Айзек Марион - Пылающий мир

Теперь нет. Эти летучие химические вещества давно взорвались, оставив только пустую оболочку. Перед терминалом нет ни одного движущегося существа, и мой страх начинает развиваться в другом направлении: сможет ли это место нас защитить? Если все Мёртвые ушли, здесь не безопаснее, чем где-нибудь ещё. Но я недолго переживал. Мы проходим через пустые линии досмотра и поворачиваем налево, к выходу № 12. Вот они, мои прежние соседи, толпятся на фуд-корте медленным сонным роем. Центр страха в моём мозге никогда так не путался. Я чувствую облегчение или ужас?

Эйбрам одной рукой сжимает руку Спраут, а второй целится из ружья, держась спиной к стене, но остальные опускают оружие и спокойно, осторожно идут вперёд.

— Привет, ребята! — басит М, дружески махая рукой.

Толпа продолжает копошиться. Некоторые пару раз щелкают зубами и снова неуклюже волочат ноги, но большинство остаются стоять неподвижно, с непонятным нам выражением лиц. Они выглядят устало и измучено. Их свинцовые странные глаза смотрят на нас со скорбью и тоской, как смотрят нищие, смирившиеся с голодом. Я чувствую волну жалости и любви к этим существам.

Когда-то я был таким же. Я до сих пор один из них. Тем не менее, каким-то образом я сбежал от этого, но они остались в ловушке.

Когда мы сидели с Джули на холме, был момент, когда я подумал, что было бы проще отпустить их. Не легче, но проще. Мы пришли сюда, чтобы поделиться знаниями и распространить то, что мы могли бы создать. Тогда они увидели бы свет и исцелились. Наше влияние на Кости оказалось молниеносным и довольно драматичным. Их пустые оболочки ощутили сдвиг в атмосфере и изменение реальности, так что они мигом сбежали. Возможно, они ушли искать жилище поспокойнее, другую землю, на которой смогут создать свою вселенную. Но наше влияние на мёртвых, которым еще предстояло обратиться в скелеты, было слабее. Что-то изменилось, и испещрённый шрамами гигант рядом со мной, Б и каждый пациент в Морге Норы является тому доказательством. Но наша попытка идти и нести "благую весть" была губительно наивной.

Мы их не впечатлили и не убедили. Они ждут чего-то большего.

М шагает вперед в толпу, пожимает им руки и дружески хлопает по спинам. Мертвые хмуро смотрят на него, словно не понимают, что он такое. Ему нужно ещё немного времени, чтобы зажили следы гниения, но у меня остались кое-какие чувства от зомби, поэтому я знаю, что они считают его живым. А это значит, что они в замешательстве, но не потому, что раздумывают, съесть его или не съесть. Здесь что-то другое, более сложное.

Я иду в качающуюся вонючую толпу следом за М.

— Эй, Р?

Я оглядываюсь и вижу, как Джули и Нора мешкают в конце коридора, как дети на причале, которые боятся прыгнуть в озеро.

— Ты уверен в этом? — спрашивает Джули.

— Может, найти какой-нибудь крови и намазаться? — говорит Нора и съёживается. — Как ты проделывал это с Джули?

Я качаю головой.

— Это была не просто кровь. Это означало "я иду с тобой". Теперь такое не сработает.

— Почему нет?

Я пожимаю плечами.

— Потому что я больше не Мёртвый. Я погружаюсь в толпу.

— Ты псих! — кричит Эйбрам со своей позиции в конце коридора. — Куда ты попёрся?

Я указываю на дальний конец зала позади тысяч голов зомби:

— Там есть безопасное место, — и иду дальше. Джули и Нора держатся поближе к моей спине, и, пока Джули упорно старается не бояться этих существ, Нора ведет себя чуть более открыто.

— Привет!.. — говорит она сквозь стиснутые зубы. — Как дела?.. Пожалуйста, не ешьте меня…

— Пойдем, папа, — говорит Спраут. Она тянет его за руку, но он не двигается с места.

— Давай! — подбадривает Джули.

— Я не потащу свою дочь через ораву зомби.

— Раскрой глаза. Всё нормально.

— Ты не знаешь, что они будут делать. Она взмахивает руками:

— Никогда не знаешь, кто что может сделать! Да в любой толпе кто угодно может оказаться убийцей, насильником, террористом-смертником. Ты сливаешься с толпой и надеешься на лучшее.

Как и Джули, я тоже принимаю храбрый вид, но у меня не получается притворяться, что мне не страшно. Сражение с этой чумой не дало мне иммунитета. Среди первых важных вопросов в моей новой жизни был: "А что будет, если меня опять укусят?". Но нам не пришлось долго ждать ответа. Самоубийственный побег показал нам, что сейчас происходит то же, что и раньше. Мы присоединяемся к мёртвым. Начинаем сначала.

Несмотря на свою борьбу, несмотря на Мерцание и другие тайны излечения, я так же уязвим, как и Джули. И точно так же завишу от прихотей толпы.

Когда рестораны заканчиваются, толпа редеет, и мы оказываемся на открытом пространстве со скамейками и искусственными деревьями. Дальше по коридору еще одна группа зомби стоит вокруг прилавка, глядя на пустой ящик для бубликов, и делает вид, что изучает меню. Женщина за прилавком оступается, наверное, случайно. Толпа инстинктивно встает в линию. Перед тем, как первый человек в очереди мог бы озвучить заказ, новенькая кассирша снова отвлекается, и очередь разочарованно расходится.

Я смотрю на это с огромным интересом. Это сохранились отголоски старых инстинктов или признак начинающегося излечения? Окоченевшее тело растягивает конечности, проверяя свои рефлексы? Я помню, как впервые попробовал настоящую еду. Несколько недель подряд каждый вечер я запихивал в рот хлеб и пытался его проглотить. Иногда я даже умудрялся задержать его в желудке, пока Джули радовалась, а потом уходил в ванную и меня тошнило. Я боялся, что не переживу своё превращение, и не хотел, чтобы она волновалась вместе со мной.

Это произошло примерно через месяц. Я почувствовал старый голод, который не требует человеческих жертв. Я смотрел, как Джули жарит картошку из нашего огорода и поливает ее соусом, как вдруг мой желудок заурчал. Я хотел есть.

Мне не нужно было высасывать энергию человеческой души, я хотел поесть драников. И я их съел. Второй раз я смог поесть только через неделю, и даже сейчас мое тело отвергает обычное питание, и принимает его только тогда, когда мне начинает угрожать голодная смерть. Но это дало мне надежду, в которой я нуждался, хоть и не знал об этом. Это был шаг .

Сейчас я наблюдаю за этими трупами, толпящимися у прилавков с гастрономией, и я надеюсь на них. Я помогу им сделать следующий шаг.

— Куда он подевался? — спрашивает Джули, поднимаясь на цыпочки, чтобы увидеть сквозь толпу позади нас. Она прыгает на скамейку. — Эйбрам? Спраут?

Мне не нужна скамейка, чтобы увидеть, что в зале их нет.

— Неужели они нас кинули? — она подносит ладони ко рту и кричит:

— Эйбрам!!!

— Потише, — говорит он, выходя вместе с дочерью из служебной двери. — Ты их разбудишь.

Джули вздыхает.