Мария Боталова - Иди на Свет (СИ)

- Отпусти меня, - тихо, но уверенно сказала я.

- И не подумаю, - улыбнулся Альрайен, однако улыбка получилась какой-то… холодной. Наклонившись, он потянулся к моим губам, но я опустила голову, не позволяя себя поцеловать.

- Зачем ты это делаешь, Альрайен? Что тебе от меня нужно?

- Какая же ты непонятливая, Алиса, - усмехнулся аллир. Одна его рука продолжала лежать на моей талии, вторая же коснулась подбородка и подняла голову, что заставило меня вновь взглянуть на Альрайена.

- Да, я не понимаю! Если ты хочешь всего лишь поразвлечься, то обратился не по адресу. А чего ты ещё можешь хотеть, находясь рядом с недостойной смертной? Но я так не хочу. Поэтому прошу, оставь меня в покое. Мне вовсе не хочется становиться чьей-то игрушкой, тем более в руках того, кто считает себя богом.

Теперь эти слова можно было произнести. Теперь я могла сказать правду, не обманывая саму себя. Если раньше с помощью Альрайена я пыталась забыть Тэана, заглушить боль такой невыносимой разлуки, то теперь в этом не было необходимости. И я действительно не желала быть всего лишь развлечением. Возможно, относись Альрайен ко мне серьёзней, испытывай он на самом деле какие-то чувства, помимо уязвлённого самолюбия и желания избавиться от скуки, я бы задумалась. Но не в нашем случае.

Синие глаза внимательно меня изучали и… покрывались льдом.

- Неужели ты забыла свои собственные слова? – ласково спросил Альрайен. Нет, не ласково. В его голосе таилось что-то страшное, пугающее, но я никак не могла разобрать, что именно. – Ты сказала, что я могу прикоснуться к твоему телу. Что же теперь? Забираешь слова назад? Я не лезу к тебе в душу, я всего лишь беру то, что ты сама позволила взять. Попытаюсь довольствоваться только этим. Но тело ведь – это тоже неплохо, верно, Алиса?

От слов Альрайена перехватило дыхание. Казалось, он снова и снова вонзал в мою грудь кинжал, наслаждаясь производимым эффектом, а боль медленно растекалась по телу, не давая пошевелиться, она вгрызалась всё глубже, полностью заполняя собой. Настойчивый поцелуй окончательно лишил возможности дышать и помог кинжалу слов срастись со мной, чтобы его уже невозможно было вынуть. Боже, как я ненавидела себя! За то, что подпустила к себе Альрайена. За то, что поверила, будто он не сможет причинить мне боль. За то, что понадеялась, будто он заглушит мои чувства к Тэану. Какая же я наивная! Было невыносимо больно, и я уже не могла понять, сбросил Альрайен сейчас свою маску или, наоборот, надел её? Где то, что я видела, когда рисовала аллира? Может, я тогда была слепа? Или же… или он был настоящим, а я всё испортила своей глупостью?

- Боишься? – спросил Альрайен, оторвавшись от моих губ. – Зря. Если бы я хотел всего лишь развлечься, то давно бы заполучил тебя.

С этими словами аллир покинул балкон, оставив меня одну, а я всё хватала ртом воздух, которого по-прежнему не хватало, и прижимала руки к груди, но она отчего-то продолжала болеть.

Лой предпочитал держаться рядом со мной. Несмотря на то, что его приняли в команду, друзья продолжали относиться к нему настороженно, а вот между нами двоими никаких напряжений не возникало, благодаря давнему и очень неформальному знакомству. Не так уж много людей приставляло к моему горлу клинок и при этом выживало. Аллиры не считаются. Что же касается Лоя, то и он относился ко мне особенно, благодаря тому, что именно я, к добру или нет, но разрушила всю его веру в Последователей Света и их благое смертоубийственное дело.

- А что ты планируешь потом? – поинтересовался Лой.

- Потом? – непонимающе переспросила я.

- Ну да, после того, как Первозданный Свет победит тьму и ты освободишься от её влияния.

- Домой вернусь, - сказала я и уже после этого поняла, что не стоило, наверное, напоминать ему о доме. Кто знает, почему парень вырос на улице.

- Здорово! – улыбнулся Лой, но сразу же погрустнел и неуверенно спросил: - Как думаешь, когда Последователи Света узнают, что вы победили тьму, они примут меня обратно?

- Конечно! Особенно, если узнают, что ты поспособствовал победе над тьмой. – Подмигнув Лою, я хитро добавила: - А они узнают…

Засмущавшись, парень уткнулся взглядом в дорогу, а я, продолжая светло улыбаться, поглядывала на него. Юный охотник наполнял душу странной радостью и теплом. Несмотря на всю тяжесть предательства по отношению к Последователям Света, он считал, что сделал правильный выбор, и уверенно шёл выбранной дорогой, какой бы сложной она ни была. Это достойно уважения. Открытость, идеалистичность и даже наивность Лоя не позволяли смотреть на него без улыбки. Как хорошо, что он не переступил себя и не попытался меня убить, тем самым сохранив врождённый свет, которого охотникам, именуемым Последователями Света, не постичь никогда.

Ехал Лой на странной лошади, которая больше по виду походила на обычных земных скакунов и виллетом не являлась, но по скорости и выносливости от тех не отставала. По крайней мере, пока мы двигались в среднем темпе. Внешнее отличие от лошади обыкновенной у неё всё же имелось, но небольшое – по острому шипу на каждом локте. Я долго задавалась вопросом, зачем лошади нужны шипы на локтях, и наконец, не выдержав, поинтересовалась:

- А твоя лошадь разве умеет локтями бить?

- Умеет, - подтвердил Лой, не заметив моего замешательства, потому что продолжал смотреть на дорогу… и, наверное, не считал данный факт сколько-нибудь необычным, но всё-таки пояснил: – От диких зверей она так защищается, если те вздумают напасть.

- Стойте! – вдруг воскликнул Терран и, заставив виллета остановиться, напряжённо осмотрелся по сторонам.

Мы последовали его примеру, но ничего, насторожившего Террана, я не видела. Всё та же широкая дорога, всё тот же пушистый лес по краям, всё то же пурпурное небо над головой, изредка разрываемое всполохами молний. Однако… что-то всё же было не так. Неправильно. Остальные тоже это почувствовали, а потом все мы и увидели это.

Прямо в воздухе перед нами материализовался он. Узкая чёрная куртка длиной примерно до середины бедра с заниженным поясом, когда-то напомнившая средневековый котарди и развеселившая меня непропорционально большими золотистыми застёжками и пуговицами, теперь вызвала целую гамму неприятных эмоций. Взгляд медленно поднимался вверх – прошёлся по длинным тёмно-каштановым волосам, скользнул выше, отмечая до боли знакомые чёрные пряди и две золотистые. Вот только глаза изменились. Они не были тёмно-карими, как прежде, они обрели странный серый цвет, выглядевший удивительно пустым. Было страшно смотреть в такие глаза. Казалось, в них можно раствориться, потерять себя навсегда, перестать существовать. Потому что в них плескалась пустота.