Ксюша Ангел - Хозяин видений

— Что за глупости? — осадила Дэна Лили. — Женщина не может впустить нали. Рассказывают сказки, а ты веришь.

— Это правда, — вырвалось у меня. Наверное, гордость взыграла — в отличие от женщин андвари, я все еще оставалась человеком, и не стану мириться с дискриминацией.

— Офигеть! — радостно выдохнул Дэн и посмотрел на меня восторженно. Мне показалось, ему глубоко плевать, какого пола знаменитая пророчица атли, а вот нали его очень интересовали.

— Не может быть! — Лили прикрыла рот рукой и, мне показалось, возмутилась. — Мы должны об этом услышать. Особенно Рик.

Я не была уверена, что Рика Картера обрадует эта история, но было поздно возражать — целительница буквально втащила меня в гостиную и торжественно объявила:

— Не представляете, что нам с Дэном только что сообщила Полина! Оказывается, пророчица атли впустила нали.

В гостиной воцарилась тишина. Все присутствующие уставились на меня: кто-то удивленно, кто-то с возмущением, кто-то — недоверчиво. Крег посмотрел заинтересованно, затем перевел взгляд на Иру, и она слегка кивнула.

— Я слышал, она настолько сильна, ваша пророчица, что убила древнего. — Дэн уселся на диван, не сводя с меня пристального взгляда. — Это тоже правда?

— Это было давно.

— Полина сильный боец, — сказала Ира и прямо посмотрела на Рика. — Мало кто может сравниться с ней в битве.

— Ты — она?! — восхищенно спросил Дэн.

— Я — она.

— Но зачем ты впускала нали? Что за дикость?! — Рик поднялся с места и прошелся по комнате. Казалось, ему претит даже мысль о том, что женщина может сравниться с мужчиной.

— Длинная история, — уклончиво ответила я. — Слишком запутанная.

— Первый нали очень свиреп. Я не представляю, как женщина может выдержать такое, — произнес вождь андвари, и остальные мужчины со знанием дела закивали в знак согласия.

— Я не заметил особой разницы между первым и четвертым, Рик, — возразил Дэн. — К тому же сейчас такие девушки… — Он посмотрел на меня и улыбнулся. — Не знаешь, чего от них ждать.

— Женщина должна хранить семейный очаг, а не думать о всяких глупостях, — подала голос Сесиль.

В последнее время меня преследует мысль, что я патологически не нравлюсь защитницам. Лара, Катя, теперь еще и Сесиль. Наверное, у них на меня аллергия.

— И скольких ты впустила? — поинтересовался Рик, не глядя на меня. Наверное, для него было настоящим ударом — узнать, что женщина в чем-то может превзойти его.

— Девятерых, — поддаваясь непонятно откуда взявшемуся азарту, ответила я.

Кто-то ахнул, кто-то заерзал на месте, а Дэн, казалось, был готов смотреть на меня вечно. Как на произведение искусства. Стало совсем неловко, и я присела на подлокотник кресла.

Все молчали, было слышно, как где-то тикают часы. А потом Дэн заворожено спросил:

— И?

— Как, по-твоему, я всемогущая?

— Боюсь даже думать об этом…

— После ритуала меняется суть жилы. Трансформируется. И ты становишься охотником.

Ира опустила взгляд, а за секунду до этого в ее глазах мелькнула злость. Ира ненавидела охотников. Всех без исключения. Вряд ли что-нибудь это исправит.

— Это… правда? — Лили побледнела и схватилась рукой за горло, словно ее кто-то душил.

Вдруг я поняла: все они боятся. Боятся сил, неподвластных пониманию. Меня, так как я прикоснулась к тайне. Войны, смерти. Всего. Они никогда не проходили через то, через что прошлось пройти мне, и никогда не пройдут. Что они могут дать мне — еще одно племя, прогнувшееся под охотников? Мне стало жаль их, и я просто сказала:

— Правда.

— Ты не очень похожа на охотника, Полина, — серьезно сказал Дэн. Он был единственный в зале, кто не боялся.

— Потому что я больше не охотник. Говорю же, длинная история, а я плохой рассказчик. Если хотите услышать ее полностью, приезжайте в Липецк. Влад тоже изгонял девятерых.

— Какие дела творятся в Липецке, пока мы с тобой, Рик, сидим в Москве, — непринужденно произнес Дэн и улыбнулся. — Но как ты убила древнего? Ты — пророчица, не боевик.

— Полина убила его, потому что одна из нас.

Я обернулась на голос и застыла. Совсем рядом, в нескольких шагах от меня стоял тот, кто, я считала, не существует. Тот, кого я выдумала, чтобы было легче жить. Его и мир, в который сбегала от жестоких реалий, чтобы понежиться под ласковым солнцем хельзы на берегу теплого озера.

Как и в моем сне, он смотрел на меня тепло, с полуулыбкой, впитавшей солнечные лучи, и рядом с ним, сузилось, померкло то, что давило изнутри все эти месяцы. Я выдохнула и… освободилась.

Сердце колотилось. Ладони тряслись. В горле противным комом стала обида — неконтролируемая и колючая. Стоит здесь, смотрит, улыбается. А где он был, когда я умирала? Когда, вовлеченная в запутанные интриги вождя атли и помешанного на контроле Первозданного, тщетно пыталась выжить? Где он был, когда Кира… Герда…

— Ты всегда так внезапен, Барт, — проворчал Рик, подходя и пожимая мужчине руку. — То, что Полина — сольвейг, многое объясняет. Впрочем, нали — все равно слишком… для женщины.

— Можно нам пообщаться без свидетелей? — перебил его сольвейг из сна и ласково посмотрел на меня. — Нам нужно многое обсудить. И да, надеюсь, мой визит останется в тайне. Я имею в виду не только андвари. — Он многозначительно взглянул на Иру, которая пялилась на него, как на чудо света.

— Ира знает о сольвейгах, — сказала я. — Как, впрочем, и остальные атли.

— Мы поговорим и об этом тоже.

— Мой дом — твой дом, — радушно заверил Рик.

— Идем. — Барт протянул мне руку и, несмотря на обиду, я вложила свою ладонь в его.

С ним рядом было тепло. Надежно. Совершенно не хотелось страдать, бояться, тревога растаяла, уступая место чему-то другому — сильному, глубокому, непостижимому чувству единения. Влиял ли он на меня? Была ли это некая связь, что неизменно соединяет сольвегов? Какая разница? Мне не хотелось, чтобы это заканчивалось. Лишь бы он всегда держал мою руку, вливал в меня тепло и свет. Надежду на будущее. Ведь рядом с ним боль утихла. Совсем. Он словно выключил ее. И стало хорошо.

Кабинет андвари был небольшим, но уютным. Огромное окно почти на всю стену, посреди комнаты стол из светлого дерева, за ним кресло. Компьютера нет, лишь какие-то бумаги, аккуратно сложенные в углу, канцелярский набор и телефонный аппарат. По другую сторону от стола два стула со светло-серой обивкой.

— Прости, — сказал тот, кого вождь андвари назвал Бартом. Затем обнял меня и прижал к себе. — Прости меня, девочка, я малодушен.

И я расплакалась. Прямо там, в чужом доме, обнимая человека, которого совершенно не знала. Просто ревела, уткнувшись носом ему в грудь. А он гладил по спине и приговаривал: