Лена Летняя - Магический спецкурс (СИ)

Незнакомец что-то мурлыкнул. Иначе непонятную фразу я назвать не могу, поскольку тон у него вдруг стал мягким, заигрывающим. Обычно таким тоном молодые люди говорили мне что-то вроде: «Ну что, красивая, поехали кататься?» Наверное, именно поэтому я решила, что и этот высокий мускулистый красавчик с лицом кинозвезды предложил мне что-то непристойное для первого знакомства.

Мне оставалось только оскорбленно дернуть плечом, отвернуться и продолжить свой путь, поскольку еще раз объяснять, что я его не понимаю, мне показалось глупым. Если он сам еще не сообразил, что мы говорим на разных языках, то он непроходимо глуп. А красивые, но тупые мальчики перестали интересовать меня с тех пор, как мне перевалило за восемнадцать.

Незнакомец еще что-то крикнул мне вслед, но, к счастью, преследовать не стал, только рассмеялся, что было немного обидно. Искренне надеюсь, что это не мой будущий сокурсник. Впрочем, он выглядел несколько старше, ближе к тридцати, поэтому вполне мог оказаться местным преподавателем.

Наконец в пустом коридоре мне попался кабинет, под дверью которого стояли трое: двое парней и одна девушка. Они выглядели так же обычно, как и я. Это позволяло надеяться, что я все-таки нашла учебную часть. Для верности я все же обратилась к группе с вопросом, но они не поняли меня. И тоже отозвались на незнакомом языке. Прям Организация Объединенных Наций, а не университет. Я попыталась повторить вопрос по-английски, чем очень рассмешила рослого долговязого парня. Единственная девушка среди них — худенькая блондинка с раскрашенными во все цвета радуги локонами — нахмурилась и... тоже пытливо уставилась на мою грудь, как и предыдущий собеседник. В этот момент в мою голову впервые закралось сомнение. Едва ли ее интересовали мои прелести, она подобным и сама могла ежедневно любоваться в зеркале.

Девушка тем временем снова что-то мне сказала и продемонстрировала переливчатый камень на цепочке, который висел у нее на шее. Только тогда меня осенило, и я мгновенно почувствовала себя круглой дурой. Родители вручили мне точно такое же украшение, велев надеть, как только я окажусь в Орте. В тот момент я думала о чем-то своем, кажется, пыталась представить себе, как выглядит настоящий магический университет, поэтому забыла об этом в следующую же секунду.

Порывшись в сумочке, я нашла подвеску и надела ее на шею.

— Лучше? — с улыбкой уточнила моя собеседница.

— Гораздо! — облегченно выдохнула я. — Как я могла забыть про эту штуку? Почему я раньше про нее не знала? Не пришлось бы учить английский...

— О, эти амулеты действуют, только если оба собеседника их носят. Кстати, меня зовут Хильда. А ты тоже из Покинувших? — она пробежала по мне оценивающим взглядом. Мой наряд «хорошей девочки» вызвал у нее улыбку. Сама Хильда особо наряжаться не стала и пришла в Орту в светлых джинсах с прорезями на коленках и в объемной кофте, которая держалась у нее только на одном плече, а со второго спадала. — На спецкурс?

— Да, — кивнула я, чувствуя себя немного неловко. — Меня зовут Таня.

— Тогда вставай в очередь, — кивнула она с улыбкой. — Просили заходить по одному. Будешь за мной.

Учебная часть магического университета мало чем отличалась от обычной. Разве что компьютеров тут не было, только толстые книги.

— Вы у нас кто? — спросила меня женщина за ближайшим столом.

Магический мир или нет, а с вежливостью в таких местах всегда напряженка.

— Добрый день. Меня зовут Татьяна Ларина. Я из Покинувших. Мне необходимо пройти спецкурс, — бодро отрапортовала я, протягивая карточку, врученную мне на входе.

Отчасти я ждала привычного хмыканья и цитирования: «Итак, она звалась Татьяной...» Этими словами встречали меня все и всегда, поэтому про «Евгения Онегина» я узнала задолго до того, как нас свела школьная программа. Однако в этот раз на мое имя никак не прореагировали. Женщина только открыла новую страницу в журнале, приложила к ней мою карточку и накрыла ее рукой. Пустые графы тут же наполнились текстом: мое имя, дата рождения, родители, образование — все данные, которые содержались в принесенных мною ксерокопиях. Потом женщина пристально на меня посмотрела, подняла руку и с силой хлопнула ею по карточке. В мгновение ока на ней появился мой портрет, по качеству не уступающий фотографии: немного испуганный взгляд зеленых глаз, бледноватая кожа, медно-рыжие волосы, непослушными волнами рассыпанные по плечам. Точно такое же изображение проступило и в журнале.

«Чертовски удобно», — подумалось мне.

— Вы зачислены, — сообщила женщина и протянула мне обратно карточку и тонкую картонную папку с замысловатой эмблемой. — Здесь необходимая информация. И вас ждут в лекционной аудитории номер пять. Второй этаж, южное крыло. Всего доброго.

Хильда почему-то решила подождать меня, поэтому лекционную аудиторию номер пять мы отправились искать вместе. Это оказалось проще, чем мы думали, потому что на каждом этаже северное и южное крылья были помечены, а возле одной из аудиторий толпилось около сорока человек. Стоило нам подойти, как ее двери распахнулись, словно ждали только нас.

Аудитория была явно рассчитана на большее количество человек, все свежезачисленные Покинувшие уместились на четырех первых рядах, а всего наверх поднималось рядов десять или даже немного больше.

Когда мы расселись, дверь снова открылась, и в аудиторию вошли трое, как я предположила, местных преподавателей. Первой шла высокая статная женщина на вид лет шестидесяти. Какого цвета были ее волосы в молодости, оставалось только гадать, поскольку сейчас они все до единого стали седыми. Лежали они при этом в столь аккуратной и столь замысловатой прическе, что сразу становилось понятно: цвет волосам их обладательница не возвращает потому, что не хочет, а не потому, что махнула на себя рукой. Седина в определенной степени гармонировала с белоснежным цветом ее одежды. Одета она была почти так же, как и мужчина, с которым я столкнулась в коридоре, только брюки со стрелками заменяла длинная прямая юбка до самых щиколоток.

Хоть я и видела того мужчину всего несколько секунд, я ничуть не сомневалась, что одежды их почти идентичны, словно военная форма, ведь он стоял рядом с ней. Он меня тоже сразу узнал, снова ухмыльнулся и выразительно потер челюсть, которая пострадала после столкновения с моей головой. Так и знала, что по закону жанра он окажется местным преподавателем.

Последним шел еще один мужчина, разительно отличавшийся от коллег цветом форменного костюма: у него он был черным. На вид ему было около сорока, он совсем не походил на кинозвезду, но и седина пока не тронула его мышино-серых волос. И лицо, и взгляд водянисто-серых глаз производили одинаково неприятное впечатление.