четери, рыча, догонял и рвал челюстями испуганных антилоп - горячая кровь лишь усилила восприимчивость,и первую волну силы,исходящую от умирающего друга, Чет почувствовал гораздо раньше, чем она прокатилась по небу.

Скоро стихия, оплаченная кровью сына Синей и Белого, разольется над всеми Песками. И с последним вздохом Владыки Истаила прольется на пустыню, возвращая ее к жизни.

Четери вернулся в Тафию, и во внутреннем дворе, на резной скамье, обнаружил уснувшую жену. Здесь она ждала его, здесь встречала каждый раз, улыбаясь и подходя, чтобы обңять. А сейчас не дождалась, уснула.

Чет не стал ее будить. Подхватил на руки, отнес в спальню, аккуратно уложил на кровать. Вернулся обратно и потребовал вина. Кислого, сухого,терпкого.

Завтра будет новый день, в котором не будет Нории,и он, Чет, станет единственным Владыкой возрожденных Песков.

- Почему? - прошептал он, глядя в перламутрoвое море небес.

Мать-богиня не ответила, и он взял кувшин и начал пить. Бодро плескал фонтанчик в широкой чаше,и вода в нем редко подрагивала в такт земле. Птицы испуганно молчали. На Пески опустилась тишина.

Чет отбросил опустевший кувшин, переждал очередной толчок и потянулся за вторым. И замер, первый раз в жизни остолбенев от изумления.

Вода в фонтане встала столбом и выплеснулась во все стороны, добежав до ног дракона. А в чаше из кипящей жидкости и золотистого тумана соткалась обнаженная беловолосая женщина. Выгнулась, упираясь затылком в дно фонтана, забила руками по поверхности воды, закричала от боли, как раненая чайка – и Четери бросился к ней, выдернул из воды, сжал – так ее корчило, что могли порваться связки. Она кричала и кричала , пока не охрипла.

- Х-х-холодно, – сипела Ангелина Рудлог, цепляясь за дракона скрюченными пальцами. Она тряслась крупной дрожью. – Чееееет! Ааааааа!

Кричала она жутким шепотом,и радужка стремительно белела,и сама Αни была белая в синеву. Снова выгнулась в судороге, и Мастер в несколько шагов преодолел расстояние до скамьи, зафиксировал принцессе голову, с трудом разжал зубы и начал вливать в нее вино – большая часть проливалась на тело, но принцесса пила, жадно глотая, стуча зубами по краю кувшина. Ноги ее не держали. Четери стянул рубаху одной рукой, натянул на правнучку Седрика, прижал к себе и вздохнул, наполняя ее витой. Принцесса, не соображающая от бoли, царапала его до крови и силилась вздохнуть.

Земля под их ногами вздрогнула.

- Как ты появилась здесь, безумная женщина? - спросил он, когда она перестала выгибаться и обмякла в его руках. Весила она ещё меньше, чем он помнил.

- Попросила, - прошептала она с трудом. – Мне сказали, тут вода, сюда меня могут перенести, тут ты,ты поможешь. Помоги мне, Четери, - она подняла белые от мук глаза. - Отнеси меня к нему.

- Ты опоздала , – без злости проговорил Мастер. – Он скоро умрет. Он и так оказался слишком силен.

От нее полыхнуло таким жаром, что потрескались пустые кувшины и ветви на цветущих кустах жасмина обуглились. Ани снова вцепилась когтями в драконье плечо. Потекла кровь.

- Нет, - прорычала она вибрирующе, – не умрет. Помоги мне! Ну же! Прошу, Четери. Прошу тебя!

Он восхищенно, почти благоговейно цокнул языком и отступил. Потому что наконец-то окончательно слетели вся шелуха и предубеждения, и он увидел ее такой, какая она есть – величайший воинский дух, сильнейшая кровь буйного Красного, заключенная в слабое тело. Как жаль, что она не родилась мужчиной. Как горд бы он был,имей такого ученика.

Снова вздрогнула земля – и плеснула над их головами ещё одна перламутровая волна. Ангелина подняла лицо.

- Что это? – спросила она неверяще.

Землю снова тряхнуло.

Тук-тук. Пауза.

В глазах принцессы появились ужас, смешанный с пониманием.

- Этo его сердце, - глухо проговорил Четери. - Бьется все медленней.

- Да что же ты стоишь, глупый дракон! – крикнула она зло, мгновенно приходя в неистовство. – Οборачивайся немедленно!

И Мастер клинков, как покорный слуга, отошел подальше и сделал так, как она велела.

- Успею, - твердила она, глядя вперед, туда, где на горизонте разливалось белое сияние. Руки, сжатые вокруг красного шипа на гребне Чета, немели от напряжения и холода.

– Успею, - шипела она ледяным потокам ветра, выводящим песнь смерти. Смерть смотрела на маленькую җенщину чуть насмешливо и снисходительно, дразнила ее,то даря надежду, то погружая в отчаяние замедлявшимся ритмом сияющих волн, колола едва заметными искрами звезд: «Ну куда ты торопишься, красная, зачем? Никто еще не ушел от меня, и он не уйдет,и ты не успеешь…»

- Успею!

«Отец мой, помоги. Не просила тебя никогда и ни о чем, сейчас прошу, заклинаю, услышь меня, помоги!»

Ветер стал жарким, напоил ее силой, огладил ласковыми ладонями. Дракон фыркнул, затрубил благодарно, понесся ещё быстрее.

«Не в моих силах сейчас помочь тебе, дочь моя. Но все, что нужно, у тебя от меня есть».

Четери снижался, а Ани кричала ему: «Быстрее!». Перед ними в небеса редкими толчками изливался гигантский фонтан силы, растекаясь по небу. Выглядело это так, будто на каменной равнине стояла огромная и прозрачная переполняющаяся чаша, на узком дне которой цвел сверкающий терновник, шагов пятьдесят в поперечнике. Спутанный, переплетенный, как хрустальные жилы с огоньками-цветами.

Вокруг этой чаши, опустив гoловы, сидели сотни драконов. Былo страшно тихо – только с очередным всплеском изредка гулко вздрагивала земля.

Четери опустился на песок, вытянул крыло – и она сбежала по нему, даже не оглянувшись на сдержанный рев, раздавшийся при ее появлении. Вгляделась в хрустальные заросли.

В сердце разливался страх. Терновник цвел чудесными белыми цветами, которые пахли сладким молоком и ванилью – и она сразу же возненавидела этот запах. Запах насмешливой, снисходительной смерти.

Нории она не видела. Но он был там. В центре. Где стихия жизни была плотной, как молоко, и сворачивалась перламутровыми жгутами, яростно выбрасывающимися в небо.

- Я не могу пройти дальше, женщина, - раздался позади неживой голос Мастера клинков. — Никто из нас не может коснуться терновника.