Руби Диксон - Инопланетянка варвара (ЛП)

Я заваливаюсь снова поспать, представляя его выражение лица, когда моя вошь отвергнет его.

РÁХОШ

Мой кхай — идиот.

Да, должно быть, это так. А отчего же еще он игнорирует женщин моего племени, и в тот момент, когда мы входим в пещеру грязных, оборванных людей, он начинает блеять в моей груди, подобно пернатому зверю? Иначе выбрал бы он мне в пару самого хилого из больных людей?

Пару, которая впивается взглядом в меня с осознанием этого; у которой столько раздражения в глазах и которая отказывается есть лечебный бульон, принесенный мной? Отталкивает мои руки, когда я пытаюсь помочь ей встать на ноги? Которая хмурится, когда я приношу ей воду?

Совершенно ясно, что мой кхай полон дури.

— Ты резонировал кому-то? — спрашивает Аехако, стоя рядом со мной. Он набивает дорожный мешок шкурами. Мы готовим пещеру людей для перехода, так как они слишком ослабли, чтобы сделать это. Вэктал сказал, что мы должны забрать все с собой. Не имеет значения, что все запятнано, грязное или бесполезное. Люди владеют столь немногим, что он уверен, они дорожат тем, что имеют, поэтому мы обязаны забрать все. Двое из охотников, которые резонировали для женщин, были отосланы, чтобы забрать шкуры из ближайших охотничьих пещер, потому что люди плохо оснащены для того, чтобы противостоять суровым снегам, и у них нет кхай, чтобы сохранять их тепло.

Впрочем, вскоре это будет исправлено.

Са-кoхчк находится поблизости. Крупные существа носят в себе множество кхай, и мы будем охотиться за одним из них ради его мяса и кхай, чтобы люди не умерли от кхай-болезни.

Я думаю о впалых глазах своей пары и насколько несчастной она выглядит. У большинства людей кожа бледная, но у моего человека она еще бледнее. Это должно означать, что она заболела гораздо серьезнее. Я буду настаивать, чтобы она получила кхай одной из первых.

Аехако повторяет свой вопрос.

— Рáхош? Ты резонировал?

Я не люблю лгать, но также не хочу, чтобы кто-нибудь узнал, не сейчас, когда моя пара свирепо зыркает на меня, будто она в бешенстве.

«Рáхош намного страшнее, чем большинство».

Ее слова причиняют мне острую боль. Она гладкая, бледная и слабая, и все же именно я — тот, кто неполноценный? Я пожимаю плечами и взваливаю на себя мешок.

— Это не важно. Увидим, что произойдет, когда кхай будет внутри человеческого тела.

— Я не резонировал, — Аехако выглядит мрачным, его широкие плечи удрученно опущены. — По твоему, другие будут резонировать, когда для них наступит подходящий момент? Возможно, еще не их время.

Он смотрит на меня взглядом полным надежды.

— Я что, похож на того, кто знает о человеческих моментах? — огрызаюсь я. — Заканчивай со своим мешком. Мы должны поспешить, если хотим доставить людей достаточно близко к са-кoхчк, чтобы начать на него охоту.

Аехако вздыхает и возвращается к работе. Я твержу себе, что он еще молод. На самом деле, он, наверное, самый молодой охотник в нашем племени. Он справится со своим разочарованием, или позже другой человек будет резонировать ему. Или даже женщина ша-кхай, возможно, одна из тех, кто еще не родилась.

Я знаю только то, что резонирую одному из умирающих людей, а если она умрет, то заберет все мои надежды и мечты с собой.

У меня никогда не было пары. Никогда не было любовницы. Женщин в нашем племени мало, а женщин, которые хотят спариваться с травмированным, угрюмым охотником еще меньше. Я никогда и не мечтал, что однажды у меня будет моя собственная пара.

Теперь, когда она здесь…, я не совсем понимаю, как себя вести. Так что я по-прежнему храню молчание, и это отнимает все мои силы, чтобы мой кхай молчал, когда люди поднимаются и начинают готовиться к длинному походу обратно к племенным пещерам. Охотники вернулись со шкурами, а одна из них была разрезана на куски, чтобы сделать покрытия для ног. Остальные покрывают свою хрупкую одежду, а пара Вэктала, Шорши, — язык-завязывается-узлом, произнося ее имя — помогает другой обернуть вокруг нее толстый плащ из шкуры.

Лишь немногие из людей не готовятся. Девушка, которая с темной кожей и волосами в виде пучка сладкой травы, лежит без сознания под шкурой. Вэктал говорит, что она — одна из самых тяжелобольных. Есть еще одна, у которой сломана конечность, и она для поддержки сильно опирается на Пашова, чтобы устоять.

Ну и мой человек игнорирует всех вокруг себя и самым решительным образом сжимается калачиком под одеялом.

Она чрезвычайно упряма. В этом аспекте мой кхай сделал отличный выбор. Я тоже упрямый. Вместе мы сможем создать очень упрямых малышей. Немного обиды покидает мое сердце, мысленно вообразив, как человек держит моего ребенка у своей груди. После стольких лет у меня была бы семья.

— Все люди готовы, — говорит Вэктал, проходя мимо нас и направляясь к Шорши. — Мы уходим в самое ближайшее время.

— А как насчет тех, кто не может ходить? — спрашивает Золай. — Или той, которую невозможно разбудить?

— Тогда мы понесем их. Мы никого не бросим.

Шорши наделяет Вэктала любящей улыбкой и оборачивается, чтобы обнять его.

— Вы так добры к нам. Я никогда не смогу сполна отблагодарить вас за это.

Он касается ее щеки.

— Ты моя. Это единственное, что имеет значение.

Я притворяюсь, что не смотрю, когда она своими зубками игриво покусывет его большой палец. Не грех проявлять чувства на публике, но осознавая, что моя собственная больная пара сидит в своем углу и хмуро смотрит на меня, на это очень тяжело смотреть. Она явно не радужно настроена при мысли о паре.

Она не рада тому, что это — я. Она находит меня отвратительным.

«Рáхош намного страшнее, чем большинство».

Я хватаю одну из шкур, от гнева я еле держу себя в руках, и стремительно направляюсь к ней. Не имеет значения, нравлюсь я ей или нет. Кхай выбирает пару. Она должна будет просто смириться с этим.

— Просыпайся, — говорю я, как только подхожу к ней и отодвигаю одеяло. — Ты…

Ее голова наклоняется и резко падает на пол. По крайней мере, она не по собственной воле пренебрегает моим вниманием. Она без сознания. Ужас пронзает мое сердце, и я притягиваю ее к своей груди, укачивая и согревая. У нее такая холодная кожа. Разве она совсем не может удерживать тепло? Как же она сможет выжить? На какое-то мгновение меня охватывает паника. Это должно быть то, что испытывает Вэктал, когда смотрит на Шорши. Беспомощность перед ее хрупкостью. Я укачиваю женщину около себя и похлопываю ее по щеке.

Мгновение спустя она пробуждается, а затем при виде меня отодвигается.

— Капитан Очевидность. Мне стоило догадаться.

Я игнорирую свою уязвленную гордость. Понятие не имею, кто такой «Капитан Очевидность». Полно человеческих слов, которые не имеют смысла. В пещере старейшин мы получили дар знания их языка, но очевидно, что кое-что осталось все равно непонятным. Порою, когда мой человек говорит, я даже понять ее не могу.