Ксюша Ангел - Хозяин видений

— Я вместо Даши, — смущенно пояснила я, хотя смущаться-то было не за что. — Сына я родила, Мир.

Он отпрянул, прищурился. Думал, шучу? Нет, просто осознать пытался. Привыкал.

— Вон оно что…

Робу, вероятно, надоело молчать, поэтому он вмешался:

— Как прошло?

— Главному я не понравилась, — скривилась я.

— Ты и не должна ему нравиться. Законов ты не нарушала.

«Пока не нарушала», — поправила я его мысленно. Зная себя, не могла уверить жреца в обратном. Если Петр меня достанет, я не сдержусь. Даже Влад это понял, поэтому и заговорил. Отрезвило неплохо. Но нужно бы уметь самой себя одергивать.

Ганс вышел из зала молча. Постоял в нерешительности пару секунд и двинулся к нам. Сухо кивнул Роберту, на меня покосился недоверчиво, а Мирослава и вовсе проигнорировал. Конечно, что он ему — чужая зверушка? Ганс приставлен к скади, остальных можно не замечать.

Роберт улыбнулся и что-то сказал охотнику по-английски. А я подумала, что Эрик бы ни за что не улыбнулся. Он ненавидел охотников — всех без исключения. И если Эрик не улыбался, то и я не буду. Ни этому, ни Петру. Обойдутся.

— Полина, это Ганс — смотритель скади, — представил Роб охотника.

Я сложила руки на груди. Не планировала, машинально получилось. И брови поползли вверх, а губы расползлись в иронической усмешке.

— Ты молод, да? — вырвалось. — И благодать снизошла недавно…

— Откуда ты… узнала про благодать? — Ганс снова испугался. Думает, я читаю мысли? Слава обо мне ходит, а вот прошлое, видимо, затерли. Древние молчат, а молодые забыли. Или мертвы. Многие погибли на войне.

— Один Первозданный сказал, — ответила я и подалась вперед. — Его звали Сар.

Так и есть — боится. Вздрогнул и тут же понял свою ошибку. Но поздно — все присутствующие ее тоже заметили. Влад улыбался у двери. А Андрей хмурился. Он слишком много хмурится… Улыбка ему больше идет.

— Рада была видеть, Ганс, — соврала я. Радости от общества испуганного охотника я не испытывала. Но вежливость иногда открывает закрытые двери. Да и надоел он мне. Все надоело. — Мне пора.

— Да, утомляют эти сборища, — внезапно бодро поддержал Влад. Шагнул ко мне и приобнял по-хозяйски.

Я попыталась высвободиться — не вышло. Ладно, выскажу потом. И об излишней фамильярности, и о том, что мне его общество в общем-то неприятно. Неприятно ведь? А как иначе? После последнего нашего диалога-то?

Но Влад на мои попытки никак не отреагировал. Кивнул Мирославу только.

— Угостим девушку кофе?

— Конечно! — с энтузиазмом согласился Мирослав и хитро на меня посмотрел.

Интересно, а девушку спросить кто-то собирается? Или в патриархате хищных слово правительницы племени ничего не значит?

— Альянсы вообще-то запрещены, — неуверенно пискнул Ганс и, поймав мой удивленный взгляд, замолчал.

А ведь приятно! Он боится, а у меня удовольствие по коже ползет и мурашками множится.

— О чем ты? Какие альянсы? — делано удивился Влад. — Она же атли в прошлом. Просто кофе. Но если хочешь проследить…

— Я прослежу! — резко перебил Андрей, и я начала ощущать на себе нити невидимого заговора.

Но в чем он заключался, понять так и не смогла. Только удовольствие усилилось от поддержки охотника. И я подумала, что кофе — это очень даже хорошо. Только подальше от этого места. Андрей, быть может, расскажет о Вике, я ведь сто лет ее не видела. Если они еще… Неважно. О чем-то да расскажет. Да и мне нужно сообщить Мирославу, что я в Венгене была.

Но в самом главном я призналась себе лишь ночью, под одеялом. Когда Алан уснул и сопел в колыбели, а я смотрела на кусочек неба, уместившийся в окно. Я соскучилась. Одна, среди малознакомых людей, в ожидании неизвестного, непонятного и ненужного величия. С ребенком сначала в животе, затем на руках. Одна, несмотря на Люсию и Дэна, с которыми было невероятно легко.

Потом все изменилось. Москва с ее суетой, Роберт — приветливый, но чужой, и я невольно ждала от него подвоха, не доверяла. Тамара — вечно хмурая, недовольная. Скади — теплые, но все еще незнакомые.

Алан, всюду Алан. И моя роль в связи с этим.

Ну какая из меня правительница?

А кофе — кофе хорошо. И разговор с друзьями.

— Я недолго, — пообещала я Роберту, и он сдержанно кивнул.

Подозревает в чем-то? Осуждает? Дашу обвиняли в сговоре с Владом. Хотя… у меня есть козырь. Роберт не станет возражать. Только…

Тамара будет недовольна. И от этой мысли удовольствие стало абсолютным. Заполнило меня до краев, и я с трудом сдерживала улыбку, чем, скорее всего, окончательно напугала Ганса.

Смутно помню, как мы вышли. Помню лишь, что солнце светило в глаза, и я прикрыла их ладонью. Ехала я с Владом и Андреем. Они спереди, а я — на заднем сидении. Мирослав в своем автомобиле пристроился сзади.

Я смотрела по сторонам, отмечая, как изменился город. Новая вывеска. И булочной на углу в прошлом году не было. А тут движение перегородили, нужно в объезд…

Я жадно хватала обрывки изменений, пытаясь увязать их с картинками в памяти. Не выходило. Город стал другим, я — другая, и это навсегда. Придется узнавать друг друга заново.

Впрочем, торговый центр оставался торговым центром — шумным, многолюдным и ни капли не уютным. Выходной и люди снуют. Смотрят, щупают, покупают. Дети визжат и бегают по проходам. Очередь на эскалатор.

А если пойти направо и за угол, там блинная. Та самая, где готовят вкусный кофе. Его запах растекается по помещению, манит. Нет, не столько запах, сколько воспоминания. Они не отпускают с тех пор, как я вернулась. И я дала себе слово, что как только освоюсь, наберусь мужества и поеду в ту квартиру. Пока не смогу — расплачусь. Расклеюсь, а мне нельзя…

Но в блинную я все же свернула. И столик выбрала тот самый, у окна. Села и погладила пальцами столешку. Едва касаясь, чтобы воспоминания не проникли слишком глубоко.

— Ты в порядке? — спросил Мирослав, и я грустно улыбнулась.

— В полном.

Эрик сидел на том самом стуле. И обнимал, когда пришло видение. А потом нес на руках, и я вдыхала его карамельный запах. Было хорошо. Спокойно. Безопасно.

Сейчас нет.

Влад присел по другую от меня сторону, а Андрей — напротив. И широкой спиной закрыл мне окно. Официантка — другая, не та смазливая, что в прошлый раз — положила на столик меню, и мы заказали кофе.

— Меня пытались убить, — сказала я, когда официантка отошла. — Думаю, попытаются снова. Но сейчас сложнее — я живу у скади.

У скади хорошие защитницы. И ищейки — почуют. Найдут. Я прикажу, и найдут.

— Кто? — угрожающе тихо спросил Влад.

Я пожала плечами.

— Не знаю. То есть… Человек приходил, с ритуальным ножом. А кто его нанял — неизвестно. Тамара сказала, что вероятнее всего Даша. Из-за ребенка. Но Даша не знала — это я поняла, когда вернулась.