Виктория Скляр - Ведьма из рода Шарперо

— Что? Я думала, вы в курсе, как проводится ритуал изъятия и ритуал переселения. Райх, ладно Макс неуч, но ты — то как проглядел различия. Двойка тебе по духоведению.

— Френа, ты ведь понимаешь, что теперь будешь осуждена нашим отцом, за противоправные действия с использованием божественного положения?

— И пусть, зато Мьяро теперь в сильном теле и может полностью восстановиться.

— Ага, только ты думала, что он полностью заменит меня, я уйду от Макса и ты станешь жить с дамнантом долго и счастливо. Хороший план. Нет, правда, в какой-то извращённой степени я даже горжусь таким целеустремлённым противником.

— Френа, мне льстит такое безумное обожание, честно, льстит, да и план гениальный, мы бы подумали, что Мьяро отправился в своё родное тело и быстренько бы его отыскали по божественной силе.

— Вот видишь, как я тебя люблю!

— Вижу, что ты больная на всю свою пришибленную голову. Но план хорош, это признать было бы просто глупо. Однако, твой недочёт был в том, что Ромалия оказалась отравлена металлом и это сильно ослабило неподготовленного Мьяро во время переселения.

— У него и шанса не было, — горделиво поправила я, чувствуя, что во рту до сих пор ощущался привкус крови, и мне срочно нужно было в душ. — Моё тело для него как металлическая клетка, с магическими замками. Не вырваться без разрешения, ни подчинить. Ты загнала брата в тюрьму, и теперь все козыри у нас на руках.

— Браво, сестрёнка, — саркастично начал аплодировать Райх, явно издеваясь над Френой. — Ты только что своей ревностью и желанием обладать позволила дамнанту, врагу Мьяро получить не только силу, но и влияние, которое даст ему полную свободу действий.

— Но… но… — казалось, что Френа просто не могла найти себе место. Она со страхом и неверием смотрела то на меня, то на брата, то на Макса, нервно переводя взгляд. Богиня Жизни проиграла в изобретательности и только теперь до неё начало доходить, что именно она сделала. Ведь если учесть, что Мьяро отравлялся также, как и я, пребывая в моём теле, так ещё мы получили возможность выторговать не только спасение для Макса, но и для меня.

Главный Бог, он же Хар, он же отец двадцати детей-Богов хоть и отличался излишней заносчивостью, гордыней и жестокостью, однако, ради спасения своих чад был готов на многое. Практически на всё, кроме преступления божественного закона, который сам и написал. Он бы и был рад его нарушить, да только скоропостижная смерть ему крайне невыгодна.

Стоит нам только захотеть, и Хар сделает всё, лишь бы Мьяро жил вне моего тела и быть здоров, ведь его столько столетий безуспешно искали и не находили. Печально — для других, прекрасно для нас, поэтому я и пыталась подчинить Бога Войны.

Смертные были априори слабее Богов, это естественно, но нас наградили живучестью и хитростью, которой позавидовали бы многие, включая Райха. И что больше всего меня удивило, не считая глупой веры в свои силы со стороны Френы, так это то, что её собственный брат был на нашей стороне.

Он ушёл вместе с нами, прихватив как лишний багаж Улька, что валялся на полу, время от времени сотрясаясь от холода, что сковал его израненное и измученное тело.

Потеря души, пусть и лишней это сильный стресс для организма. Но сейчас у этой самой души-гостя-вредителя были серьёзные проблемы, так как засыпать этот гад не собирался, истошно царапаясь и крича в моей голове. Но я не скажу об этом никому. Не стоит лишний раз нервировать окружающих, если ты одной ногой в могиле.

В голове было множество криков, просьб и угроз. Я слышала их, словно они были моим внутренним голосом — противным и мужским. Мьяро был вне себя от ярости, ведь мало того, что его вновь запихали в человеческое тело, так ещё и в девушку. Двойной ужас, если смотреть со стороны Бога Войны.

— Ромалия, ты вообще меня слушаешь? — немного обиженно прозвучал вопрос Макса и я натянуто ему улыбнулась, как бы говоря, что слушаю. И он продолжил. — Теперь, когда у нас есть в заложниках Мьяро, то Хак просто обязан выполнить любую нашу просьбу.

— Просьбы, — поправил дамнанта Райх. — Макс, я понимаю, что у тебя выбора-то особо не осталось, однако ты действительно считаешь, что мой отец решит помочь вам обоим — тебе и Ромалии? Он, конечно, своих детей любит, но не станет идти на поводу у проклятого алхимика и отравленной металлом ведьмы. Не в его это характере, если вы понимаете о чём я.

Мы понимали. Но упускать такую возможность было бы просто глупостью и пустой тратой наших сил и возможностей.

«Он не поможет вам! Только не ради того, кто сбежал от него сотни лет назад», — холодно отозвался Мьяро в моей голове и я непроизвольно поморщилась. Каждое слово и активность Бога Войны отдавались болью во всём моём теле. Это было как болезненные удары по оголённым нервам, что заставляло дёргаться, как от судорог.

«Поможет, если не хочет, чтобы ты умер вместе со мной», — цинично произнесла я, чуть усмехнувшись собственным мыслям. Это было правдой — если умирал носитель души, то она сама обязана была отправиться к Изумрудным Вратам и остаться за гранью. А из неё, даже Богу выбраться не под силу, потому то грань не подчинялась никому, лишь забирая тех, чьё время уже наступило.

«Ха. Да он тебя сам и убьёт, лишь бы меня наказать принародно для всех», — голос Мьяро казался каким-то потерянным, словно он и не надеялся на помощь отца.

«Поможет, потому что любой родитель, даже Хак ни за что не допустит, чтобы его чадо, пускай даже ты, погиб. Он не станет безучастно наблюдать за тем, как ты отправляешься к Вратам»

— Ромалия, ты какая-то несосредоточенная сегодня.

— Если бы в тебе сидел Мьяро и пытался вести задушевные беседы, ты бы тоже был немного рассеянным, — мрачно объяснила я Максу и между его бровей пролегла глубокая, вертикальная морщинка. Он явно не был рад, тому, что душа Бога Войны, его врага, сейчас засела в моём теле, будто заноза. Из нас всех, пожалуй, самым радостным был Райх. И то ему нравилось лишь то, что план его старшей сестры провалился с треском и фанфарами, а не тому, что Мьяро сменил место жительства.

— И что именно говорит младшенький в семье? — с неподдельным интересом спросил Райх, внимательно смотря мне прямо в глаза. На самом деле, когда тебя буравит взглядом Бог Тьмы, то приятного от этого мало. Я неприятно поёжилась, и всеми силами пыталась не показать того, что мне было не по себе от пристального внимания Райха к моей персоне. Он временами мог быть по-настоящему пугающей личностью, но чаще всего являлся просто отстранённым, саркастичным и потерянным. Причём саркастичность и мрачность были его вторым именем.

— Да так, болтает без перерыва, не имеет значения, — отмахнулась я от вопроса, отвечая без особой охоты. Не знаю почему, но выдавать пессимистичное настроение Мьяро мне не хотелось. Не могла сказать, почему я вдруг решила его прикрыть в глазах родни, однако, это было так.