Анастасия Пенкина - Куда тянутся души. Открывая глаза (СИ)

Близился рассвет, и с окна задувал прохладный воздух, принесенный ветром с Драконьих гор. Погода в Смагарде могла сильно отличаться от города магов, когда там светило ласковое солнце, в городе людей мог идти снег с дождем. Близость гор и отсутствие такого большого количества магов как в Майре, способных влиять на погоду, делали свое дело.

Габриэль посмотрел на Анну, та съежилась от холода обхватив себя руками и уткнулась носом ему в плечо. Сердце Габриэля дрогнуло, ему хотелось защитить ее, согреть. Он сам не понимал своих порывов. Но он давно привык идти на поводу у своих желаний.

Посмотрев на брата, Габриэль удостоверился, что тот спит, Канья накрывшись Варгагским платком с головой, тоже судя по всему спала. И обняв Анну за плечи, Габриэль накрыл ее своей накидкой. Та перестала дрожать и уткнулась ему в грудь, обвивая руками за талию. Сердце Габриэля застучало, и тепло разлилось в груди. Он не мог поступить иначе. Эта удивительная женщина, сочетала в себе свойственные больше мужчинам такие черты характера как, хладнокровие, выносливость и умение приспосабливаться к ситуации, и все это смешано с женской хитростью, проницательностью и умом, и заключено в прекрасном, соблазнительном теле, изгибы которого манили. Столь сильное и гибкое для женщины, но в тоже время хрупкое, словно весенний цветок, которому не страшен холод и снег, и его тонкие стебли способны пробиться сквозь него. И это тело, эта женщина сводили Габриэля с ума от желания.

Он представлял, как тогда она пыталась справиться с тремя мужчинами, и убила как минимум одного, может двоих, но чуть не умерла от одной раны. У Габриэля все похолодело внутри от представшей картины.

Когда он увидел Анну, лежащую на руках у Каньи, с рассыпанными на ее коленях локонами волос, отливающими в свете луны такой же сталью, что и холодые мечи, с обескровленным лицом и струящейся кровью по рукавам и груди, в этом дурацком красном платье, что не понятно где кровь, а где всего лишь платье. Он на мгновение подумал, что она уже умерла, и такая ярость вскипела в нем, что он убил бы не раздумывая того, кто это сделала, если бы тот уже не был мертв.

Все это делало ее столь непохожей на знакомых ему женщин. И когда эта мания кончиться он не знал.

Я проснулась, когда карета подскочила на кочке, и поняла, что сплю в объятиях Габриэля. Вот почему стало так тепло. Сквозь дырочки решетки виднелось алеющее небо. Я посмотрела на противоположную сторону, Канья и Рейнорд спали. Подняв глаза на Габриэля, поняла, что он не спит, смотрит в окно. Когда я пошевелиться он опустил взгляд. Увидев, что я проснулась он улыбнулся и руки не убрал. Но я сама отстранилась, выбравшись из-под теплых объятий и накидки.

Стало прохладно, но терпимо и я тоже уставилась в окно, стараясь не смотреть на Габриэля. За окном лихо менялся пейзаж. Карета двигалась по дороге вдоль небольшой речушки. На другом берегу густой хвойный лес. Дорога начала поворачивать, и мы пересекли реку через небольшой каменный мост. Спускаясь с него, карета снова подпрыгнула. Остальные тоже проснулись.

— Подъезжаем, — сообщил Рейнорд, глядя в окно.

Я чуть не ахнула, когда моему взору предстал сказочный город, возвышающийся над лесом, совсем не похожий на город магов. Высокие зубчатые внутренние стены, выложенные из гладкого бежевого камня, окружали величественный замок с высокими башнями, конусные крыши которых пронзали хмурое синее небо. Рассветные лучи пытались разогнать тучи, но лишь подсвечивали красные крыши, теряясь в глубокой синеве. На самой высокой башне ветер играл с изумрудным флагом, на нем был изображен рисунок, но отсюда было не разглядеть.

Мы приблизились к городу, и я увидела внешние стены, за которыми разросся город вокруг замка-крепости. Да и сам город был будто большая крепость. Надеюсь из него будет выбраться проще чем кажется.

Мы проехали через открытые ворота, и лошади зацокали по мощеной камнем дороге. Узкие и кривые улочки были пусты.

Карета остановилась возле ворот, ведущих за внутреннюю стену. Через мгновение, послышался шум и небольшой скрип, ворота открылись, и карета проехала внутрь, останавливаясь на задворках замка.

Это была часть замка, где располагались темницы, поняла я, так как пройдя внутрь за массивную деревянную дверь, шли по темному коридору, плохо освещенному факелами, висящими на стенах из грубого и необтесанного камня.

Но коридор привел нас в тупик, где две заостренные сверху двери смотрели друг на друга. Рейнорд постучал в одну из них кулаком, и послышались торопливые шаги. Дверь распахнулась, и показался невысокий, сутулый мужчинка, светлые, немного рыжеватые волосы торчали в разные стороны. Водянистые глаза с восторгом оглядели нас.

— Милорды, — довольным голосом проговорил он, расплываясь в улыбке и жестом, приглашая внутрь.

— Эйдер, хоть попытайся скрыть радость, — проворчал Рейнорд, заходя внутрь небольшой комнаты, — когда у тебя работа, то у других проблемы.

Канья зашла следом за Рейнордом, а я немного замешкалась. Очевидно это придворный маг, который готовит зелье истины и участвует в допросе. Неужели нас начнут допрашивать прямо сейчас? Но Габриэль не дал мне собраться с мыслями и подтолкнул немного в спину, чтобы я тоже зашла. Выбора не было и пришлось повиноваться, зайдя следом за мной, он закрыл дверь.

Комната была небольшой, вся заставленная, на мой взгляд, хламом. Стены из необтесанного камня серого цвета, заставлены открытыми стеллажами, где вперемешку с толстыми потертыми книгами, лежали пучки сушеных трав, пустые колбы, пузырьки, наполненные жидкостями различного цвета и консистенции, некоторые из них светились голубым, зеленым, фиолетовым светом. Кое-где, давно потухшие свечи прилипли к полкам. Через небольшое застекленное окно с решеткой свет почти не проникал, оно было мутное от грязи. На приставленном к стене небольшом столе, сразу у входа, лежали чистые листы бумаги и, кажется карандаш. Простой медный подсвечник с потухшими и почти прогоревшими свечами. Маг поспешил его зажечь и, схватив с полки два пузырька с прозрачной жидкостью, сел за стол, разваливаясь на деревянный стул со спинкой, еще два таких стула стояли у стены, а перед столом стоял табурет, видимо, для допрашиваемого.

— Эйдер, куда ты уселся? — проворчал Габриэль, — сначала предварительно зададим вопросы, а зелье истины оставь для суда. — Дай сюда склянки.

Маг, выпучив глаза, поспешил освободить стул и послушно отдал зелье Габриэлю. Рейнорд, брезгливо поморщившись, сел на его место, аккуратно поправляя полы дорого кафтана, чтобы тот не помялся.

— Да, да, конечно, — пролепетал Эйдер, усаживаясь на стул у стены.

— Канья, присядь, — мягко сказал Рейнорд, показывая на второй свободный стул у стены.