Марина Cyржевcкая - Тропами вереска

– За что? – закусила я губу.

– За поцелуй. – И служитель рассмеялся, словно шел не зверя ловить, а на ярмарке гулять! И подмигнул мне лукаво. – А может, и не буду…

И шагнул в темноту, словно растворился.

Я еще минуту смотрела на тень, что скрыла служителя, а потом метнулась к дому. Обежала по кругу, рассыпая соль и заговаривая, закрыла все углы, запечатала все входы. Тропинку отвела да тенью дом укрыла. Потормошила спящего Таира.

– Вставай, нужен ты мне. – Мальчишка сообразил быстро, лишь прикрыл рукой рот, зевая.

– Двери закроешь, и даже если я буду звать тебя, о помощи просить – не выйдешь и меня не впустишь, ясно тебе? – повелела я.

– Как это? – сонно моргнул паренек.

– Если я приду, то сама в двери войти смогу, а если нежить в моем обличье, то я дом заговорила, да и дух здесь, не пустит. Но ты берегись: если сам пригласишь – откроешь нечисти вход. Понял?

– Понял, – моргнул Таир.

– Лелю береги. Я скоро вернусь.

Посмотрела на притолоку, где дремала Саяна. Ворона мой взгляд почуяла, каркнула недовольно и сбежать попыталась. Не любит она ночные прогулки, совсем домашней стала. Но мне другую птицу искать недосуг, да и сил много тратится на дикую певчую. Так что поманила Саяну к себе, и ослушаться приказа ворона не осмелилась. Привычно села на голову, сбила лапами мне волосы, устраиваясь. Я откинула за спину порыжевшую косу и вышла.

Лес стоял тихий, провожал меня взглядами да шепотком. Цеплялся за ноги корнями ползучими, выставлял ветки – задержать хотел, уберечь ведьму. Я лесу поклонилась и прислушалась.

– Лети, Саяна, покажи мне, где нечисть ходит, в какой стороне!

Ворона тяжело сорвалась с моей головы и низко полетела над деревьями, цепляясь за ветви подбитым крылом. Я закрыла глаза, устремляясь вслед за птицей. Не целиком, лишь кусочком души слившись с душой вороньей, поглядывая сверху, покаркивая недовольно.

Саяна летела к озерам, и даже чуяла уже тихий шелест полевок в камышах, плеск стоячей воды… а там… страшное, темное, неживое. Затаилось у заводи, смотрит сквозь сухие ломкие стебли, ждет. И служитель идет по тропке, сияет клинок под светом луны синим блеском, горит янтарь на рукояти.

Я вскрикнула, разорвала связь с вороной, приподняла юбки и к заводи бросилась. Ильмир шел в обход, но я-то эти места хорошо знала, вот и рванула напрямик, через бурелом, через непроходимую чащу. В глубине за черной ольхой чавкало жижей маленькое болотце, так я хлопнула по вязкой водице ладонью.

– Тропку проложи! Живо! – приказала таившейся на дне болотнице. Она хоть и пыталась скрыться, да разве от взора ведьмы спрячешься? Я даже порадоваться не успела, что духи в лес потянулись, – видать, прознали про мое возвращение. Но не до того сейчас было, успеть бы…

Мшистые кочки качнулись на топи, всплыли темными пятнами.

– Луна-красавица, освети дорожку, – прошептала я, и светлее в лесу стало. Скинула мне Небесная Дева свою ленту бледного серебра, разложила да звездами украсила. Я шагнула на первую кочку, придерживая подол, шикнула на вылезших жаб, чтобы под ногами не путались. И побежала, уже не глядя под ноги, перескакивая торопливо. Спрыгнула на другой стороне, чуть провалившись в сабельник и мягкий болотный мох, водой у ног сочащийся, постояла, озираясь. И снова побежала, рукой задевая деревья, прислушиваясь к току соков и шепоту листвы. Лес мне уже не мешал, но шумел все тревожнее.

