Катерина Полянская (Фиалкина) - Найди меня в темноте (СИ)

- Он не причинит девочке вреда.

- Да что ты?! Значит, это она сама себя подрала?

- А лучше надо было смотреть за дочкой, чтобы она ночами по моргам не шастала! - влезла незнакомая мне даже визуально тетка с русой косой.

- Кто бы говорил! - не смолчала и наставница. - Разве это не ваш парень там изображал труп?

И так они могли ругаться до бесконечности. Было бы даже любопытно, если бы боль не резанула изнутри острым ножом.

Я дернулась и издала что-то среднее между стоном и глухим рычанием. Квейн успокаивающе погладил мой бок, но это вызвало только раздражение. Если ему меня так жалко, нечего было распускать когти.

Сочувствие его отца носило более полезный характер.

- Хватит! - рыкнул он. - Сейчас мы поедем в имение, там ей помогут.

Среди ведьм прошел шепоток.

- Еще чего не хватало! - взбеленилась Верховная. - Моя дочь поедет со мной, сами как-нибудь разберемся. И да, пока не забыла... животное, покалечившее моего ребенка, будет наказано.

На это у Тонгорда-старшего тоже нашелся ответ. Точнее, вопрос:

- Тебе что важнее, продемонстрировать свое могущество или спасти дочке жизнь?

Мама только что не задымилась от возмущения. Но колдовать почему-то перестала.

- Как ты смеешь...

- Так вот, если второе, - невозмутимо продолжал профессор, - то сейчас ты перестанешь выделываться, и мы все вместе отправимся в поместье, где осмотрим девушку и дадим ей наконец нужное лекарство, а не ту бурду, которой вы ее все это время наверняка поили, а потом сядем и спокойно обсудим наше будущее сосуществование в одном городе. И ее будущее, - здесь был кивок в мою сторону.

Молчание главной ведьмы в общине было красноречиво. Я так и слышала, как она перебирает в уме проклятия.

Первыми не выдержали мои измученные нервы.

- Эй, а моим мнением поинтересоваться никто не хочет?! - ехать в поместье Тонгордов не хотелось даже ради лекарства.

- Нет! - рявкнули с двух сторон.

Но убить почему-то захотелось Квейна, который опять погладил.

Попрепиравшись еще немного насчет способа доставки меня на место и каких-то других мелочей, они наконец заключили временное перемирие. Мама отпустила почти всех ведьм, громко предупредив Тонгорда, что наслать проклятие на всю стаю прекрасно сможет и в одиночку. Тот непроницаемо пожал плечами. Сразу и не поймешь, проникся или нет. А потом распорядился:

- В машину ее, - и кивнул на меня.

- В мою, - скорректировала его приказ Верховная ведьма. - Я покажу, где она.

Спорить из-за ерунды в этот раз никто не стал.

Квейн тут же вскочил на ноги, пошатнулся - видимо, слухи о его недомогании не были сильно преувеличены - но быстро выровнялся и попытался взять меня на руки. Серьезно? После того, как он чуть меня не угробил, я еще его общество должна терпеть?! Естественно, такой план мне совсем не понравился, но мои попытки лягаться и уползти оборотня оставили равнодушным.

Его остановил отец.

- Не ты, - и припечатал сына строгим взглядом, от которого тот дернулся, словно электрический разряд получил. - Пусть понесет Реиас.

К нам шагнул златокудрый оборотень с ямочками на щеках и пронзительно голубыми глазами.

- Ни за что! - рыкнул Квейн и попытался загородить меня собой. - Он к ней не притронется.

- Квейн, отойди, - вожак проявлял чудеса терпения, но его глаза все ярче вспыхивали серебром.

Мама ведьмински улыбнулась, изогнула бровь, медленно перебрала в воздухе пальцами, а затем сжала их в кулак.

Мой главный обидчик согнулся и захрипел.

Экзекуция прервалась через несколько секунд.

- Брысь, - ласково бросила главная ведьма в городе.

- Сделаешь так с одним из моих сыновей - порву, - нашипела на нее русая коса.

- Мы теряем время, - одернул женщин вожак. - Рей!

Под тяжелым взглядом Квейна блондин направился ко мне. По тому, как он помедлил, прежде чем взять меня на руки, я поняла, что сына вожака он боится. Что ж, кое-что общее у нас уже есть.

Но обрадовалась рано. Мое доброе отношение к златокудрому Рею продлилось ровно до того момента, как он открыл рот.

- Не спеши заявлять свои права, братишка, - весьма недружелюбно прошипел он. - Маловероятно, что она переживет оборот.

До машины добрались в молчании. Там мама еще раз дала отмашку ведьмам и заняла водительское сиденье, наставница устроилась рядом, я оказалась зажатой между двоих парней на заднем. Куда девались остальные оборотни, вернее, как именно они добирались до поместья, я не увидела.

Покидать лес не хотелось. Скоро опять будет вонять лекарствами...

Сидеть между двумя крупными оборотнями было тесно, но все к лучшему. В машине меня развезло окончательно, в ушах гудело, перед глазами плыло - не завалилась исключительно потому, что некуда было. Всплески режущей боли заставляли дергаться и стонать. В такие моменты Рей гаденько ухмылялся, особенно ему понравилось, когда я прокусила губу и пошла кровь. А Квейн достаточно сильно нажимал где-то под грудью... и все проходило. До следующего раза.

Глава 3

Красный внедорожник остановился перед большим каменным особняком, построенным около двух веков назад. Большущий дом сочетал в себе несколько стилей, но при этом выглядел изысканно. Настолько, что даже я в своем состоянии оценила. Оборотни уже прочно ассоциировались у меня с неотесанными животными, тем большей неожиданностью показался экстерьер.

Вожак и русая коса ждали нас на крыльце.

Меня быстро отнесли в какую-то комнату, где морщинистая старушка помогла раздеться и умыться, после чего облачила меня в сорочку из грубой ткани и влила в рот что-то приятно пахнущее травами.

Совсем не воняло лекарствами.

Реальность заволокло сонной дымкой.

Я спала, потом просыпалась, пила что-то, опять спала... Трудно сказать, прошло несколько часов, дней или недель. Иногда получалось улавливать обрывки реальности. Или же это были лишь красочные сны?

Мамина машина с бархатистым урчанием скрылась за деревьями.

Похожий на медведя доктор говорил, что пока рано судить о моем состоянии, сперва организм должен окрепнуть. И меня снова и снова поили ароматной настойкой, похожей на мятный чай. И я снова спала.

А потом снова металась в горячке. Было так жарко, что хотелось содрать с себя кожу. Квейн придвинул стул к моей постели, смотрел сочувственно и бормотал что-то ободряющее пополам с извинениями. Но в воспаленном мозгу раз за разом звучали слова Рея о том, что я вряд ли выживу. Страх усиливал боль и жал и ослаблял действие лекарства. Я шарахалась от каждой попытки мучителя прикоснуться ко мне, дико кричала, умоляла его уйти... Казалось, так длилось бесконечно, пока не пришел вожак и за ухо не вывел сына из комнаты.

Старушка, которая единственная тут не наводила на меня ужас, обтерла липкое тело влажной губкой, смоченной в чем-то приятно пахнущем, и я опять провалилась в сон.