Яра Славина - Высшая школа целительства (СИ)

Утро началось с противного дребезжания старого механического будильника, который достался Альке еще от деда. И ведь давно уже можно было купить новый симпатичный электронный будильничек с миленькой музычкой, но только этот старинный звон мог поднять с кровати студентку шестого курса медицинского университета Алевтину Вронскую.

Еле оторвав голову от подушки, Алька со стоном сползла на пол. Вот и угораздило вчера лечь спать с мокрой головой, да еще слопать перед сном кусок соленой селедки из холодильника пока никто не видел. И утром как положено наступила расплата. На ощупь выяснилось, что волосы сбились в подобие вороньего гнезда, лицо опухло, глаза упорно намекали на имевшихся в родне представителей китайского народа. В общем, настроение у Альки было соответствующее, а, впрочем, как всегда. Просто девушка терпеть не могла утро как всякая порядочная сова.

Взглянув в зеркало, Алька вздрогнула и в ужасе отшатнулась от того, кто отражался.

— Вот ведь кошмарное создание. И это точно-точно не я! Честно-честно! Клянусь новой кроссовкой! — пробормотала она и, кряхтя как старушка вековая, забралась в душ. Прохладная вода будила, бодрила и смывала негатив. Становилось гораздо легче. Аллилуйя!! Жизнь налаживается!

В дверь громко постучали:

— Алька, вредитель! Давай выметайся из ванной. Иначе я на работу опоздаю!

— Мааам! Сейчас выйду. Только глаза процарапаю. — Алька завернулась в полотенце и выползла в коридор.

— Шевелись быстрее, амебушка, если успеешь собраться, Толя подвезет тебя в универ. — матушка протискивалась мимо дорогой доченьки в единственную на всю семью ванную комнату.

Алька стояла перед зеркалом и придирчиво разглядывала себя. Вот совершенно непонятно чего ради мама считает, что Алька симпатичная. Да, худая, но не как доска, а с положенными где нужно округлостями. Да, среднего роста. Самого такого среднестатистического, сто шестьдесят пять сантиметров. Каштановые волосы до талии ложатся волной, правда Алька в своем желании не выделяться, все время прячет свою косу. Иногда скрутит старческой гулькой, а то просто затолкает под толстовку. Белоснежная, прозрачная словно дорогой фарфор кожа при Алькиных талантах маскироваться выглядела болезненно, особенно в сочетании с вечными синяками под глазами от недосыпа. Чуть вздернутый носик и пухлые губы превращали бы личико девушки при небольшом применении косметики в кукольное, однако вспомним снова про Алькину нелюбовь к любым видам макияжа и другим женским прибамбасам для красоты, и увидим совершенно детскую наивную мордашку. И только удивительные, живые, огромные глаза необычного фиалкового цвета с черными стрелами длинных ресниц под ровными дугами бровей, неизменно привлекали внимание, почему и были спрятаны нашей скромницей за линзами карего цвета.

Алька ухмыльнулась своему отражению, втиснулась в узкие джинсы, натянула сверху любимую черную футболку с черепом, светящимся в темноте, и поскакала на кухню, пока Толик не свалил на работу.

Старшенький братец имел модную специальность — финансовый аналитик, и работал в небольшой почти зарубежной компании, что позволило ему купить себе новенькое авто, водить разных девиц по ресторанам и трепать нервы Альке, воспитывая ее по каждому пустяку за выбранную ею профессию. Работа Толика была всего в двух кварталах от Алькиного университета, что и служило поводом для утренней совместной поездки столь близких родственников, чему правда они оба были не особо рады. Ну или делали вид, что не рады.

На небольшой кухне обычной стандартной трешки царил полный бедлам. Толяныч метался между плитой и столом размахивая сковородой с чудом державшейся там яичницей. Матушка Елена Аркадьевна Тимашевская (а все потому что фамилию мужа-подлеца носить отказалась), так вот матушка ела здоровую овсянку с яблоком. Алька привычно накромсала ломтями хлеб и докторскую колбасу. Девушка припивала из большой кружки с божьей коровкой растворимую бурду Кофе 3 в одном под заверения матушки-хирурга, работающей уже много лет заведующей отделением, о полном вреде подобных бутербродов для неокрепшего почти детского желудка любимой доченьки. В общем, это было совершенно обыкновенное утро в семье Тимашевских-Вронских.

— Алька, я выхожу через пятнадцать минут. Не успеешь, поедешь на метро, на троллейбусе и на топтобусе. — Толя допивал чай, загадочно улыбался и что-то писал в смартфоне.

— Какой шутник… Что, очередной девице мозги пудришь? — буркнула девушка, натянула толстовку и кроссовки и выскочила из квартиры до того, как прилетит ей в голову брошенное братцем кухонное полотенце.

Прыгая через три ступеньки, девушка напрочь проигнорировала лифт и сбежала с седьмого этажа по расписанной местными любителями граффити лестнице, перепрыгнула через спящего на площадке между первым и вторым этажом бомжа Васю, прослушав его тираду на тему безбашенности девчонки, и выскочила из подъезда на площадку перед домом.

Несмотря на ранее утро на скамеечке уже сидела баба Вера, одинокая старушка, знающая всех и вся в доме лучше участкового.

— Доброе утро, баб Вера. — широко улыбаясь выполнила соседский долг Алька.

— Доброе утро, деточка. Что, на учебу собралась? — елейным голоском осведомилась домовая стервь. — Толик небось подвезет?

— Угу. — буркнула девушка, общаться больше необходимого с противной пенсионеркой совершенно не хотелось.

Пропиликал домофон и вышел Толя, одетый в приличный офисный костюм, бледно-голубую рубашку и галстук. Алька в очередной раз подивилась тому, как сильно брат был похож на их отца. Михаил Вронский был из каких-то дореволюционных аристократов. Потомственный москвич. Интеллигент до мозга костей. Архитектор, который жил с мамой и бабушкой всю жизнь и был всегда ими контролируем и опекаем. Уж как этого маменькиного сынка угораздило познакомиться с молоденькой и очень миловидной сиротой Леной Тимашевской, которая училась тогда на первом курсе мединститута, и приехала из далекого Краснодарского края, покрыто мраком. Однако это был первый и вероятно единственный раз, когда покладистый отпрыск рода Вронских взбрыкнул и пошел против воли своих домашних мадам.

Молодые поженились и к концу второго курса у них родился Толик. Лена бросать институт не стала, более того, оставив с мадамами крошку сына, посвятила себя не только учебе, но и дежурствам в хирургическом отделении городской больницы скорой помощи. Естественно, что и муж, и мадамы возмущались и с мерой, и без меры. Но Лену в больничке заметили, да и в институте она была отличницей, поэтому поддерживали во всем. Что давало ей силы и для учебы, и для борьбы с двумя свекромонстрицами. Все рухнуло, когда папашка Вронский завел себе любовницу. Какую-то бухгалтершу из их проектного бюро. Зато она тоже была из какого-то там рода и свекромонстры ее обеими руками За одобряли. С Леной поспешно развелись и из квартиры выставили. Она ушла с ребенком на руках, одним чемоданом и беременностью в общежитие к однокурснице. Правда оттуда все время грозились с ребенком выселить. Общага-то студенческая. Да и оставлять маленького Толика на время дежурств было не с кем.