Дайан Дюваль - Царство ночи

Ей тоже этого хотелось, хотя и шло вразрез с тем, как ее воспитали.

— Я не такая, как ты думаешь, — призналась она с некоторым отчаянием.

Маркус обдал ее щеку теплым дыханием.

— Ты — мой аколит, лучший из тех, что были. Мой друг. Ты умная, забавная и такая красивая, что у меня все связные мысли вылетают из головы.

Он потерся носом об ее нос, и ее сердце заколотилось.

— Я считаю тебя сильнейшей, самой смелой и интригующей женщиной из всех, кого я знал. Разве ты не такая?

Ами не знала, зарыться ли пальцами в его волосы и притянуть к себе, или зарыдать.

— Я трусиха, — прошептала она.

В его глазах загорелась ярость.

— Кто тебе это сказал? — резко спросил Маркус.

— Никто. Просто я… я совсем не такая, какой ты меня считаешь, Маркус, как бы мне ни хотелось обратного. Я не такая сильная, как ты. Когда-то была, но потом… — Она покачала головой, не в силах преодолеть нежелание признаваться. — Я не бесстрашная.

Маркус улыбнулся и обхватил ее лицо большой ладонью.

— Почему ты считаешь, что я бесстрашный?

— Не смеши меня, — взмолилась она. — Ты именно такой, это всем известно.

Он покачал головой.

— Я перепугался, увидев тебя сегодня с ножом в спине.

Ее сердце екнуло.

— Правда?

— Вот поэтому не стал ждать вампирского подкрепления, о котором говорил Рой. В полной темноте и недостатке места для маневра среди деревьев, шансы получить серьезные раны в новой схватке очень высоки.

— То есть, ты имел в виду, мои шансы выдержать новую схватку, — печально поправила его Ами.

Маркус никогда не бежал от сражений. Как бы трудно ни было, он все равно выбирался живым. Он всегда встречал вызов с улыбкой. Вот по этой причине многие считали его неуравновешенным.

— Да, — просто сказал Маркус, совершенно ее не упрекая. — Я не боюсь за себя, Ами, я прожил достаточно и выживаю даже при серьезных повреждениях. Но ты — совсем иное дело, ты такая хрупкая. И мысли о том, что тебя ранят мечом или выпьет вампир, приводят меня в ужас. — Он погладил ее по щеке костяшками пальцев. — Ты считаешь меня трусом?

Ами покачала головой.

— Смелость не значит отсутствие страха. Она проявляется в том, чтобы действовать, невзирая на страх. Я и сосчитать не могу, сколько раз ты поступала именно так с нашего знакомства.

— Как сейчас. — Она посмотрела на него из-под ресниц и робко улыбнулась. — Я боялась признаться, что мне нравится тебя целовать, но я не могу это скрывать. Я хотела поцеловать тебя с тех пор, как мы уехали от Роланда и Сары.

Маркус застонал, положил руки на ее бедра, прижался лбом к ее лбу.

— Я тоже.

Она положила руки ему на грудь и ощутила, как его теплые мышцы дернулись под майкой.

— Ами…

— Да?

У Маркуса такая широкая, твердая и сильная грудь.

— Я знаю, ты говорила, что не любишь вспоминать о прошлом…

Ее пальцы чуть стиснули хлопковую ткань.

— Однако мне нужно кое о чем спросить.

Маркус выяснил ее секрет. Наверняка ее ненормальное поведение навело его на эту мысль, несмотря на все ее попытки влиться в общество. Она шесть дней не спала, но вела себя как обычно, не выказывая ни раздражения, ни растерянности, а потом потеряла сознание и сутки проспала как убитая. Кто способен на такое?

И не только это. Ами не знала и не понимала общеизвестные вещи. Она надеялась, что Маркус не заметит странностей, но зря. Теперь он попросит подтвердить свою догадку, и его отношение к ней изменится.

Ами напряглась, стоило Маркусу глубоко вздохнуть.

— Что у тебя с Сетом?

Удивленная Ами посмотрела ему в глаза.

— Ты о чем?

— Какие чувства ты к нему испытываешь?

— Я люблю его. — И когда Маркус сжал ее бедра до боли, поняла, что ввела его в заблуждение. — Ты не так понял… Я отношусь к Сету, как ты относился к Роберту. — Она разжала пальцы, которые так и остались лежать на его груди. — Я потеряла семью. — Вот и все, что она могла ему сказать, не открыв всей правды, хотя ей стало больно. Горло сдавило, глаза налились слезами. Когда она уже свыкнется с тем, что больше никогда не услышит смех братьев, матери, отца? — Сет, Дэвид и Дарнел стали моей новой семьей. Я люблю их всех, как братьев.

— Прости. — Маркус обнял ее крепче. — Я не хотел бередить печальные воспоминания. Роланд считает, что вы с Сетом — любовники.

— Что? — изумилась Ами.

Маркус отстранился, грустно улыбаясь и гладя ее по волосам.

— Только потому, что я не знал, прав ли Роланд, я и не втащил тебя с собой в душ, когда мы приехали домой.

Румянец снова покрыл ее шею и щеки.

— А теперь я признаюсь еще в одном своем страхе, — сказал Маркус, улыбаясь и касаясь ее порозовевшей кожи.

Ами, с колотящимся сердцем, попыталась заговорить и не сумела.

В его блестящих глазах появилась страсть, он опустил голову и коснулся губами ее губ сперва нежно, а потом с всевозрастающим голодом. Маркус крепче обнял ее, Ами встала на цыпочки и обняла его за шею.

Он чуть отступил.

— Я боюсь переводить наши отношения на новый уровень.

Ами озадаченно уставилась на него.

— Почему? Ты ведь уже был в отношениях.

И только выпалив это, она выругала себя за то, что сказала, не думая.

Он улыбнулся.

— Не пугайся так, я уже понял, что ты девственница.

Вот и еще одна особенность, отличавшая ее от других.

Маркус покачал ее в объятиях.

— Расслабься, Ами, ты будто считаешь свою невинность недостатком.

— А разве нет? Ты не считаешь меня… чудачкой? Быть девственницей в моем возрасте?

Хотя ему-то ее истинный возраст не известен.

Маркус коснулся губами ее щеки и шеи.

— Мне восемьсот лет, Ами. В моей юности и несколько столетий спустя женщины должны были сохранять целомудрие до брака, независимо от того, когда произойдет сие событие — в четырнадцать лет или в сорок. И твоя нетронутость совершенно естественна для меня. И даже если бы мой возраст соответствовал внешности… я взрослый мужчина, а не подросток. И не стану смеяться над тобой за то, что ты проявила сдержанность и проницательность в предыдущих отношениях.

Только не говори. Не говори.

— У меня еще не было близких отношений. «Черт побери! Зачем только сказала!»

Маркус застыл.

— Совсем?

Ами покачала головой.

— До встречи с тобой я ни с кем не хотела таких отношений.

Застонав, он завладел ее губами в страстном поцелуе.

Ами ахнула, впервые испытывая настолько чувственные ласки его языка.

Склонившись, Маркус прижал ее к груди.

Прохладный ветерок коснулся лица и растрепал волосы. Когда Ами открыла глаза, они уже находились в спальне на нижнем этаже. Комната была выдержана в бордовых тонах, обставлена черной мебелью и украшена картинами импрессионизма и растениями, которым не нужно естественное освещение. Ами с удивлением и облегчением отметила, что на стенах не было изображений с Бетани. Маркус опустил драгоценную ношу на пол.