Ева Черная - Полукровка (СИ)

И я выбрала. Тоненький ободок из червленого золота, от которого тянутся вверх шесть тонких острых зубчиков, и всё это счастье обильно усыпано кроваво-красными рубинами и гранатами, хих, как раз под цвет моих глаз. С остальным было проще. От мантии я наотрез отказалась, таскать на себе и за собой несколько метров тряпки, которая будет оттягивать мне плечи и мешать свободе движений, бррр, нет, это не по мне.

С малым скипетром та же беда. Нет, может, кому-то и нравится на официальных мероприятиях держать постоянно в руках тяжелую золотую палку, обвешанную драгоценными булыжниками, только польза от нее мизерная, разве что дополнительный тренажер для подкачивания бицепсов рук. Сомнительное удовольствие, тем более, что качаться будет только одна рука, ну, или огреть кого-то по голове, опять же не то.

Так что я все это удовольствие я заменила на витую цепь из того же червленого золота, украшенную шестью драгоценными камнями, соответствующими цветами к цветам Правящих Домов. В ее центре свисал крупный рубин, а также ритуальный кинжал с золоченой ручкой и навершием из небольшого красного граната. Цветами моего правящего дома стали все оттенки алого и белого, ну, что поделать, люблю я эти два цвета.

С ритуалом посвящения все намного проще. В нашей религии особое значение имеют две природные стихии - огонь и вода. Не путайте с идолопоклонничеством, мы не поклоняемся сотворенному самим Творцом, мы всего лишь используем это для очищения перед общением с Ним и при взывании к Нему. С самого утра перед ритуалом принято держать пост: есть и пить нельзя ничего до окончания ритуала.

С утра хорошо отмокнув в ванне и отчистив с себя любой намек хоть на одно грязное пятнышко, расчесав частым гребнем волосы (не представляете, чего мне это стоило, половина моей шевелюры осталась на том самом гребне) и одевшись в длинную, до пят, просторную рубаху, я пошла к местной реке Каменке в сопровождении двух почтенных хавриек - жен Председателя Собрания и Главы Рода Видящих, к которому принадлежит мой отец. Сопровождающие меня моры нужны были для того, чтобы потом подтвердить подготовку перед ритуалом.

Шесть раз мне нужной было окунуться в речку с головой, чтобы проточные воды смыли все мои духовные нечистоты, как до этого я смыла с себя в ванной нечистоты материальные. Окунаясь, я чувствовала как вода, убегая, забирает с собой усталость, грусть, одиночество, тоску. Она, вода, дарила мне покой, легкость с небольшой ноткой свободы.

После окунания уважаемые моры отвели меня домой и начали помогать мне приводить себя в порядок. Еще два часа назад был доставлен срочно пошитый швеей всё того же рода Дасильо (Тэр уверял, что он и не мечтал о лучшем, чем сделать мне такой подарок к посвящению, а я сделала вид, что с неохотой, но поверила, все равно не было смысла трепыхаться, он бы мне это все равно всучил), костюм. Он состоял из насыщенного алого цвета немного свободной туники длиной до середины бедра с простым округлым вырезом у горла и рукавами три четверти (по горловине и краям рукавов туники шла белый цветочных орнамент) и белых сартонов с той же вышивкой, только алого цвета. К костюму же прилагались полусапожки в красных тонах эльфийской работы и кожаный красный ремень с ножнами инкрустированными бриллиантами (подарок от Ната). Волосы собрала по обыкновению своему в высокий хвост и потом заплела в тугую косу. Ну вот, осталось только дождаться часа до захода солнца, напялить на себя корону с цепью и кинжалом, и можно выдвигаться. Все ритуалы в храме Вышнего начинаются на закате, в начале следующего дня. Да, да, у нас день начинается с вечера, не так, как у других народов, потому что в Книге Вышнего было написано, что сначала был вечер, потом утро и день. Потому-то у нас и следующие сутки начинаются с вечера, и все значимые ритуалы в Храме проводятся с заходом солнца.

Солнце село пятнадцать минут назад и я, облачённая в свою малую корону, с висящими на шее цепью и кинжалом в ножнах, еду все в том же дасильовском унмусе в Храм. Мандражирую и боюсь поверить, что стала еще на шаг ближе к цели, ведь статус главы Рода это не самоцель, это одно из средств достижения цели.

Я в Храме. Высокие колонны, построенные еще древними, поднимались ввысь, стены украшены растительным рисунком, ни одного изображения живого существа, чтобы ни у кого даже мысли не возникло, что пришедший в Храм молиться, делает это обращаясь к изображению живого существа, а не к Вышнему. На полу мозаика все с тем же растительным узором, но что за растения изображены, я не запоминаю, голова не тем занята. Мы подходим к жертвеннику, на котором уже лежит связанный аргал (одомашненное мелкое рогатое животное, ценящееся за хорошие вкусовые качества мяса и мягкой упругой шерсти). Голова его чуть свисает с жертвенника.

Вокруг жертвенника собрались все главы родов, одетые в цвета своих Домов, как и я, а возле жертвенника, у его изголовья, стоит саххат (хавриец, который специально учился тому, как правильно резать скот для употребления в пищу теми же хаврийцами).

Я подхожу вплотную к жертвеннику и становлюсь рядом с ним, достаю свой, теперь уже родовой, кинжал, специально для этого заточенный, и передаю его саххату. Вот кинжал в его правой руке, левая же крепко, чтоб не дернулся, держит аргала за рога, он смотрит на меня. Вокруг тишина, и я говорю ритуальное благословение, выученное мной много лет назад и повторяемое мною год за годом как мантру, не позволяющую расклеится и забыть о цели. Мои слова гулко отдаются в тишине храма и поднимаются вверх. Последнее слово срывается с моих губ и слышится ответное 'Истинно', произнесенное семью разными голосами. Мой резкий кивок головой, и саххат, взмахнув рукой, перерезает горло животному. Я тихо облегченно вздыхаю - опытный саххат, зарезал правильно, поэтому ждать еще неделю для повтора ритуала не придется.

Кровь животного стекает в специальный сосуд, и мы ждем, пока последняя капля не упадет в него. Через час от запаха крови уже тошнит, но показать это – значит, показать свою слабость, недостойную главы рода. И я терплю, чтобы от этого запаха на пустой желудок меня не вывернуло. Вот саххат подходит к жертвеннику, значит, всё, - кровь уже вся ушла. Всё тем же моим кинжалом (бррр, я потом его долго буду чистить) уверенными движениями разрезает грудь и брюшную полость аргала и отсекает все внутренности, выкладывая их на отдельно поставленный поднос.

Теперь моя очередь. Взяв большой золотой поднос, куда уже положили хлеб и поставили чашу с вином, я подхожу к жертвеннику, и саххат уверенной рукой отсекая все лишнее, ставит на поднос сердце, печень, почки и правую заднюю ногу животного, предварительно ее освежевав. Поднос оказался просто неподъёмным, и если бы я была простой хаврийкой - в жизни бы его не смогла поднять, не говоря уже о том, чтобы перенести его через все помещение от жертвенника к жертвенному огню, находящемуся на постаменте.