Ада Грифт - Маленькая история большой любви

Когда заключается неначертанный союз, то на Древо это никак не влияет, по сути это просто запись в книге, подтверждающая намерение двух существ жить вместе. Когда заключается союз начертанный… это узнаётся именно в Горе Изначальной. Пара приходит к Хранителю. Он проводит их в главный зал… Если паре суждено заключить начертанный союз, то напротив его имени будет стоять имя его любимой, если же нет — то они просто наденут браслеты и будут жить вместе столько сколько смогут.

— А если начертанный союз заключается между существами разных видов?

— В таком случае возле имени избранницы или избранника будет лежать браслет-артефакт, который изменит недраконью половинку, сделав ей или ему доступной драконью магию. Со временем этот браслет превратиться в обычную татуировку, как у её или его драконьей половинки.

— То есть ты был уверен, что в Горе Изначальной меня ждёт этот браслет.

Шиагрон кивнул.

— Практически на сто процентов. И если бы я знал с самого начала, что ты неинициированная эльфийка, я потащил бы тебя туда сразу же, несмотря на все запреты наших Старейшин на моё возвращение. Но я был слишком счастлив и слеп.

— Ладно. Хорошо, — Дери на некоторое время замолчала, пытаясь уложить всю информацию в голове, — но каким образом мы могли быть вместе до моей инициации, если ты говоришь, что мы существа с разной и противоположной природой.

— Да нет, природа то как раз у нас одна. И эльфов и драконов создал Единый. Изначально наши возможности были примерно равны. Единственными, в общем-то, отличиями было наличие у драконов ипостаси, а у эльфов — невероятной по силе магии земли. Так было сначала.

Потом, когда в игру вступили Стехриэны, всё изменилось. Кантариэст — эльфийский Стехриэн — поступил довольно просто. За несколько тысячелетий он максимально упростил врождённые свойства своих подопечных, компенсировав их за счёт магии Леса. Даже данную эльфам Изначальным возможность управлять землёй и растениями он смог включить в блок тех способностей, которые эльф получает после инициации. До неё же эльфы мало чем отличаются от тех же эльфийских полукровок, а иногда и уступают им. Тебе ещё повезло, что у тебя была стихийная, или как её называют теперь, человеческая магия. А после инициации, когда аура эльфа меняется, и в ней образуются энергетические каналы для эльфийской магии, он становится накрепко привязан к Лесу и своему роду. Так у Катариэста получилась очень прочная, отлаженная и надёжная система, веками ориентируемая на одни и те же ценности.

Антариэста поступила иначе. Наша Стехриэнши любит смелый эксперимент. Она решила управлять нами через наше потомство. Её магия в нас есть, но даётся она сразу при рождении, единственное, что похоже на инициацию, который проводит её эльфийский коллега, — это процесс, когда она принимает недраконьих половинок, браслет тоже создаёт энергетические каналы и наполняет их энергией Стехриэна. В остальном же она мало влияет на нас. Но если она подобрала тебе пару, то сделать ты ничего не сможешь, даже если будешь ненавидеть свою половинку тебе от неё никуда не деться.

Когда я увидел, что твоя эльфийская магия активировалась, и понял, что ты стала чистокровной эльфийкой, это был конец… для нас, а учитывая мою клятву оберегать тебя, я ещё и объяснить ничего не успел. В тот момент мне действительно, казалось, что всё кончено, и против природы и Стехриэнов пойти невозможно…

Шиагрон замолчал. Альэдериэна не спешила ничего комментировать. Пусть сначала расскажет, она потом найдёт что сказать… Даже галлюцинации. Имеет она, в конце концов, право выговорится, и хоть после смерти скандал нормальный этому невыносимому дракону устроить!

Собравшись с мыслями, дракон продолжил:

— Вернувшись в Гору я все же пошёл к Хранителю и… пришёл в полный ступор, когда увидел твоё имя напротив моего и браслет. Тогда я понял, что выход есть. Мы искали его все эти годы. Сначала пытались переделать браслет, так чтобы постепенно преобразовать магические каналы, потом… в общем мы перебрали много идей. Идея ритуала возникла давно, но мы оставляли её на крайний случай. Когда же Алеард этой весной прислал информацию о том, какой разницы были у тебя энергетические колебания, я понял, что дальше медлить нельзя. Ты просто не пережила бы следующую зиму. Поэтому и пришлось делать так чтобы ритуал провёл твой брат, — челюсти дракона при упоминании о Лирсте скрипнули так, что Дери даже начала волноваться за целостность драконьих зубов, — договориться с ним было нереально, пришлось затевать всю эту авантюру с поддельным пергаментом и договором, чтобы он пошустрее зашевелился. Я… я виноват перед тобой, маленькая, но я до сих пор не знаю, как ещё можно было решить эту ситуацию.

Шиа наклонил голову, целую раскрытую ладонь… наверное, всё-таки эльфийки и ждал её реакции, боясь встретить её взгляд и прочитать там совсем не то, что он хотел бы увидеть.

Альэдериэна думала достаточно долго, но всё же заговорила:

— Ты понимаешь, что я злюсь на тебя и имею на это полное право? — набрав в грудь побольше воздуха, начала она, — Ты не имел права принимать такие решения сам! Неужели ты так плохо знаешь меня, чтобы понять, что мне это не понравиться? Хорошо, мы не могли увидеться, но написать ты мне мог, да даже через Грема, или как там его на самом деле — Алеарда, записку передать…

Мужчина коротко взглянул на неё, он медлил с ответом, но потом всё же заговорил, с трудом, будто вырывал это признание из глубин сознания через силу:

— Я боялся… — он замолчал, Дери начала опасаться, что это всё чего ей удалось добиться, но через некоторое время Шиагрон продолжил, — боялся, что если напишу сразу же после нашего расставания, ты либо не ответишь, либо просто попросишь больше тебе не писать, а в случае, если ты бы отреагировала адекватно… я боялся дать ложную надежду, боялся не выполнить того, что пообещаю, я не хотел тебя связывать обещаниями и заставлять ждать без надежды на то, что всё может для нас кончится хорошо.

Альэдериэна смотрела на Шиагрона и пребывала в полном шоке. Она уже забыла, что думает, что всё это вроде бы её собственные галлюцинации, что всё это ненастоящее… В словах её дракона была такая боль, не быстротечная, которая вспыхнув яркой точкой, тут же проходит. Нет, это было боль выстраданная, пережитая, которая становится частью тебя и уже никогда не оставляет тебя. Ей было больно и плохо все эти годы, но она не знала, даже предположить не могла, что ему было возможно даже хуже. А ведь всё, что сделала она, — выжила, он же искал выход из безнадёжной ситуации, пытаясь противостоять всем законам их мира.

Она протянула руку и робко коснулась его руки. Голос её был намного мягче и спокойней чем до этого: