Мария Боталова - Иди на Свет (СИ)

- Я хочу, чтобы ты что-нибудь для меня нарисовала, - мягко сказал Альрайен.

Я внимательно посмотрела аллиру в глаза, пытаясь понять, о чём он думает, однако по взгляду невозможно было разгадать ни единой эмоции. Отразились ли все терзания на моём лице? Знал ли Альрайен о том, что я чувствовала и в какой тупик себя загнала? Произнёс ли он эту фразу специально, чтобы я смогла позволить себе принять подарок? Ведь теперь мне ничего не мешает согласиться и просто что-нибудь нарисовать для него, а потом невзначай оставить краски у себя, не наступая на горло собственной гордости. Но если Альрайен устроил всё это специально, то для чего? Почему он сделал мне подарок, а потом помог его принять? И сейчас он не торопил меня, спокойно ожидая ответа.

- Есть определенные пожелания? – наконец спросила я.

- Полностью полагаюсь на твой вкус.

- Что ж, хорошо…

Очень пригодился стол, на который я и выгрузила содержимое мешка. По обыкновению решила начать с карандашного наброска, если он удастся, то краски добавить не составит особого труда. Большую часть моей коллекции занимали портретные изображения Тэана, однако были и пейзажи, которые я видела во сне. Намного реже я рисовала то, что окружало меня в реальном мире. Решив на этот раз не отходить далеко от привычного стиля, я остановилась на портрете, только рисовать собралась Альрайена. В то же время это был своеобразный способ поблагодарить его, ведь произнести простое «спасибо» я не могла.

Пока я разбиралась в оказавшихся в моём расположении инструментах для рисования, Альрайен устроился в кресле и, положив подбородок на согнутую в локте руку, задумчиво наблюдал за моими действиями. На мгновение мелькнула мысль, что это занятие доставляет ему некоторое удовольствие, но я быстро отбросила данное предположение, посчитав его совершенно бредовым.

- Тебе придётся позировать, - сообщила я, подняв взгляд на аллира.

Альрайен приподнял одну бровь, но это было единственным проявлением его удивления.

- С удовольствием.

- Отлично, - кивнула я и устроилась за столиком боком, так, чтобы удобно было рисовать и в то же время смотреть на Альрайена.

На несколько часов реальность растворилась в дымке, перестав для меня существовать, как было каждый раз, когда я с головой погружалась в творчество. С приближением работы к концу вновь возвращались мысли, медленным потоком вливаясь в сознание. Упиравшийся в скулу кулак придавал Альрайену задумчивый, слегка отстранённый вид. Синие глаза смотрели вдаль, но в то же время создавалось странное впечатление, будто взгляд аллира пронизывал меня насквозь. Казалось, Альрайен сейчас витал где-то в другом месте, но не один, а вместе со мной. Этот взгляд, идеальные черты, словно фарфорового, лица, тонкие изящные пальцы, видневшиеся из-под длинного синего рукава и привлекавшие внимание, - всё это в процессе рисования запомнилось мне в мельчайших деталях. Теперь, даже закрыв глаза, я с лёгкостью могла воскресить образ аллира в своей памяти и воспроизвести рисунок заново, больше не глядя на Альрайена. Холодная красота, внимательно изученная за время рисования, притягивала к себе. Как когда-то в замке Альрайена на вершине самой высокой башни среди белых облаков, захотелось прикоснуться к аллиру и озарить эту величественную красоту своим теплом. И на этот раз никто не держал меня взаперти, никто не заставлял, не принуждал…

Что-то тянуло меня к аллиру, заглушая боль, поселившуюся в груди и так мешавшую дышать. Может, он способен помочь избавиться от совершенно бесполезных, обречённых чувств? Что если впустить его в своё сердце, что если дать ему шанс? Не задумываясь о том, чего он добивается – разве это имеет значение, когда душа рвётся на части от одной только мысли о Тэане? Отвлечься, приглушить боль, спрятать её за другими чувствами. Ведь какая мне разница, чего добивается Альрайен? Удовлетворить с моей помощью своё мужское самолюбие? Пусть. Поиграть с обыкновенной смертной девушкой, которая ничего для него не значит? Пусть. Никакая боль, которую может причинить мне Альрайен, не сравнится с той, что терзает мою душу сейчас. Так пусть новые эмоции, не такие яркие, не такие болезненные, заглушат всё, что я испытываю к Тэану. Может ли Альрайен помочь и пробудить во мне хоть какие-нибудь чувства?

- Я закончила, можешь взглянуть.

Поднявшись со своего места, я взяла в руку рисунок и пересела на кровать, предлагая Альрайену расположиться рядом. Встав из кресла, аллир потянулся, разминая затёкшее тело, после чего, не скрывая интереса, сел сбоку от меня, чтобы взглянуть на результат моего творчества. Я же смотрела на Альрайена, внимательно вглядываясь в его лицо и пытаясь прочитать эмоции. Почему-то очень хотелось, чтобы ему понравилось. Изучающий взгляд медленно скользил по рисунку, огибая, казалось, каждую линию, каждый штрих. Идеальная серебристая прядь упала на лицо аллира. Я поймала себя на мысли, что никогда не дотрагивалась до его волос. Интересно, какие они? Белое серебро, сверкающее сотнями снежинок.

- Не знал, что ты так видишь меня, - с улыбкой произнёс Альрайен, а я вдруг обнаружила, что наблюдала за ним и ждала вердикта, затаив дыхание.

- Как? – растерянно спросила я.

- Ты будто читала мои мысли. Рисунок очень верно отображает меня, - странным завораживающим голосом пояснил Альрайен. – Ты увидела и нарисовала то, чего я сам не замечал до этого момента.

- И что же это? – спросила я, уже догадываясь о том, каким будет ответ.

- В своих мыслях… - Альрайен наклонился ко мне, оказавшись совсем близко, – я с тобой, - выдохнул он, слегка коснувшись моих губ своими. Мягко, ненавязчиво, предоставляя выбор.

И я ответила на поцелуй. Протянула руку, коснувшись пальцами серебристых волос, оказавшихся гладкими и слегка прохладными, почти как у Тэана. Если закрыть глаза и представить себе… Нет! Я же хочу забыть Тэана, а не представлять его на месте Альрайена! И волосы у аллира всё-таки другие. Те чёрные волны, казалось, были сотканы из самой тьмы, шелковистой, воздушной и почти нематериальной. Собравшись с силами, я вытолкнула из головы мысли о Тэане и подалась навстречу новым эмоциям. Горячие прикосновения Альрайена, так не вязавшиеся с его холодным обликом, помогали отвлечься от разрывавшейся на части души, и воздуха теперь не хватало не только из-за удушающей боли, но и благодаря бесконечному поцелую. Забыть, растворяясь в синих, словно бездонное море, глазах. Синий… красивый цвет. Синий и серебряный – живые цвета, заключающие в себе отражение света и небесную высь. Никакой тьмы, никакого янтаря, полыхающего хищным, опасным огнём.

Щелчок в замочной скважине, возвещавший об открытии двери, вернул меня на землю. Резко отпрянув от Альрайена, нехотя выпустившего меня из объятий, я с ожиданием воззрилась на дверь. В комнату вошла Лина, впрочем, в этом не было ничего удивительного, потому что ключи от данного номера были только у нас двоих. Подруга хотела что-то сказать, но, заметив Альрайена, передумала и лишь приветственно ему кивнула. Почувствовав неловкость, словно меня застукали за каким-то предосудительным занятием, я смущённо покосилась на аллира. Тот, поймав мой взгляд, усмехнулся, но всё-таки подчинился немой просьбе, поднялся на ноги и направился к выходу, бросив через плечо: