Ирина Муравьева - Вместо неё (СИ)

– Таков весь профессор Хитров, – пожал плечами Антон.

– Пойдем, я провожу тебя к отцу, а в четыре часа у нас будет обед.

Герман кивнул в знак согласия.

Отец Анны занимал наибольший из двух гостевых домиков. Это было удобное, двухэтажное строение с большими окнами и прекрасным видом на небольшой сад возле дома.

Дверь Герману открыла миловидная женщина средних лет – судя по всему сиделка.

– Проходите, – без лишних представлений сказала она.

Герман последовал за ней в наполненную светом гостиную, стены которой были уставлены книжными шкафами с огромным количеством разнообразных книг.

– Герман, мальчик мой! – профессор Хитров выехал к нему на своей коляске и с радушием протянул руку. Герман тепло пожал его руку, и сделал несколько замечаний по поводу уютности и прелести гостевого домика.

– Да, я здесь словно волк в своей пещере, – ответил профессор Хитров, – Анна настояла, что раз уж я решил жить в гостевом домике, то это должен быть больший из двух, правда вторым этажом ни я, ни Марта (так, видимо звали сиделку, смекнул Герман) совсем не пользуемся. Зато молодые собрали для меня целую библиотеку, и, о Герман, пойдем я покажу тебе свой кабинет – это мечта любого литературоведа!

Герман послушно пошел за коляской, подумав, что в старости люди становятся все более и более похожими на детей. Но личный кабинет профессора Хитрова стоил того, чтобы им хвастаться. Красное дерево, зеленое сукно, огромное окна с видом на озеро, и еще хорошая сотня книг… Герман мечтать о таком и не смел.

– Нравиться? То-то же! – профессор Хитров весело развернулся на своем инвалидном кресле, – А помнишь, как я собирал всех своих студентов на десятиметровой кухоньке? А? А как в институте не давали отопления, и мы пили виски, но продолжали читать?

– То еще было время, – усмехнулся Герман.

Старик, было оживившись, поморщился:

– Честно говоря, я и сейчас отдал бы многое, ради своей старой кухни и теплой компании, но приходится довольствоваться лишь всем этим…

– О, Алексей, бросьте это! Ваша дочь прекрасно позаботилась о вас!

– А…, – профессор Хитров махнул рукой, – Анна теперь совсем как чужая…

Но тут, заметив смущение на лице своего гостя, старик снова принял оживленный вид, и, учтиво предложив Герману сесть в кресло, стал наперебой расхваливать свою новую коллекцию книг. За разговором об антикварных книгах, их авторах и прочей ерунде, столь интересной и Герману, и его старому учителю, оба и не заметили, как в кабинет вошла Марта и вежливо напомнила, что семейный обед состоится в парадной столовой большого дома уже через полчаса. Германа стукнуло, что он так и не переоделся с дороги, и потому он поспешил найти свой чемодан и немедля покинул профессора Хитрова, пообещав продолжить их разговор за обедом.

Обеденная комната в доме Белых выходила окнами на озеро. Это было большая, просторная комната, часть стен которой составляло стекло, из-за которого как раз и открывалась великолепная озерная панорама. Тона комнаты были безупречно продуманы в темно-вишневом цвете, и по стенам висели дорогие картины стиля модерн.

Еще проходя по дому, Герман заметил, как прекрасно сочетаются цвета, и как смело и неординарно они подобраны. В столовой же сиял апогей цвета и контраста, и Герман, как очень вежливый человек, не преминул сделать комплимент. Правда, Герман рассчитывал, что похвалы пойдут в адрес хозяйки дома, но все повернулось иначе.

– Спасибо, мы долго работали над этими красками, – вежливо ответил Антон, и все сели за стол.

– Простите? – переспросил Герман.

– Наша семья занимает большую отрасль в лако-красочной индустрии, – вежливо подправила Анна. Герман понимающе кивнул.

На стол вынесли первое блюдо (как и во всех обеспеченных домах этим занимались слуги) и воцарилась полная тишина.

– Значит, лаки и краски? – повторил Герман, пытаясь поддержать разговор.

– Да. Если хотите, я могу провести вам экскурсию по нашей фабрике, – вежливо сказал Антон.

– Непременно, – кивнул Гэрри.

Тут профессор Хитров вступил в разговор, и, имея за плечами многолетний опыт педагога и любимца школяров, увлек своей темой весь стол, который без него, наверное, погряз бы в скуке и тяжелых обыденных темах. Герман был очень благодарен учителю.

После ужина Анна показала своих мальчиков. Одному было примерно четыре, другому – около двух лет. Забавные, круглощекие мальчуганы, очень похожие на своего отца.

– Твоя гордость? – спросил у нее Герман.

– Моя радость, – ответила Анна.

Остаток вечера прошел замечательно. Герман и профессор допоздна засиделись в библиотеке последнего, рассуждая о книгах, жизни и мироздании в целом, пока наконец не пришла Марта, и строгим голосом не приказала профессору Хитрову наконец-то идти спать.

– Помниться, когда-то эту функцию выполняла Анна, – необдуманно пошутил Герман.

– Что ж, теперь она предпочитает платить за это другим…, – ответил профессор, неохотно позволяя Марте покатить его коляску в сторону спальни.

Герман вздохнул: по его мнению, старик придирался – было видно, что дочь отлично заботилась о нем. Кстати, вот и она, вернее, ее фотография. Правда очень-очень старая. Такую Анну помнил сам Герман. Не усовершенствованную, стройную копию, а весьма обычную девчонку. На фотографии на Анне было светло-синее платье, в горошек, волосы заплетены в толстую косу, и взгляд – слегка обеспокоенный и довольно усталый. Теперь он исчез, – подметил про себя Герман. Ему вспомнилось, как Анна приходила на кухню, когда ее отец восседал там, купаясь в любви и почитании своих студентов, и тихо просила его принять лекарство. Иногда девушке приходилось просить его гостей уйти, и у них с отцом случались небольшие стычки. Профессор Хитров почти всегда побеждал, и Анне приходилось тихо убираться за столом, или сидеть в уголке, ожидая, пока все разойдутся.

Да, пожалуй, сейчас Герман по-другому увидел вещи, и пожалел, что не соглашался тогда с Анной.

Впрочем, глаза у него слипались, и он потихоньку пошел во второй гостевой домик, отведенный для него на эти несколько дней. По пути Герман остановился полюбоваться прекрасной голубоватой подсветкой бассейна, когда услышал всплеск. Обойдя бассейн по кругу, Герман увидел Анну. Словно русалка, она плыла под водами бассейна. Ее тело грациозно изгибалось, и мокрые распущенные волосы ловили голубоватые отблески подсветки. В этот момент Анна выглядела неестественной, прекрасной, настоящей сиреной. Она вынырнула из воды, и оперлась на борт бассейна, спиной к Герману. На ней был купальник светло-бежевого цвета. Наверное,…По крайней мере, Герман очень надеялся, что хозяйка дома не забыла одеть купальник…