Карен Монинг - Песнь лихорадки

Мак

Выселение из моего тела произошло мгновенно.

В ту же секунду, когда я услышала, как произношу слова, которых не говорила и никогда бы не сказала, я оказалась поймана титанической силой воли Синсар Дабх, вырвана из собственного тела и засунута обратно в коробку.

Никогда не считай меня слабой, мурлычет Синсар Дабх. Я контролирую тебя, детка. ВСЕГДА.

Когда она запихивает меня в тесное, темное помещение и захлопывает крышку, я думаю — дерьмо! Нет в моем теле никакого секретного отделения, куда меня можно запихать!

И точно так же во мне никогда не было настоящей книги, открытой или закрытой. Синсар Дабх нарисовала для меня две детальные иллюзии и чертовски хорошо впарила их. Я внушила себе эти иллюзии, поверила в них и тем самым оказалась в их плену. Но пленила меня не Книга.

А моя собственная доверчивость.

Вера — это реальность.

Здесь, лишенная тела, я постигаю эту истину в момент исключительной ясности и понимаю, что это краеугольный камень всего существования. Не только моего. Всего вокруг. Какой самый проверенный способ оказаться жертвой? Поверить, что ты жертва. А путь к победе? Поверить, что ты чемпион.

Я верю в свое тело, пинком открываю крышку несуществующей коробки, и окружающие меня границы стираются в ничто, ибо они и есть ничто.

Я выпрямляюсь в полный рост, и ярость моя безгранична по бесчисленному ряду причин. Для начала: я наслаждалась теплым разговором с Джадой. Первым за долгое время, кажущееся маленькой болезненной вечностью. Она позволила назвать себя Дэни. И глубоко в ее глазах я заметила приветственный проблеск того старого-доброго знакомого пламени. Моя девочка была там. И приближалась к тому, чтобы выбраться на поверхность.

А потом мой рот назвал ее «тупой сукой».

Ага. Этого точно достаточно, чтобы основательно меня выбесить.

Я ненавижу это слово. Понятия не имею почему. Просто ненавижу. И меня абсолютно сломила мгновенная боль в ее глазах, беззащитная эмоция, предшествовавшая осознанию того, что Книга вновь завладела мной. Я не сомневаюсь, она поймет, что я не имела этого в виду, но смысл не в том. Это всего лишь подводит меня ко второму пункту: мой незваный гость-психопат обдурил меня.

Опять!

Сколько раз я еще паду жертвой этого бесконечного мозготраха?

Да что со мной не так ? Не похоже, чтобы Книга запросто могла творить надо мной заклинания. Я и есть она. Это я. Она может лишь пытаться контролировать меня ложью и обманом. И это продолжает срабатывать!

Я простираю свое сознание, проникаю в конечности, устраиваюсь за своими глазами и выглядываю наружу.

Хоть я и выбралась из коробки, но Книга все еще полностью контролирует мое тело. Я чувствую конечности, выглядываю через свои глаза, но не могу ничего контролировать. Я пассивный наблюдатель в смирительной рубашке.

Моя рука держит Джаду за горло и безжалостно трясет. Я не могу видеть свою руку, поскольку она невидима, но чувствую свои пальцы глубоко в плоти ее горла, пока она болтается примерно в футе над полом.

Замечательно. Я назвала ее сукой, а теперь я ее душу. Моя ярость умножается.

Я разрешила тебе остаться и наблюдать за ее смертью, злорадствует Синсар Дабх.

Разрешила, задница ты.

Я здесь, я никуда не ухожу, и ее смерти не бывать никогда. Ради Дэни я открыла Книгу, и ради нее я и уничтожу Книгу. Я собираю всю свою силу воли и сосредотачиваюсь на руке, держащей ее за горло.

ОТПУСТИ ОТПУСТИ ОТПУСТИ, повелеваю я со всей силой своей ярости.

НИКОГДА, ревет в ответ Синсар Дабх , расплющивая меня, сминая как бумажку, едва не вышибая меня из положения пассивного наблюдателя в своем теле.

Мои пальцы безжалостно сжимаются на горле Джады. Она хрипит, цепляясь за мою руку.

Как Книга может быть столь сильной, хотя еще недавно была так слаба? Я вновь сосредотачиваюсь на своей руке, нацеливаясь на один палец и поддерживая свою ярость. Если я смогу повлиять на один палец, это докажет, что я могу…

Сильная рука хватает меня сзади за горло и резко дергает, перекрывая кислород. Книга мгновенно ослабляет мою хватку на Джаде, запоздало понимая, что хоть она и сделала мое тело невидимым, подвешенное в воздухе тело Джады все равно выдавало ее положение.

Я с интересом хватаюсь за этот факт. Она несовершенна. Она допускает ошибки.

Книга использует мои губы, чтобы произнести беззвучные слова, и внезапно дюжины копий меня появляются на свет, наводняя кабинет идентичными Мак. Я смутно осознаю, что если наш внешний вид одинаков, то выгляжу я кошмарно.

Лор и Фэйд мгновенно переходят в наступление, атакуя копии меня.

— Я поймал настоящую, она все еще невидима! — ревет Бэрронс.

Может, это и правда, но другие Мак дерутся точно банши, набрасываясь на спины Лора и Фэйда, пиная и колотя кулаками. Книга или способна создавать чары, которые действительно материальны, или же создает тщательно продуманную иллюзию, которая убеждает других, что они действительно с ними взаимодействуют. Как бы там ни было, конечный результат один и тот же. Время, кажется, замирает на мгновение, когда я применяю эту информацию к моей сестре, Алине. Была ли она всего лишь одной из этих иллюзий? Никогда не возвращалась из мертвых и была всего лишь изощренной уловкой, на которую все купились? Если бы я допросила одну из Мак-копий, они тоже оказались бы полностью запрограммированы соответствующей информацией, как Алина? Теперь, когда Книга получила желаемое, значит ли это, что Алины больше не существует?

Книга не сопротивляется руке, обхватывающей мое горло, вместо этого она наносит мощный удар мимо моей грудной клетки, и я чувствую, как копье погружается в тело Бэрронса. Должно быть, она выхватила его из бедренных ножен Джады, когда держала ее за горло — в то мгновение, когда она медлила, ошеломленная моим превращением, и не перешла в режим стоп-кадра. Я упустила этот момент, поскольку была занята разрушением коробки и освоением своей силы. Я слышу тихое шипение, затем Бэрронс рычит и его хватка на моем горле ослабевает.

Книга пригибается и уворачивается от его хватки, ныряет в сторону и распластывается по стене. Я отчаянно пытаюсь посмотреть налево, чтобы увидеть, как тяжело я ранила Бэрронса, но Книга отказывается сотрудничать. Краем глаза я вижу, как он шевелится и вновь встает на ноги, и испускаю вздох облегчения. В последний раз, когда я пырнула его копьем, он умер.

Внезапно множество Мак неподвижно замирают и начинают монотонно напевать оглушительную мелодию, которая кажется такой неправильной, такой болезненной, что все в кабинете, включая Книгу, зажимают уши руками, содрогаясь. Адская пронзительная симфония нарастает до невыносимого крещендо. Я костьми чувствую ужасающую вибрацию.