Анастасия Пенкина - Куда тянутся души. Открывая глаза (СИ)

— Как пожелаешь, — заверил Габриэль.

— И еще одно условие.

— Какое? — настороженно поинтересовался Габриэль.

Он отпустил мои руки и встал, протягивая мне руку.

— Мне нужно воспользоваться библиотекой, хочу ознакомиться с географией этого мира.

— Нужно просто попросить Джуббу, он все покажет.

Я поморщилась от его слов. Совсем не хотелось общаться с Джуббой.

— Ну, или можешь попросить Эрвина, — предложил Габриэль, заметив мою реакцию. — А пока давай продолжим занятие.

Габриэль протянул мне мечи. И я встала, приготовившись защищаться. Понятно, что разговоры на сегодня закончены.

Время близилось к обеду, и на улице стало совсем жарко. Слишком много одежды на мне для такой погоды. Сорочка, туника, корсет, джинсы. А от активных движений было просто не выносимо жарко.

— Подожди, — промямлила я, жестом останавливая Габриэля.

Бросила мечи на землю и принялась расстегивать корсет. Нужно избавиться от лишней одежды.

— Что ты делаешь? — возмутился Габриэль.

— Хочу избавиться от туники.

Его брови немного поползли вверх. Он явно не понимал, зачем я это делаю.

— Не переживай, ни твои, ни глаза хранителей не пострадают от неприятного зрелища. Ничего лишнего я демонстрировать не собираюсь, — пояснила я.

Габриэль лишь усмехнулся, а я сняла тунику, оставшись в одной сорочке. И сразу так комфортно стало, и дышать легко и не жарко. Но увидев укоризненный взгляд Габриэля, я все-таки корсет с лямками надела обратно. Все же руки теперь были открыты, а грудь прикрывала только сорочка. Я снова встала с мечами на изготовке. Теперь мне было удобней.

— Продолжаем, — подогнала я Габриэля, который нахмурившись о чем-то задумался.

Он молча приготовился атаковать. Нанес несколько наклонных ударов, от которых я защитилась, от следующего удара я просто уклонилась, уходя ему за спину. Но он схватил меня за руку, заломив мне ее за спину. Меч упал. Я попыталась освободиться и замахнулась локтем. Но у меня ничего не вышло, он схватил другую руку за запястье и ее тоже избавил от меча. От таких приемов он защищаться не учил. И теперь я спиной прижата к его твердой груди. Обезоруженная. Одна рука заведена за спину, другая прижата его рукой к моей груди. Опять, как тогда в этом молодом лесу, я в крепкой хватке его рук. Толком не пошевелиться и не вырваться. Только теперь я не испытывала ни капли страха.

— Анна… — прошептал он прямо в ухо. — Ты… — начал он, но остановился.

Я чувствовала его горячее дыхание. Он был так близко. Зачем он так искушает?! Он издевается и даже не понимает этого! После той глупой ночи с единорогом, когда он рядом постоянно всплывают в голове воспоминания об этом. И тело жаждет повторения, жаждет полностью получить наслаждение, которого не досталось тогда.

Это так не свойственно мне. Всегда сдержанная Анна. Анна Сергеевна, называли меня ребята из следственного управления, в мои двадцать семь. Одного холодного, наполненного цинизмом взгляда было достаточно, если кто-то новенький называл меня вдруг Анечкой, и сразу я снова становилась Анной. Меня Аней называли только родители. А тут мало знакомый мужчина и я вся таю от его прикосновений, как если бы была Анечкой, Анютой. Что происходит?!

— Габриэль, — чуть охрипшим голосом промолвила я.

Повернула голову и носом уткнулась в мягкую кожу между ухом и шеей. Сделала глубокий вдох и выдох. От него пахло мятой, лесом и амброй. И, еще присутствовали неизвестные мне ноты. Такой родной и знакомый аромат.

Он тоже чуть повернулся ком мне и его губы оказались совсем близко. Желание поцеловать их наполнило меня всю. Сердце начало гулко стучать, а в животе, будто что-то оборвалось и упало в бездну. Его руки сжали меня немного крепче, а носом он уткнулся мне в висок. И тоже делал медленные глубокие вдохи.

— Анна… — снова прошептал Габриэль. — Ты такая глупая. — Уже громче вдруг выпалил он. Отпустил мои руки и отстранился на шаг назад.

Что значит глупая? Что это вообще такое? Вот же бессердечная скотина!

— Так и думал, что найду вас здесь, — вдруг произнес где-то за спиной Эрвин. — Надеюсь, Габриэль ты уже рассказал о нашем маленьком плане?

— Да, думаю, тебе стоит знать, что этот маленький план, — Габриэль сделал акцент на слове маленький, — обойдется ордену совсем не в маленькую сумму, уж поверь мне.

— Орден это переживет, — слегка улыбнувшись, ответил Эрвин. — Тебе, Габриэль, стоит поспешить. Срочное послание из Смагарда.

Габриэль, помрачнев, молча направился в сторону жилых помещений.

— Эрвин, что-то случилось? — забеспокоилась я.

— Не думаю, что нам есть, о чем беспокоиться, — мягко ответил он, — но, если, что-то и произойдёт, в будущем мы узнаем.

Эрвин как всегда был невозмутим и спокоен. А его мудрое отношение ко всему вселяло уважение. Особенно я заметила это на совете. Он, будучи моложе остальных членов совета имел самообладание, которому возрастные маги могли только позавидовать. Когда все спорили и кричали, он оставался сдержанным. А его слова, казалось, принадлежат не молодому магу, а повидавшему жизнь старику. А с какой уверенностью он говорил. Но это лишь подтверждало мои сомнения. Прежде чем начать доверять такому человеку как Эрвин, десять раз стоит подумать. Ведь, насколько он мудр, настолько же может быть и хитер.

— Эрвин, — начала я, — Габриэль обещал, что ты сможешь показать мне библиотеку. Хочу лучше узнать ваш мир. Раз уж я тут застряла.

— Думаю это можно устроить, — добродушно ответил Эрвин. — Что именно тебя интересует?

— Ну, — протянула я, — может начать с географии, было бы интересно ознакомиться, где и какие земли, и как далеко находятся, — пояснила я.

— Хорошо, приходи после обеда в башню.

Я надеюсь, с чтением книг у меня не возникнет проблем. Ведь как сказал Эрвин: «В магическом мире нет языковых барьеров…». Посмотрим, распространяется это правило и на книги.

Злость, возбуждение, разочарование — вот три основных эмоции, что остались в душе у Габриэля, и одна пыталась подавить другую, но ни у одной не вышло одержать победу. Так они и боролись где-то внутри, крепко вцепившись друг в друга, поднимая бурю.

Злость предназначалась, в первую очередь Эрвину и тому, кто прислал вести из Смагарда. Что такого срочного могло произойти? Неужели матери не терпится представить новую невесту?

Конечно Габриэль злился и на самого себя. Он расслабился, и почти потерял контроль. Не привык он ограничивать себя в подобные желания, и почти поцеловал Анну снова. Но этого так и не случилось, Эрвин помешал. Разочарование от этого было таким же сильным как злость. Его даже стали посещать мысли, не плюнуть ли на обещание данное Анне и самому себе забыть о случившемся? Может воспользоваться близостью комнат и просто прийти, и взять то, что так хочется? И плевать на последствия? Может дело в том, что он запретил себе сближаться с Анной? И поэтому ему так хочется нарушить запрет? Стоит получить ее и так же как случалось с остальными женщинами интерес угаснет, и облегчение не заставит себя ждать. Зачем он себя так терзает?