Ольга Шерстобитова - Слезы Моря

Магистр Тара тем временем отдала несколько команд, и мы приступили к занятию. Странно, конечно, но после битвы с василиском физические нагрузки не вызывали трудностей. А может, дело в том, что я просто привыкла? Да и отдых не повредил.

Только бы… быстрей Ал вернулся! С остальным я сумею справиться, но ожидание сводит с ума.

К концу тренировки, когда руки стали ныть, а ноги подгибаться, появился магистр Нарис в парадной форме. Темно-синий плащ сверкал серебряной и золотой вышивкой. Коротко рассказал о нашей с Лоттой битве с василиском, вручил по шкатулке из темного дерева. И едва скрылся, нас окружили маги. Я застонала. Как ректору удалось за пятиминутную речь создать такой переполох? Это явно надо иметь особый талант. Что интересно – зависти курсантов я не чувствовала, лишь восторг. Даже боевые маги, с которыми я училась, одобрительно похлопали по плечу. А за завтраком подошел Леон…

– Я был совершеннейшим ослом, – выпалил он.

И за столиком, где мы с Лоттой сидели в компании других курсантов, повисла тишина.

– Ну, предположим, до совершеннейшего тебе еще далеко, – нашлась Лотта, усмехаясь.

– Трин, простишь? Я же и предположить не мог, что ты ради Крама старалась!

– А если бы ради себя? – уточнил Торн, отпивая глоток чая. – То что?

Леон вздохнул.

– Я был не прав, признаю это. Трин…

Водный маг посмотрел на меня, нервно теребя край камзола.

– Садись, Леон. Я не держу зла.

Он выдохнул, улыбнулся и придвинул стул.

Остальные уставились на меня. А я… что я? Пожала плечами да принялась за завтрак. Прощать тоже надо уметь. Особенно того, кто раскаялся. Иногда сила проявляется именно в милосердии.

– Кстати, а что в шкатулках? – поинтересовалась Мара, маг-целитель.

Мы с Лоттой переглянулись, взяли награды, лежащие на столе. Я, конечно, хотела бы узнать о содержимом шкатулки, оставшись одна, но и мне свойственно любопытство. А подниматься в комнату времени нет.

– Какая красота! – воскликнула подруга, открыв свою, пока я пыталась справиться с замочком.

Отвлеклась, заглянула к ней в шкатулку. Изящное ожерелье из сапфиров и алмазов переливалось на черном бархате. К нему прилагались серьги.

Девчонки завистливо заохали.

– А что у тебя, Трин?

Я наконец-таки открыла шкатулку и почувствовала, как задрожали руки. Нет, там не было бриллиантов и драгоценных камней, лишь небольшой круглый амулет. Рисунок простой: две переплетающиеся серебряные розы, с одного края… зазубрина. Знакомая до щекотки в пальцах. Когда уходила из дома, я постоянно ее касалась, пытаясь успокоиться.

– Ого! И что это? – поинтересовались девчонки. То ли расстроенно, то ли разочарованно.

То, что я не променяю ни на какие сокровища мира. Амулет моей матери. Единственная вещь, которая осталась от нее на память. И даже с ней я была вынуждена расстаться, чтобы добраться до пристани, откуда уплывали корабли до Кардоса.

Как наяву помню внимательный взгляд ювелира, рассматривающего сквозь стекло рисунок. Что за магия была в амулете, он разобрать не мог, за серебро же платили немного… Найди я тогда другой выход, никогда бы не продала за пару золотых амулет матери. Но как быть, если ты оказалась без денег и крова на улицах чужого города, а за тобой – погоня? Воровать не позволила совесть, просить милостыню – гордость, а умирать от голода не хотелось.

– Трин, ты что, расстроилась? Это, конечно, не сапфиры и бриллианты, но ректор Нарис не дарит ненужных вещей.

Я улыбнулась сквозь набежавшие слезы.

– Это амулет моей матери.

– Ух ты!

– Трин!

– А как он попал в чужие руки?

Курсанты загомонили, лишь Лотта встревоженно на меня взглянула.

Я вздохнула, погладила подарок и, не удержавшись, надела. Амулет зачарован, его невозможно украсть или потерять. И только когда застегнула на шее цепочку, внутри все оборвалось. Что ректор Нарис знает о моем прошлом? Откуда? И когда успел? Никаких же следов не оставила!

Следующая догадка была страшнее. Это все не Нарис, а Ал. Он обещал второй подарок, пропадая ползимы непонятно где. Отправился, чтобы выяснить о моем прошлом? И… узнал-таки. Почему не сказал перед отъездом? Не успел?

Я посмотрела на брачный браслет. Выяснил правду и не отказался от меня и своих слов. Наоборот, даже… хочет связать наши судьбы.

У меня словно камень с души свалился, сердце забилось, ухнуло вниз. Я ему нужна. Любая… И от невыносимой нежности к этому чуткому и прекрасному мужчине захотелось плакать.

– Трин! Да что с тобой?

Я улыбнулась, ничего не ответив. Ребята пожали плечами, поднялись из-за стола.

Многое ли они понимали? Но я не хотела раскрывать тайну своей радости. Оказывается, секреты тоже могут быть приятными!

Я незаметно коснулась обручального браслета. Ал вернется, поговорим. И… зацелую. За то, что он такой… такой… единственный? И как я раньше могла в нем сомневаться?

– Тебе просто было нужно время, – ответила Лотта, давая понять, что я спросила вслух.

– Наверное.

Подруга поднялась, сжала мою ладонь.

– Из вас получится чудесная пара.

Я покраснела.

– Спасибо. Ал…

– Что? – Лотта, как всегда, чутко улавливала перемены в моем настроении.

– Я…

– Трин, да не тяни ты! Что между вами произошло? Я так понимаю, он знает твое прошлое.

– Да. Но я ему ничего не говорила.

Подруга охнула.

– Теперь понятно, куда он с Рэмом исчезал так надолго. Решил разрушить стену, которая вас разъединяла.

– Лотта, Ал теперь мой жених, – шепотом созналась я.

– Трин! Как здорово! Давно пора! – Она меня обняла, рассмеялась. – Я так за тебя рада!

Я улыбнулась, подумав, что и в мою жизнь наконец-таки пришла весна.

После завтрака мы отправились на медитации. Занятие было общим для всех магов, сосредоточиться получалось с трудом. Я представляла море, пляж и… Ала. Фантазии были неприличными, каюсь, но на душе от них было радостно и светло.

И дня не прошло, как Ал уехал, а я скучаю. И это чувство кажется непривычным и каким-то неправильным. Я никогда не была трусихой, но в моей жизни изменения редко происходили к лучшему.

Едва закончилась медитация, как началась пара по бытовой магии. Магистр Глэрин обреченно оглядел класс и сообщил, что сегодня мы снова учимся левитировать.

– Зачем? – сорвался у кого-то вопрос.

– И почему заклинание считается бытовым?

Маг вздохнул, склонил голову набок, снова напоминая мне птицу, а потом так ехидно заметил:

– А кто пыль со шкафов и паутину с ламп будет убирать?

Я почему-то сразу представила его самого за этим занятием и с трудом сдержала смешок. Нельзя себя так вести по отношению к преподавателю.

Ох и намучились мы за эту пару! Как можно представить себя пером? Не понимаю! И, похоже, не я одна. Ни у кого не получилось даже немного приподняться над полом. Надеюсь, магистру Глэрину не придет в голову заставить нас прыгать с утеса, чтобы обрести крылья. В том, что Алэрин поступил бы именно так, я и не сомневаюсь.