Ксюша Ангел - Трудный ребенок

– Уходи, – тихо перебила я.

– Что?! – Ее глаза округлились, и я поняла, что теперь меня бесит она. Ее эта миниатюрность, изысканность, прическа, выражение лица — все. Сейчас передо мной стояла не Кира — дочь, которую я так любила и ждала. Сейчас передо мной была Гертруда — древний драугр, хитрый и вероломный. И я вовсе не хочу ее слушать. У меня есть дела поинтереснее. Например, скачать путеводитель по Будапешту.

– Убирайся, – повторила я спокойно и взгляд ее выдержала. Выставила вперед ладони и склонила голову набок. – Я могу ударить — ты сама видела.

Она рассмеялась.

– Глупенькая! Ты же меня только подпитаешь. А будешь бушевать, Влад тебя успокоит. А иначе придется мне. Поверь, тебе не понравится.

Наверное, она не ждала от меня такой реакции, потому что несколько секунд стояла в ступоре, а потом покачала головой и сказала:

– Просто помни, что не нужно делать глупостей.

И вышла.

– Ага, как же!

Я схватила мобильный и залезла в телефонную книгу. Было два человека, которым я могла рассказать об истории с драугром. Но один из них вряд ли чем-то поможет, а второй... могу ли я ему верить? Впрочем, есть ли у меня выбор?

– Нужно поговорить, – сказала я и скосила глаза на дверь, словно Кира могла стоять за ней с приложенным стаканом, а я при этом — ее заметить.

Через час я была уже готова. Умылась, причесалась, даже накрасилась. Неброско. Нельзя давать Кире с Владом повод для подозрений. Играть депрессию не придется — в груди нестерпимо ныло, но я забила. Когда двигаюсь, действую, то отвлекаюсь.

В доме атли продолжалась жизнь. Хищные ходили, общались, были заняты бытовыми проблемами. Некоторые уже укатили на работу, те, кто остался в доме, налаживали уют.

А я словно застыла посреди этой картины обыденной гармонии. Отмерший кусочек.

Я не жалела. Разберусь с Кирой... Гердой и никогда уже сюда не вернусь.

Никогда...

Глеб сидел на диване в гостиной. Катя — неизменно рядом. Казалось, она всегда рядом с ним. Наверное, его тоже придется оставить. Глеб сам решит за себя. Хищному тяжело без семьи. Даже без такой, как у нас — неправильной, извращенной, гнилой.

Как же меняются взгляды! В один момент понимаешь, насколько сильно ошибался в прошлом. Заблуждался. Чувствуешь себя идиотом.

Я незаметно выскользнула из дома. Остановилась на крыльце. Выдохнула. Нет, нельзя так уходить. Влад подумает еще, что я сбежала, поиски организует. И найдет. Мне нужно выиграть время, а для этого придется играть.

– Эй, ты чего тут стоишь? И лица на тебе нет...

Я вздрогнула, обернулась. Глеб хмурился, смотрел выжидающе. Да уж, плохая из меня актриса.

– Всю ночь мучили кошмары, – соврала я. – Влада не видел?

– Собирался в город вроде. Видел его с Кирюхой на кухне. – Он склонился ко мне и тревожно спросил: – Опять беда?

– Беда? – испуганно переспросила я. Паника поползла по затылку, что, казалось, даже волосы зашевелились.

– Видение, спрашиваю? Что-то ты совсем потерянная.

Я шумно выдохнула.

– А... нет... То есть не думаю. Но Владу все же скажу. Пусть сам решает, что с этим делать.

Он помолчал несколько секунд, глядел на меня, не моргая, а затем пробормотал:

– Не нравится мне твой вид. Ты бы сказала, если бы что-то случилось? Ты всегда говоришь...

– Ты будешь первым, кто узнает.

И я вновь соврала. Врать ему — человеку, который был ближе всех для меня, было невыносимо. Но сказать означало подвергнуть его опасности. Он все узнает сам. Потом.

Входная дверь открылась, и к нам вышел Влад. Скользнул по мне ледяным взглядом и кивнул Глебу.

– Вот вы где!

В груди жаром поднялась обида, сдавила легкие, опустилась вниз — к жиле, будоража кен. Ладони тут же зачесались, но я заставила себя подавить злость. Ударить, конечно, было бы приятно, но тогда Кира точно убьет Глеба. Выпьет досуха.

– Идем со мной, – сухо бросил Влад и вошел обратно в дом.

– Что это с ним? – пробормотал Глеб, посмотрел на меня подозрительно. Затем выражение его лица сменилось на ироническое. – Поругались, понятно. Шла бы ты за него уже и не парилась! Смотреть на вас больно.

От этих слов мне стало совсем плохо. Глаза наполнились слезами — непроизвольно. Глеб порывисто обнял меня, прижал к себе.

– Извини. Не хотел расстраивать. Не могу смотреть, как мучаешься.

– Это ненадолго, – прошептала я, глотая соленые слезы.

Ну вот, зря красилась. Мне это вообще противопоказано. Или нужно запастись водостойкой косметикой.

Впрочем, плакать в мои планы не входило. Нужно было в Липецк, а для этого необходимо пустить пыль в глаза Владу. Пускать пыль я не особо умела, но учиться никогда не поздно, особенно когда на кону собственная жизнь. Притвориться потерянной труда не составит – даже играть не придется. Скажу, что поеду в город за вещами. Многое ведь осталось у меня на Достоевского. Или что проведаю Вику. Смертникам в последних желаниях не отказывают.

Влад ждал меня в гостиной. Там же, у окна, стояла Кира и мстительно улыбалась. Наверное, хорошо, что она так себя ведет. Иначе мне было бы хуже. Думать о ней, как о дочери, невыносимо.

Влад знаком велел мне следовать за ним наверх и, не оглядываясь, поднялся по лестнице.

Переживешь. Ты все это переживешь, Полина. Просто потерпи.

Шаги утопали в мягком ворсе ковра, и казалось, я реально иду на казнь. Вернее, на ее репетицию. Сейчас поднимусь, а там — гильотина и палач, весь в красном, жилистый и мрачный мужик. А над нами небо — синее-синее, и облака...

Над нами был потолок. А вокруг — подавляющие стены. Его комната. Бордовый. Никогда не любила этот цвет.

Влад закрыл за нами дверь — словно клетку захлопнул. Сердце на миг остановилось, а затем понеслось галопом. Он вновь стал непредсказуемым и опасным. Далеким, холодным, ужасным злодеем — кошмаром моей жизни. А ведь так и есть. Я ни капельки не повзрослела, и рядом с ним все еще пасую, несмотря на суперсилу и прочие плюшки.

– Ляг и подними футболку, – сухо велел он.

– Зачем? – опешила я, с ужасом понимая, что голос дрожит.

– Надо, раз говорю.

– Не хочу... – Я отступила на шаг, на плечи навалился ужас, тяжелый, неподъемный. Чувствовала себя беспомощной, маленькой, беззащитной.

– Не заставляй меня делать это силой.

Я замотала головой и испуганно покосилась на кровать.

– Не хочу, – повторила упрямо.

– Полина... – Он шагнул ко мне, руки сомкнулись на плечах. Я дернулась в сторону, но поздно...

Сознание заволокло дымкой, мысли спутались, а затем и вовсе исчезли. Я потерялась — в пространстве, времени, желаниях. Была лишь его воля, его голос, его прикосновения.

Краем сознания отметила, что лежу на кровати, надо мной возвышаются стойки с балдахином, он нависает, пьянит, дурманит разум.