Ника Веймар - Обречённая на месть. Дилогия

— Оставим церемонии.

Секретарь протянул Атору лист с изображением молодого щёголя в богатом костюме. Тот бросил на магический рисунок лишь один взгляд и кивнул, ожидая пояснений. Император свернул лист, и тот вспыхнул ярким белым пламенем.

— Томас Арлингтон, один из выпускников Рилантской академии боевой магии. Остановился в таверне «Золотой лис». Прибыл ко двору, чтобы доказать репутацию лучшего поединщика, — сообщил секретарь, протягивая боевику тяжёлый мешочек с золотом.

— Убить показательно, — выразил пожелание владыка, взмахом ладони отпуская лучшего из боевых магов Империи. — В ближайшее время.

Не сказав ни слова, Атор вновь поклонился и покинул зал. Секретарь его Императорского Величества поёжился, только сейчас осознав, насколько холодными и бесстрастными были янтарные глаза боевика. Спокойные и жуткие, как смертный грех, глаза безжалостного убийцы. С поистине дьявольским спокойствием он взял деньги, запомнил внешность и имя будущей жертвы и просто ушёл. Верный защитник интересов Империи, с которым господин секретарь не хотел бы встретиться в тёмном переулке.

Атор, не ведая о произведённом на секретаря впечатлении, возвращался в Академию, хладнокровно, продумывая детали будущего убийства. Он не испытывал в отношении невезучего Томаса гнева или злости. Если бы речь шла о человеке, заслужившем мучительную смерть, возможно, боевик чувствовал бы презрение или даже желание восстановить справедливость, стерев негодяя в порошок. Этого же молодого щёголя он совершенно не знал и понятия не имел, какие прегрешения за ним числились, скольких людей он убил и были ли среди убитых арданцы. В общем-то, Вальтормар и не желал этого знать. Судьбу Томаса это всё равно бы не изменило, но лишние подробности могли помешать Атору быть бесстрастным исполнителем воли Императора.

Наверняка рилантец, прежде, чем явиться в Ардан, совершил не одно убийство. Стать боевым магом, не замарав рук в крови, было невозможно. Атору уже приходилось убивать подобных авантюристов, желавших сделать себе имя за счёт стычек с «коллегами по ремеслу» из соседних стран. И делал это он без сожаления. Если боевой маг не в состоянии действовать аккуратно, не оставляя следов и не обращая на себя внимание Тайной Канцелярии, он не заслуживает жизни. Приговор выносил Император, Атор же всего лишь приводил его в исполнение. Впрочем, в Ардан искатели славы приезжали редко: мрачная известность лучшего имперского мага отпугивала лучше любого охранного заклинания. В какой-то мере, это упрощало боевику жизнь: он не испытывал ни малейшего удовольствия, убивая людей, вся вина которых состояла в том, что они работали не на то государство.

Вальтормар прекрасно отдавал себе отчёт в том, что он — обыкновенный наёмный убийца. Один из лучших, если не лучший, в этом деле, служащий лично Императору, высокооплачиваемый боевой маг, но от этого не перестающий быть наёмником. Он выполнял и частные заказы, если они не шли вразрез с интересами Ардана, а предложенная сумма была достаточной. Но все, кто обращался к нему с деликатным поручением, знали: предлагать ему убить человека просто потому, что он мешает заказчику, чревато неприятностями. В этих случаях Атор не видел разницы между тем, чтобы свернуть шею невинной жертве за определённую сумму или сделать то же самое с потенциальным нанимателем бесплатно. В его понимании второе выглядело даже предпочтительнее.

Визит Томасу Атор решил нанести вечером. Сейчас ему предстояло разобраться с ещё одним делом. Эта девчонка, Льенн, не давала ему покоя. Положим, желание убить Бергенсонов он понять мог: люди, по стечению обстоятельств оказавшиеся его родственниками, не вызывали у мужчины ни малейших тёплых чувств. Сами они, скорее всего, даже не подозревали об имеющейся родственной связи, иначе непременно попытались бы использовать этот факт себе на пользу. Но что-то в первокурснице было не так: слишком уверенно для безродной она держалась, слишком часто в голосе проскальзывали повелительные нотки. И руки слишком нежные и ухоженные для служанки. А ещё внезапная жалость Сайфера, обычно мало беспокоящегося о ком-то постороннем. Боевик привык иметь полную информацию о своих студентах, и раз уж пигалица решила продолжить обучение у него, следовало узнать о ней как можно больше.

В личное дело студентки Атор даже не стал заглядывать: сразу направился в архив факультета боевой магии. Сюда стекалась информация о разыскиваемых преступниках, о совершённых в Империи громких убийствах или ограблениях, о разбойных нападениях, здесь хранились копии Имперского гербовника знатных родов и родословных книг знати со списком членов семей. Доступ в архив имели только преподаватели по боёвке, кураторы групп, ректоры обоих факультетов и декан. Многие студенты при поступлении в имперскую Академию скрывали свои имена, особенно в том случае, если имели проблемы с законом. И достоверные сведения о них нужны были не только для того, чтобы предоставить гарантированную учебным заведением юридическую неприкосновенность, но и затем, чтобы на несговорчивого студента можно было при необходимости надавить. Атор собирался проверить возникшие у него предположения.

Из архива он вышел через десять минут, поднялся в приёмную декана. Рени Фьорр тут же доложила о нём, и через минуту мужчина уже был в кабинете господина Лорио.

— Вовремя ты, — Бриан крепко пожал руку боевика. — За тобой закреплён кабинет 418, личные дела третьей группы и все ведомости уже там. В ближайшее время заполни журнал.

— Бриан, зачем ты мне вообще подсунул этих желторотиков? — поинтересовался Атор. — Будто мне без них заняться нечем…

— Передавай опыт подрастающему поколению, — усмехнулся декан. — Группа вроде бы не проблемная, часто дёргать тебя не должны.

— Скажи честно: попался под руку, — резонно не поверил предложенному объяснению боевик.

— Тебе и так группа бы досталась, — собеседник снял очки, которые надевал при работе с бумагами, и устало потёр переносицу. — Атор, я знаю, что тебе не до них, но и ты меня пойми: у Лароша и Кьеро уже по четыре группы подопечных, у остальных — у кого по три, у кого по две. У тебя — ни одной. У них больше пятидесяти человек в группах, ты у четвёртого курса вообще ничего не ведёшь, на остальных больше двадцати студентов нет.

— На первом сейчас двадцать два, — возразил боевик.

— Ну-ну, блажен, кто верует в Пресветлого, — хмыкнул начальник. — Восемнадцать, господин Вальтормар. И это после первого занятия! К концу полугодия останется десять. Клянусь, не подпишу больше ни одного заявления о переводе! Хотя, нет, подпишу. Если будут проситься к тебе.

— Три случая за два года, — напомнил Атор. — И все трое на следующем занятии отказались и вернулись к прежним преподавателям. Хорошо, с бумагами я разберусь. После обеда меня в Академии не будет. Вернусь ночью.