Нина Блазон - Время волка

— Я знал, что должен искать здесь, — пробормотал он. — Бастьен всегда убегал к ручью. Я не думал, что старая шахта все еще есть, пока не услышал выстрел, который был как будто из-под земли.

С этими словами он снял свою куртку и подал ее Томасу. Тот накинул ее вокруг плеч Изабеллы. Она дрожала, несмотря на летнее солнце.

— Mercés — спасибо, — тихо сказала Изабелла, однако, при этом рассматривала Жана Хастель.

Хастель только кивнул, но уклонился от взгляда Изабеллы.

— Где он? — обратился он к Томасу.

— Он мертв! Лежит в пещере!

Изабелла вскочила. Она потерла свои глаза и обратилась к Томасу.

— Отведи меня домой, — тихо сказала девушка.

Глава 39

ДОЧЬ АРИСТИДА

Они взяли лошадь Хастель, которая была привязана поблизости. Томас не знал сам, почему, но он просто поехал верхом в гору в направлении Ле Нуазэт, как предполагал. Изабелла сидела за ним, прижавшись к его спине, и обвивая руками так крепко, как будто он ее последняя остановка перед пропастью, в которую она все еще могла бы упасть. Они не говорили ни слова, пока лошадь поднималась в гору. Когда они услышали вдалеке голоса охотников, которые были на пути к Хастель и убитой бестии, Томас направил лошадь через подлесок.

Он успокоился, когда в поле его зрения появился орешник.

Томас остановил лошадь перед домиком. Изабелла опустилась со спины лошади и сделала последние шаги самостоятельно. Девушка робко подошла к порогу, назад к своей старой жизни.

Когда у Томаса успокоилось сердце, и он немного позже подошел к двери, то нашел Изабеллу в комнате. Она ходила вокруг и проводила кончиками пальцев по закоптившимся камням. У Томаса запершило в горле, когда он увидел ее такой. Короткие волосы делали Изабеллу одновременно хрупкой и стойкой. Больше ничего не скрывало ее шрам. И никогда еще она не казалось Томасу красивее. Страх за нее снова поднялся в нем, хотя бояться было нечего. Все же, в самом дальнем уголке своей души он знал, что она всегда будет там, каждой совершенно темной ночью, в каждом воспоминании лица Бастьена. « Но Белла жива », — думал он. И сейчас благодарил всех черных Мадонн, фей и духов леса, и всех святых, которых знал.

Изабелла остановилась перед дорожными корзинами. Ее плечи выпрямились, как будто она должна была набраться смелости, потом девушка вытащила свою одежду и очень тщательно собрала вместе все письма. Наконец, она повернулась к Томасу. Он ожидал увидеть ее грустной, но Изабелла была только серьезной.

— Вот, они были для тебя, и по-прежнему твои. И, — она сглотнула и тихо добавила: — чтобы не происходило, Томас, они не будут последними.

Он не думал, что сможет быть просто счастлив после всех пережитых ужасов и страха. Это была самая прекрасная фраза, которую Изабелла могла сказать, и в тысячу раз больше, чем он мог себе представить. Томас взял письма и засунул их себе под куртку.

— А теперь помоги мне, Каухемар останется здесь, Томас! Я не хочу вспоминать о нем, если я вспомню о Ле Нуазэт. Это место принадлежит Мари и мне!

Теперь он вздрогнул от сомнительности из ее уст. Томас подошел к ней и взял за руки, утешая, провел тыльной стороной кисти руки по ее щеке, в бесконечно ценном мгновении близости.

— Почему он стал таким? — прошептала она.

Томас откашлялся.

— Я не знаю. Я думаю, что его душа одичала в детстве как в джунглях. Там был только победитель, и это был он.

« И он был прав в том, что сказал обо мне. Некоторое время мы действительно были похожи друг на друга. До тех пор, пока я не убежал в своих мирах на чужие континенты, а он в свой собственный, жестокий мир ».

— Я знаю, он был моим братом, — тихо сказала она. — И оба отца не были добры к нему, ни родной отец, ни мой. Но это были Жан и Пьер, а также Антуан, которые загнали его дальше в джунгли, я права?

— Это не оправдывает его, Белла.

— Я знаю, — просто сказала она. — Я просто пытаюсь понять.

***

Томас перенес пожитки Бастьена вне пределов видимости дома, корзины, содержимое сундука и даже поленья, которые нарубил Бастьен. Когда он снова возвратился, Изабелла опять оделась и стояла перед камином. Это было почти шоком, увидеть еще раз ее преображение: теперь Изабелла была босой графиней в коричневой охотничьей одежде. Она как раз стянула с мизинца небольшое деревянное кольцо и аккуратно положила его в золу и темный песок очага, как будто похоронила там. Жест выглядел как прощание, и Томас очень хорошо понимал, что это было гораздо большее. Перед ним стояла дочь Аристида д’Апхера, в покое и просветлении, которые не оставляли сомнений в том, к чему она принадлежит.

Снаружи заржала лошадь, залаяли собаки. Шаги и голоса приближались. В помещение упала тень, когда на пороге появился маркиз д’Апхер. В другой день и в другое время Томасу было бы неудобно, но сейчас он просто поклонился и выжидал. Юноша больше ничего не боялся. И он, конечно, не будет мечтать о мертвецах в Гефаудане.

— Жан Блан, я предполагаю, — только заметил д’Апхер.

— К вашим услугам, мой господин .

Д’Апхер долго рассматривал его, потом, наконец, кивнул.

— Во-первых, оставьте мою сестру и меня одних и доставьте месье Лафонту срочное сообщение.

Томас глубоко вздохнул. « Итак, все еще его сестру ». Он мучительно чувствовал, что были вещи, которые никогда не изменятся. « Только в сказке принцесса выходит замуж за нищего ». Это ощущалось так, как будто он потерял ее во второй раз, но потом он почувствовал письма Изабеллы под своей рубашкой. Мужчина поклонился и вышел.

Перед домом его ждал Адриен, с винтовкой через плечо, с одной из собак д’Апхера сбоку.

— Синдик не может ждать, Томе , и два писаря уже точат свои перья. Вы убили его! Рассказывай уже все, наконец!

— Позже, — пробормотал Томас.

Его друг неохотно кивнул. Бок о бок они безмолвно пошли к лагерю.

— Адриен? — спросил Томас через некоторое время. — Что собственно произошло ночью, когда умерла Мари? Ты все же был у нее?

Адриен кусал свою нижнюю губу, но потом, он, кажется, пнул себя.

— Мы поспорили, потому что я был ревнивым идиотом. Я оставил ее стоять в саду, когда дворняга побежала за мной через луг. Когда я оказался на склоне, то насвистывал песню. Не знаю, что на меня нашло, но думаю, я просто хотел ее рассердить. Я оставил там собаку, и сам вернулся в охотничий лагерь так быстро, как только смог. Вообще-то я слышал вдалеке лай собаки, но ничего об этом не подумал. Я никогда бы не предположил, что она побежит на склон, — он вздохнул. — Если бы я не пошел к ней, мари не встретила бы Бастьена и была бы жива.

« Так много разновидностей вины », — подумал Томас. — « И каждый носит свою ».

— Пожалуй, только матроны это знают, — ответил он.