Виктория Лошкарева - Хозяин волчьей стаи

Я не помню, как перевоплотилась обратно. Слишком много чувств и эмоций. Всё смешалось, закрутилось… и вот я уже стою перед Баевым, смущенно закрываясь руками.

Кирилл перевоплотился почти сразу же. Глаза горели злым возбуждением, тело «давило» силой и мощью… и только прикосновения были необычайно мягкими. Он снова понёс меня на руках, не давая повредить ноги о камни и ветки.

— Кирилл, я…

— Молчи, — предупредил меня Баев. — Всё — равно не скажешь ничего хорошего. Лучше не ссориться.

— Я хотела сказать спасибо.

Баев, повернув своё лицо, тут же впился в мои губы долгим протяжным поцелуем.

— Взрослые девочки благодарят так, — рыкнул он, когда оторвался он моих губ. Я попыталась слезть с его рук, но мягкие объятия тут же превратились в жесткие тиски.

— Сидеть, — сжал зубы Баев.

Вспыхнув, я повернулась к Альфе.

— Не приказывай мне.

Кирилл усмехнулся.

— Милая, ты ошиблась сказкой. Здесь волки правят балом, и тебе придётся научиться меня слушаться.

Я всё гадала, каким образом мы доберемся до города — машина если и осталась нас ждать, то на старом месте и как то не верилось, что порядком поплутав в лесу, мы выйдем опять туда же. Я хотела задать этот вопрос Кириллу, но почему то застеснялась. Казалось бы, после оборота и всему что этому предшествовало, можно было бы и не мучить себя лишними переживаниями, но я не могла измениться так быстро. Даже оборот в волчицу не помог: одно дело бегать с Баевым по лесу, одетой в меховую шкурку, другое дело — как сейчас — когда он дотрагивался до моего обнажённого человеческого тела, когда я прижималась к его обнажённому телу… И ведь ни одного лоскуточка нет, чтобы прикрыться.

Кирилл усмехнулся, потеревшись подбородком о мою макушку.

— Как же ты росла среди оборотней, если выросла такой стеснительной? — спросил Баев. Упс, я и забыла, что он может слышать мои особенно «громкие» мысли.

— Я не выходила с кланом в полнолуние, если ты об этом, — сообщила я Кириллу. — Брат всегда оставлял меня в поместье, запирая в одной из комнат.

— Мудро. — После минутной паузы, заметил Баев. — И что, ты никогда не хотела присоединиться к стае?

— Ну, я ведь не могла оборачиваться…

— Ты даже не пробовала, — надменно заметил Кирилл. — Тебя устраивало играться в оборотней, оставаясь человеком.

— Я и есть человек.

— Нет, милая, — я не видела лица Кирилла, но знала, что он сейчас точно ощерился волчьей усмешкой. — Ты не человек. Ты такой же оборотень, как все члены нашей стаи. Даже лучше — ты Альфа самка. И моя сука.

Я дернулась, пытаясь вырваться из его объятий, но Кирилл держал крепко.

— Прекратить, — меня чувствительно шлёпнули по пятой точке.

— Отпусти, — прошипела я, повернув голову так, чтобы встретиться взглядом с Баевым. Лучше бы я этого не делала: черные глаза мерцали расплавленным золотом, заставляя подчиняться, слушаться…

Я сжала зубы.

— Нет.

Баев усмехнулся.

— Хорошая девочка, сильная. — И не обращая внимания на моё сопротивление, снова потёрся подбородком о мою макушку. — Только глупая.

— Я…

— Ты научишься меня слушаться. Станешь примерной Луной клана.

— А если нет? — вырвалось у меня. — Если не стану.

— Станешь, — с уверенностью в голосе повторил Баев. — Как только примешь свою вторую сущность.

— Я ведь…

— Ты ведь… — съерничал Кирилл. — Прекращай играть в человека. Я чувствую… знаю твою силу, знаю, какой самкой ты можешь быть.

Разговор прервался, поскольку, преодолев кусты, мы вышли на шоссе… В метрах ста от нас стоял припаркованный внедорожник — Мерседес. Баев уверенным шагом направился к машине.

— Как это …? — я не договорила свой вопрос, опешив от удивления. Как это было возможно: предугадать заранее, где мы выйдем из леса на дорогу и даже загодя поставить здесь машину?

Кирилл довольно усмехнулся.

— Не забивай себе голову, — открывая дверь рядом с водительской и сажая меня на переднее сидение, посоветовал Кирилл.

Он просто открыл машину, не пользуясь ни брелком, ни ключами…. Все было предусмотрено заранее.

— И всё — таки? — спросила я, когда Кирилл, обойдя автомобиль, сел на водительское место.

Баев пожал плечами.

— Обычное прогнозирование.

— Но ведь не ты решал, куда мы побежим, — настаивала я на своём. — Я бежала первой.

Циничная ухмылка проскользнула по лицу мужчины, и я вдруг поняла, что даже там, в лесу, всё решал только он …Кирилл контролировал каждый мой порыв, каждый мой шаг.

Мне сразу стало холодно.

— Неверный вывод, — оскалился Баев. — Сука должна радоваться, что её пара насколько силён и предусмотрителен.

— Да что ты, — съехидничала я.

Баев, ощерившись, слегка наклонился и провёл ладонью по всей длине моей ноги, задержавшись на самом верху, на внутренней стороне бедра. Ладонь Кирилла, вклинившись между моими ногами, дотрагивалась сейчас не только до кожи бедра, но и до другого, более интимного места.

Он наказывает меня сейчас, — догадалась я, чувствуя силу, которая пульсировала в его руке. — Наказывает на сопротивление.

— Сука всегда отрыта и хочет свою пару, — глухо заметил Кирилл. Его рука скользнула с ноги на то место, которое оказалось рядом… Несмотря на моё сопротивление, проникла внутрь.

— Всё ещё сухая, — недовольно скривился Кирилл.

Честно говоря, я вообще не поняла, про что он говорит. Может, про росу на траве? В лесу влага сейчас как раз от росы, но Кирилл ведь нес меня на руках — как же влага могла достать до этого места? И вообще, почему он говорит об этом с сожалением? Женщина должна внимательно следить за тем, чтобы это место, как и нижнее бельё, оставалось сухим. Помню, мама в детстве всегда очень беспокоилась об этом — и как один раз сильно отругала меня, когда я надела чуть влажные трусики. Даже став взрослой, я всегда пользовалась ежедневными прокладками, помня длинную мамину отповедь про женское здоровье.

Встретившись взглядом с Кириллом, я не поняла, что заставило его так сильно опешить.

— Ты где воспитывалась? — спросил он обманчиво — вкрадчивым голосом. — В монастыре?

Несмотря на рычание, я чувствовала, что черный волк непомерно доволен и почему — то сильно горд.

Это чувство прорвалось сквозь защитные барьеры Баева и уже затопило всё вокруг.

— Я опять громко думала? — спросила я, покраснев.

Баев же, не отрываясь, следил за моим лицом.

Секунда — и вот я уже лежу распростёртая на опустившимся сидении, а Кирилл нависает надо мной: щерится, трогает руками… Расплавленное золото взгляда меняется на черный непроницаемый зрачок туда и обратно….Вот он наклоняется ниже… Я пытаюсь отвернуться, но его рука не даёт этого сделать, заставляя прикрыть рот, впустить внутрь чужой нахальный язык.