Ника Летта - А я люблю хвосты

«Счаз!»

— Подожди! — кричу в след удаляющейся спины.

Есть контакт! Хвост дернулся, он остановился не оборачиваясь.

— Мм… я бы хотела, тебя о чем-то попросить.

Заинтересован, раз соизволил обернуться. Я ж говорю «сиятельство», нет чтоб помочь женщине, стоит истуканом…

Пока я мялась и думала, как бы приступить, этот непрошибаемый, просто смотрел на меня.

— Ннемог бы ты… устроить мне экскурсию, по планете. — все сказала, а как известно, за спрос денег не берут.

— Боишься? — автоматом кивнула, он бровь задер — И все равно попросила?

— Угу… — краткость сестра таланта.

— Забавно. — лыбиться… рогатая живность.

Ну-ну смейся, кем хочешь стану, даже клоуном, только бы вырватся от удушающей опеки. Пока я ждала его решения, этот… взял и молча развернулся, направляясь к парадной двери.

«…!..!..!..!»

Пока я мысленно парафинила его, на чем свет стоит, Сауер почти прикрыв за собой дверь, проговорил.

— На рассвете, у ворот. — и ушел.

А я кивала болванчиком, ему в след и никак немогла поверить, что все получилось.

«Ура!!!», скандировал мой мозг, пока я, с личиком смиренной овечки, провожала, только зашедших «кумушек» к свекрови. Наконец справившись, поспешила удалиться, справедливо полагая, что улыбка Чеширского коте, быстренько сведет на «нет», мою конспирацию.

Поднявшись по лестнице, на второй этаж, присела на высокий пуфик, специально для меня оставленный. Уф… спуск еще ниче но, подъем…

Несмотря на отдышку, улыбалась во все тридцать два. Заставив этим, подозрительно посмотреть на меня все еще беременную самку. Вот еще и поэтому, именно сейчас, взбунтовалась моя душенька. Нет больше сил, наблюдать капризы Марьялы.

Я понимаю, проходить на сносях почти два года, тут у кого хочешь характер испортиться. Слава Богам денек другой и родит. тОна уже неделю здесь находится, едва ли не каждый час третируя Ледышку, который застрял в лаборатории со свёкром. Скучно ей, внимания нехватает… ууу… а ничего что мужики работают.

Они хоть иногда убегают, а вот Арьяле, приходиться хуже всех: хочу это, нет, вон то; мне жарко, нет холодно; что ты мне принесла, слишком сладко, слишком кислое или холодное или горячее. Её бы воля и меня бы припахала, пыталась, только её сразу обрезали.

Везёт, как никак, я больна…

Да, вот такая я нехорошая и вредная.

Надеюсь она такая лишь сейчас, иначе Шину непозавидуешь, бедняга… А хотя, что-то сомневаюсь. У меня, уже сейчас начинается зубовный скрежет… не… ну нельзя же так. Будь попроще и люди к тебе потянутся или аситины, в данном случае.

Не одна я так считаю, кумушки тоже. Еще при мне, с ней все носились, потакая, потом снисходительно косились. А теперь, стараються поскорее смытся, как только её видят…

Засекаю пол часа… ну, а я что говорила…

Две из пяти уже ушли. А оставшимся трём, видимо что-то надо, раз терпят. Бедная Арьяла… сочувствующе вздыхая, двинулась в сторону своей спальни. Это их реальность, от которой никуда не деться. А мне предстоит, продумать детально свой «побег».

Пусть безответственно но, сообщать заранее небуду. Когда окажусь на «свободе» попрошу своего экскурсовода сообщить, ему за это, ничего не будет.

Я уж как нибудь потом, покраснею немного и глазки невинные построю.

Все-таки, какая хорошая вещь, мой браслетик! Разбудил меня, за пятнадцать минут до рассвета.

И я, совсем неприлично для женщины уложилась в тринадцать минут. И в душ сходила, ненамочив при этом, ни одного отросшого волоска.

Моя грива, теперь касалась поясницы, зеленый растворчик, облагородил текстуру волос, которые сияли на солнце как у кота… Ай не важно, мне непозволяли их стрич, даже изъяли все острые принадлежности в радиусе пятисот метров от меня. Нелюди, а мне мучайся, прически придумывай.

«Сыну, понравится!», правда не уточнила, которому, наверно обоим. Ах… потом погорюю.

Надо еще одеться в свою корабельную униформу, с боем отвоеваную от загребущих ручек, слишком деятельной, свекрови.

«Зачем она тебе? В брюках ходят, только безпринципные самки ицтеков. Это вульгарно, в конце-концов!!!»

Как еще, мне, тогда, удалось сдержаться и не нахамить… лишь святые небеса знают. Надавила на жалость, пустив кродилью слезу, мол «память».

Отстала.

Мдя… с такими родственничками, наверстаю упущенное, в подростковом возрасте. Врала, теперь сбегаю… Как говорил Машкин, брат: «ЖЕСТЬ!»

Так, потопала, надо ещё успеть дойти до ворот, никого при этом не встретив…

Что это за вопли????Ооооо, какое везение, всем сейчас, не до меня… скоро, на свет, явиться пополнение…

Ещё успею, полюбоватся на маленького аситинчика, а сейчас меня ждут приключения…

И я буду очень вредной… Сауеру, ни слова. А то еще перенесет встречу и тоже поспешит наблюдать за этим действом. Для них это событие…

Егоистично но, куда деваться…

Для меня, роды, вполне нормальное и частое зрелище. Проработайте в роддоме, как я, хотя бы год… Уверяю, ничего волшебного, в воплях обезумевшей и обозленной роженицы, нету.

Я можно сказать, спасаю его от моральной травмы. Племянничек все равно никуда не денется.

Воришкой, прокравшись к выходу, оглянулась назад, опасаясь, что тяжелое дыхание обнаружит моё местонахождение. Вышла, половина пути пройдена.

Вот что значит Воин… жаль я не фотограф…

За ограждением, стоял высокий аситин, в кожаных штанах и желете. Волосы заплетены в две длинные косы, змейками спускавшиеся по прямой спине, хвост оплёл правую ногу. Мышцы рук, бугрились как у бодибилдера. Дан у меня стройнее и не столь перекачаный.

Лицо Сауера, было повернуто в сторону востока, и пока я двигалась в его сторону, лучи давали отличную возможность полюбоваться. Как и самим зрелищем, в виде мрачно-мощного самца, так и игрой света на столь интересном холсте.

Впечатляет…

Остановилась в трех шагах от него. Мое появление, небыло для него секретом, поскольку он так и не повернулся ко мне лицом, продолжая наблюдать за утренней зарей.

Стоило светилу, появиться на половину, как он посмотрев на меня, через плечо обронил, ухмыляясь как его младший братец:

— Вовремя. — ууу я уже успела забыть то раздражение, которое всегда, сопровождала собой, подобная ухмылочка у Дана.

Точно, одного поля ягоды.

— Молодец, так ты небудешь сильно в глаза бросаться. — впервые, на моей памяти, он проговорил такое длинное предложение — Пойдем.

Ага, я знаю, что умница. Эта скупая похвала, относилась и к моей косе, заплетенной на их манер и к перетянутой груди. Как ни как, я хочу осмотреться, а не чтоб в меня тыкали пальцем, мол «смотри какая мелкая самка». Сейчас же я могу сойти за пацаненка, если не присматриваться.

Поспевая за ним, спросила: