Нигина Хусаинова - Третье Желание (СИ)

— Повелитель, — раздался тихий голос Амулия. — Могу я задать вопрос?

Валефор кивнул.

— Зачем вы так поступили? Сами же говорили, что Моника слишком много пережила, а теперь загнали ее в ловушку?

— Если гора не идет к Магомеду, Магомед идет к горе! — пояснил джинн. — Мне нужны ее желания! Иначе в ловушке окажусь я! Ты же знаешь, что если Моника умрет, так и не загадав желания, то я вернусь в бутылку. И моим хозяином станет Джастин и уже навсегда!

Валефор встал, похлопал Амулия по плечу и исчез. Появился он уже в камере Моники, но не стал проявлять себя, а наблюдал. Девушка сидела на деревянной скамье, прислонившись к стене. Тусклая лампочка освещала лишь небольшой участок комнаты. Джинн сел рядом, он заметил слезы на ее щеках. В груди что-то дрогнуло, но тут же исчезло. Сейчас у Валефора был выбор, либо она, либо он.

— Ну что? — поинтересовался джинн, становясь видимым для нее, — желаешь стать свободной?

Моника резко встала.

— Не дождешься! Проваливай!

— Ну-ну... — Валефор усмехнулся, —думаешь, что сможешь обойтись без меня?

— Запросто! — фыркнула Пэриш. — Знаешь почему? За мошенничество в крупных размерах, мне светит от трех до пяти лет. И-и-и... — загадочно потянула она, — я просто не доживу! — торжественно завершила Моника. — Так что... — девушка подалась чуть вперед, таким образом, она оказалась лицом к лицу с Валефором. — Обломись!

Валефор молчал. А что он мог сказать? Моника была права. И в данный момент он облажался по полной программе. Еще ни разу ему не доводилось встречать такую упрямую девушку.

— Почему ты такая упрямая? — нарушил он тишину.

— Я не упрямая. Я упертая.

— Может, поможем друг другу? — вкрадчиво спросил Валефор. — Ты загадываешь оставшиеся два желания, а я буду к тебе снисходителен в будущем?

— О, Ваше Превосходительство, — Пэриш присела в реверансе. — Я польщена, — сарказм был очевиден.

— Нет, — продолжал Валефор, — правда! Я даже буду относиться к тебе на равных, когда мы наедине...

— Я дважды польщена, — буркнула Моника.

— Хорошо, — продолжал уговаривать джинн. — Я сделаю так, что на тебе не будет оков...

— Я польщена дальше некуда! — фыркнула Пэриш. — Ты серьезно?! Думаешь, я верю тебе? Хитрожопому жулику? О-бло-мись!

Последнее слово Моника произнесла по слогам и прямо в лицо наглому джинну. Тем самым разозлив его. Она практически плюнула ему в лицо и послала ко всем чертям. Джинн не привык терпеть от людей такого отношения. Пусть даже и от своей спасительницы. Валефор зло прищурился, в его глазах плясал недобрый огонек. Он резко схватил ее за подбородок.

— Ты еще пожалеешь, — прошипел он у самых губ девушки. — Очень пожалеешь о выбранном решении...

***

Моника высказала ему все, что хотела. А в довершении всего и разозлила Валефора. Реакция джинна не заставила себя ждать. Валефор грубо схватил ее за подбородок, но, несмотря на это, больно ей не было.

Лицо Валефора оказалось в паре сантиметров от ее собственного. Его дыхание обжигало губы. Сердце Моники билось в бешеном ритме, но не из-за страха. Сама не зная почему, Пэриш не боялась его. Хотя и стоило бы. Властного и наглого джинна видимо разозлило слово «Обломись» и то, каким тоном оно было сказано.

Но его реакция даже понравилась Монике. Очень хорошо, что он разозлился. Значит, Пэриш шагает в нужном направлении. И ни за что не сдастся ему на милость. Валефор никогда не услышит оставшихся желаний. Даже если она окажется в полном дерьме, как и сейчас.

Моника отпихнула руку джинна.

— Лапы убери! И катись отсюда в свои хоромы! Разговор окончен...

Она села на скамейку и обхватив колени руками, прислонилась к стене.

Уснуть на жесткой деревяшке именуемой кроватью, было невозможно. Но Монике все же удалось отправиться в царство Морфея.

Ей снился маленький домик, окруженный душистыми кустами роз. От цветов исходил приятный манящий запах. Моника привычным движением открыла дощатую калитку и вошла во двор. Она шла по выложенной камнями тропе к дому. У входа, весело махая рукой, стояла старушка.

— Бабушка!

Моника кинулась обнимать давно умершую бабушку, вдыхая такой родной аромат домашней выпечки.

— Ну-ну…

Бабушка утерла слезы любимой внучке.

— Не реви. Сейчас чаем напою…

Старушка завела ее в дом и, усадив за стол, принялась хлопотать, приговаривая:

— И как тебя угораздило связаться с этим существом? Ну, ничего-ничего. Я помогу тебе справиться. Только внимательно меня слушай и не перебивай…

Из рассказа любимой бабушки, Пэриш узнала удивительные вещи. Во-первых, в ее жилах течет кровь ведьмы. Мать Моники магический дар почему-то обошел стороной. А вот в бабушке и в ней самой, была огромная сила. Во-вторых, джинна, от которого казалось невозможно избавиться, все-таки можно уничтожить. А точнее запечатать обратно в бутылку. И ей, Монике это по плечу, достаточно лишь разбудить свой магический дар.

— Но, — бабушка поучительно подняла указательный палец, — для начала, ты должна стать свободной. Так что, используй второе желание, чтобы оказаться на воле…

— Но бабушка! — возмутилась Моника.

Старушка взяла лицо внучки в свои дряблые руки.

— Не бойся дитя, слушай свое сердце и кровь. Они будут верными спутниками в течение всей твоей жизни…

***

Моника резко открыла глаза. Она огляделась. Вокруг была все та же тюремная камера. Голые стены, цементный пол и неудобное ложе. Пэриш вытерла мокрые щеки. Сон. Это был всего лишь сон. Но такой явный, словно это случилось на самом деле.

Ее бабушка умерла, когда Монике стукнуло двенадцать лет. Пока отец был жив, он почему-то не жаловал визитов дочери к любимой бабуле. Но потом, когда Рика сгубил рак, тогда ей едва исполнилось восемь, Моника буквально прописалась у бабушки. И сколько она себя помнила, Синтия всегда занималась чем-то странным.

Старушка, как и все бабушки, пекла булочки, плюшки и пироги. Но помимо этого, к ней часто приходили незнакомые Монике люди, которым бабушка давала какие-то травы и настои. И сколько бы Пэриш не спрашивала Синтию об этом, бабушка всегда отшучивалась. А теперь этим действиям нашлось объяснение. Ее любимая бабуля ведьма. И она, как оказалось, тоже ею является.

Моника решительно встала с кровати. Желание. Она должна загадать желание, а потом найдет способ избавиться от хамоватого существа. Но перед ней встала весьма трудная задача. Ей еще никогда не приходилось вызывать джинна. Валефор всегда приходил сам. Без приглашения. Пэриш в раздумьях стала расхаживать туда-сюда. В ее сне, бабушка сказала, что даже если джинн и следит за ней, то он не может проникнуть в ее мысли. Главное не рассуждать вслух.

— Валефор! — громко крикнула Моника, — я готова загадать второе желание!