Вот мы влипли! (СИ)

- Вы переспали, – закончила за него Люси, устало вздохнув. Она догадывалась, что Эльза могла убежать в такой опасный момент, в момент приближения войны, только по случаю чего-то очень серьезного. Люси не раз думала, что в ее уходе не обошлось без Жерара. Переведя взгляд на Жерара и, заметив его легкое замешательство, Люси поспешила пояснить, – так у нас говорят в двадцать первом веке. Переспали, занялись сексом, перепихнулись, покувыркались, – начала она подбирать синонимы, но, завидев удивление на лице своего собеседника, усмехнулась, и продолжила, – то есть у вас была интимная связь. Все эти глаголы означают интимную близость.

- Эм, получается так. – Все еще находясь в культурном шоке от того, как это называется в двадцать первом веке, ответил Жерар. Вновь отвернувшись от Люси, он продолжил идти вперед. Люси все следовала за ним.

- Люси, – подал голос он, – прости меня. В том, что Эльза ушла, виноват я. Она была пьяна в тот вечер. А по сравнению с ее неадекватным состоянием, я был относительно трезв, я мог не допустить этого, но желание быть с ней, любить ее было сильней. Если бы я только меньше выпил, ничего бы не было. Я виноват…

- Перестань. – Прервала его Люси, догоняя его. – В двадцать первом веке секс, – Люси осеклась, ведь Жерару такое обыденное употребление этого слова, ничуть не стыдясь, было в новинку, – то есть интимная близость, – исправилась она, – обычное дело. Люди спят, – вновь осеклась девушка, – вступают в интимную близость не только по любви. В большинстве случаев, чтобы получить удовольствие. Во всей Европе в целом, и Франции в частности, люди бывают интимно близки не для того, чтобы завести детей, а именно получить наслаждение. Но это не афишируется так сильно, как в двадцать первом веке. В мое время существуют такие заведения, как ночные клубы. Можно просто прийти, познакомиться с кем-нибудь и обеспечить себе приятное времяпрепровождение на ночь. И на этом все. Люди могут не знать имен друг друга, чтобы вступать в интимную близость. Люди не умирают в таком количестве от венерических болезней, как в семнадцатом столетии, потому что наша медицина развита. В каждой больнице есть венеролог, есть отдельные венерологические центры, гарантирующие полную конфиденциальность. Вспышек сифилиса и гонореи, в отличие от вашего времени, практически нет. Двадцать первый век – век свободы личности, свободы убеждении. Люди с нетрадиционной ориентацией не прячутся, для них есть отдельные заведения, клубы, парикмахерские, кафе. Да что там, с помощью медицины можно запросто пол поменять. Многие обвиняют Европу в падении нравственности, и я в некоторых аспектах согласна с этими обвинениями, но мне нравится жить в двадцать первом веке. Свобода личности вовсе не означает, что абсолютно все в нашем времени занимаются сексом направо и налево. Все зависит от воспитания. Некоторым детям с детства твердят о целомудренности, и они слушают. А некоторым об этом не говорят, но они все равно идут по пути целомудренности. А кто-то пускается во все тяжкие. И происходит это по разным причинам. Родителей нет, или что-то случилось. Все люди разные, со своими жизненными убеждениями, которые никто не имеет права осуждать. Но если, все-таки, девушка в нашем времени лишилась девственности не с мужем, а с парнем, или по пьяни, ее никто не будет за это осуждать. Приоритеты в нашем времени отличаются от ваших. Женщины наравне с мужчинами в своих правах. И для многих из них важна в первую очередь карьера, а потом уже дети и семья. Поэтому браки у нас заключаются в среднем возрасте тридцати лет. Есть и раньше, конечно, и таких людей много, но большинство именно около тридцати или после тридцати. Когда жизнь устроена. Есть дом, работа, деньги. И большинство женщин выходят замуж уже не девственницами. И в этом нет ничего такого. Сама девственность потеряла ту ценность среди девушек, которую имеет в ваше время. Я не говорю, что абсолютно все девушки не ценят свою невинность, но в большинстве своем девственность не имеет особо важного значения.

Все то время, пока Люси говорила, Жерар внимательно ее слушал и поражался тому, на сколько отличаются принципы людей семнадцатого века от принципов людей двадцать первого века.

- Ты говоришь, что все зависит от воспитания, что одни девушки ценят свою невинность, другие нет. – Оправившись от шока, начал Жерар.

- Да, именно так.

- А что Эльза? Какого ее отношение к этому?

- Эльза не считает интимную близость до свадьбы чем-то зазорным. Она говорила, что не представляет своего будущего мужа и тот возраст, когда она выйдет замуж. Но интимная близость у нее в любом случае будет, она не отрицала этого. Эльза говорила, что настанет тот день, когда она лишится невинности. И ее не особо заботило, до свадьбы это будет, или после. Она говорила, что девственности лишится лишь с тем человеком, кого сочтет достойным. И этот человек мог встретиться ей и до свадьбы. Она не спешила потерять свою невинность, не думай. Эльза просто не думала об этом. Когда произойдет, тогда и произойдет, говорила она. Единственное, она хотела, чтобы это случилось после двадцати лет. До двадцати, как она утверждала, она еще не готова. В такие моменты, мне она всегда казалась взрослой, рассудительной женщиной, до которой мне еще расти и расти. Хотя она не на много старше меня. Всего на пару месяцев.

- Ну а ты? – Не переставая идти, спросил Жерар.

- А что я? Мои взгляды отличаются от взглядов Эльзы. Я не осуждаю тех, кто вступает в интимную связь до свадьбы, но для самой меня это недопустимо. Мама воспитывала во мне целомудренность. И я буду верна этому принципу до конца. Хотя, в двадцать первом веке тех, кто действительно выходит замуж девственницами, очень мало. Пока мне не встречались парни, готовые принять мой принцип.

- Понятно. Но, раз Эльза относится к интимной близости абсолютно нормально, почему же она убежала?

- Ну, ей всего восемнадцать. Девятнадцать исполнится в декабре. Она любит есть сладкое, ходить в кино и просто гулять. Она не была готова к этому. Для Эльзы интимная близость должна была случиться на трезвую голову, с полным осознанием того, что она делает. А получилось с точностью до наоборот. По пьяне, она не осознавала того, что совершает. Вы оба не осознавали. Да и ты, честно сказать, ей не безразличен. Она, видимо, испугалась твоей реакции. Подумала, что теперь ты будешь относиться к ней, как к легкодоступной девке.

- Но это не так.

- Это же Эльза, если вбила себе что-то в голову, то бесполезно это что-то оспаривать. Так-то. А кстати, вы ведь не предохранялись? – С большим любопытством поинтересовалась Люси.

- Нет.

- Хах, еще лучше. Учитывая ту скорость, с которой бредовые мысли в результате вашей связи посещают ее, она, небось, уже нафантазировала себе, что будет делать с ребенком, когда тот родится.