– Слышу, слышу! – отмахнулась я. – Веди скорее!

Осина качнула веткой, застучал в стороне дятел, ухнул филин, указывая мне путь.

– Поняла! – подхватила подол и снова побежала. Но как ни торопилась, а все равно опоздала. Потому что уже у заводи заслышала злобное рычание и звериный вой, скрежет стали да шум. Выскочила у озера и обомлела. Ильмир отступал к воде, а по влажной земле топталось чудище: огромное и черное, с головой волчьей да телом медвежьим, со стальными когтями и клыками в оскаленной красной пасти. И даже с дорожки я чувствовала запах нежити. Осмотрелась, но открытой двери во тьму не увидела, а самое плохое, как помочь служителю, тоже не знала. А между тем зверь теснил Ильмира к воде, замахивался лапами и щелкал клыками, норовя вцепиться в горло. Служитель к себе не подпускал, знал, видать, чем грозит укус такой твари, но и одолеть его пока не мог. Да и как его одолеешь, если то один из слуг Шайтаса?

И стоило мне о нем подумать, как рядом шепоток раздался:

– Не сдюжит служитель, против моего любимца еще никто не устоял, – усмехнулся демон мне на ухо. – Как тебе пес, Шаисса, нравится? Подарю тебе, будет покои охранять. Вот задерет твоего Ильмира и сразу подарю!

– Подавится! – прошипела я, с ужасом наблюдая сражение у реки.

– Чуть-чуть осталось! Или помочь хочешь суженому? Поворожить, колдовство свое показать? Так яви, а я полюбуюсь!

Я прищурилась, раздумывая, что делать. А потом закинула голову к небу, где покачивалась луна, и зашептала, потянула тучки со всех сторон, прикрыла яркие звезды тьмой. Не ворожба то была, лишь просила стихию помочь, так что духа колдовского Ильмир не почувствовал. Пробежала дрожь по земле, коснулась воды рябью. Заволновался камыш, зашуршал, задвигался, заскрипел сухостоем. И первые тяжелые капли ударили по сухой земле, упали мне на лицо. Сверкнула рыжая молния, и вдогонку ударил ее вечный спутник – гром, а потом хлынул летний ливень – звонкий, сильный, веселый.

– Хитра, – протянул невидимый Шайтас, а я хмыкнула. Не любят твари мраки водицы, видать, шкуру замочить боятся!

– У тебя научилась! – обрадовалась я, всматриваясь в волнующийся тростник. Нежить теперь отходила, недовольно ворча и пытаясь укрыться от ливня.

– Хороша ученица, да строптива, – прошипел демон.

Но я слушать не стала, потому что нежить снова на Ильмира наступала, видать, не могла ослушаться приказа своего темного владыки. А я и помешать не могла, боялась колдовать. Служитель отскочил, и когти зверя прошли рядом, чуть вспоров рубаху. Но в тот же миг Ильмир развернулся и вогнал свой клинок в грудь нежити. Снова лес огласил страшный вой, даже земля вздрогнула. Вспыхнул янтарь на рукояти, и все стихло, только капли дождя стучали по озеру.

– Вот тебе и твоему псу, демон! – рассмеялась я.

– Рано смеешься, – со злостью обронил Шайтас. И вскрикнул у реки Ильмир, проваливаясь в яму у озера, повалился в воду. А потом и я закричала, увидев, как обвили мужское тело бурые водоросли, потянули на дно, в желтый мягкий ил. Не раздумывая, бросилась к берегу, прыгнула в воду, нырнула. У бережка не вода, а жижа, топь почти. В темной глубине ничего не видно и водяниц нет, некого на помощь звать. Свет луны сюда не проникает, лишь тьма кругом, словно на изнанку мира провалилась, к самому демону в лапы. И лишь подумала – сильные руки обхватили меня, дернули вверх, и я забилась, пытаясь отбиться и проклиная хитрого Шайтаса, что в ловушку заманил…